Восток в огне (ЛП) - Сайдботтом Гарри

Первый залп ничего не дал, да и через пару минут не появилось никакого подобия залповой стрельбы. Расчеты артиллерийских орудий работали с разной скоростью. Баллиста был далек от убеждения, что самые быстрые обязательно являются лучшими – лучше потратить немного дополнительного времени и хорошо прицелиться. Ему стоило некоторых усилий не пойти к одному из расчетов и показать, как надо. Северянин решил почесать нос, обнаружил в одной руке кувшин, в другой - еду. Он поел и попил.

Крики радости, и громкие, со стены справа. Баллиста оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть колесо, вращающееся в воздухе, как подброшенная монета. С равнины поднялось облако пыли. Из него, пошатываясь, вышли маленькие, ярко одетые фигурки. Один из камнеметов к северу от стены получил прямое попадание. Одна сасанидская баллиста уничтожена, осталось девятнадцать.

Снова радостные возгласы, на этот раз слева. Баллиста не могла понять причину. Максим указал пальцем. - Вот! Там! Боги нижние, ему пиздец. - Баллиста проследил за направлением вытянутой руки ирландца. Далеко, далеко от стены, далеко позади основных сил персов, находилась самая южная из трех осадных башен. "Берущая города" пьяно наклонилась вперед, ее передние колеса глубоко зарылись в землю.

-Тихо, - сказал Мамурра. - Я не думаю, что мы вырыли какие-либо ямы так далеко. Его вес, должно быть, заставил его провалиться в одну из самых дальних старых подземных гробниц. В любом случае, сегодня эта зверюга отдыхает.

Любая битва, как и все в природе, проходит поэтапно. Теперь на какое-то время прилив был на стороне защитников, и поступали хорошие новости. Когда Баллиста доел свой хлеб с сыром, два посыльных, наступая друг другу на пятки, взбежали по ступенькам на верх сторожки.

Пока первый говорил, Баллиста передал кувшин из своих рук другому ожидающему посыльному.

Атака сасанидов на северную стену ни к чему не привела. Огромная масса людей – по подсчетам, их было около 5000 человек – собиралась на плато к северу от ущелья. Они были еще очень далеко, на самом пределе досягаемости артиллерии, когда центурион Пудент приказал расчету болтомета на задней башне попробовать выстрелить в них. Баллистарий, скорее с надеждой, чем наверняка, прицелился в ведущего всадника, богато одетого мужчину на великолепно убранном коне. Болт сбил сасанида с лошади настолько легко, насколько это было возможно, и пригвоздил его к земле. Потеряв вожака, гады расползлись кто куда.

Баллиста поблагодарил гонца и дала ему несколько монет. Другой передал кувшин своему коллеге и рассказал свои новости.

Персы откуда-то раздобыли пять лодок и втиснули в них около 200 человек. По глупости они последовали по западному берегу реки вниз к Арету. Как только лодки попали в зону досягаемости стрелков с двух северо-восточных башен, лодочники, местные жители, которых принудили помогать персам, нырнули за борт, поплыли к берегу и дезертировали. С тех пор на лодках царила полная неразбериха. Они практически дрейфовали, пока в них стреляли с высоты стен болтометы и лучники. Когда в конце концов они попытались причалить к берегу возле рыбного рынка, они стали легкой мишенью по меньшей мере для десяти артиллерийских орудий и не менее 500 лучников из нумерия Анаму. Три лодки перевернулись; одна затонула недалеко от ближайшего острова в Евфрате; одну отнесло течением вниз по реке. Большинство из тех, кто не был убит метательными снарядами, утонули. Только около двадцати, по-видимому, спаслись вниз по реке, а еще около двадцати застряли на острове.

Когда рассказ закончился, когда Сасаниды оказались на острове, Антигон вопросительно посмотрел на Баллисту, которая загадочно ответил "да", добавив, конечно, если этой ночью они все еще будут там. Северянин поблагодарил гонца и снова расстался с несколькими монетами.

Но военная удача не может все время благоволить одной стороне. Слишком быстро, и ценой всего лишь еще одной баллисты, артиллерия Сасанидов пересекла зону бессилия. Они достигли намеченных огневых позиций как раз в пределах эффективного радиуса действия. Персы суетились вокруг, снимая артиллерию с катков, устанавливая защитные экраны, раскладывая боеприпасы, отводя назад ползуны, устанавливая снаряды, прицеливаясь и выпуская их.

Баллиста почувствовал, как легкая дрожь пробежала по сторожевой башне, когда в нее ударил камень. Время беззаботного наблюдения закончилось. Теперь воздух стал чем-то угрожающим; повсюду раздавался рвущийся шум летящих снарядов. Справа от стены закричал мужчина, когда в него попала стрела. Слева короткий участок зубчатой стены взорвался каменными осколками от попадания снаряда. Посреди обломков лежал и стонал мужчина. Другой лежал безмолвно. Передав приказ плотникам, чтобы они соорудили импровизированный зубчатый парапет, Баллиста подумал, что при прочих равных условиях защитники должны выиграть эту артиллерийскую дуэль. У них было двадцать пять баллист против восемнадцати, и преимущества более высокого положения, а также каменные, а не деревянные стены для защиты.

И все же в других вещах равенства не было и близко. Две осадные башни, оставшихся мобильными, продвинулись вперед на максимальную дальность действия артиллерии. Как раз в тот момент, когда враг начнет отстреливаться, северянину придется приказать своим баллистариям сменить цели. Когда они приблизятся на расстояние выстрела, огромные осадные башни станут единственными целями. Теперь настала бы очередь обороняющихся артиллеристов терпеть выстрелы, не имея возможности ответить на них; для любого солдата не может быть ничего хуже. Собираясь отправить гонцов, чтобы отдать приказ, Баллиста добавил, что любой баллистарий, который нацелится на что-либо, кроме одной из осадных башен, как только они окажутся в пределах досягаемости, будет забит до смерти. Всеотец, власть развратила мою душу.

Оставив свои баллисты в 200 шагах от стены, основные силы персов прижались как можно ближе к линии подвижных щитов. Люди попадали в ловушки под ногами, их поражали, летевшие сверху. И все же защитникам показалось, что прошло совсем немного времени, прежде чем всего в пятидесяти шагах от стен была установлена линия осадных щитов, и персидские лучники натянули луки. Десять, двадцать, тридцать тысяч стрел - угадать было невозможно. Подобно тени, пробегающей по лицу солнца, они заставляли день становиться все темнее.

Вдоль всей стены и за ней стрелы падали так же густо, как град в разгар зимы. На стене, а также на улицах и переулках позади нее падали люди. Лучники на стене открыли ответный огонь. У защитников были некоторые преимущества: они находились выше, хорошо защищены каменными зубцами и прочными щитами легионеров; почти все их стрелы попадали в цель – сасанидов было так много, что они образовывали плотную мишень, и осадные щиты не могли укрыть их всех. Но это было неравное состязание: менее 650 лучников против бесчисленных тысяч.

Стрелы сасанидов попадали точно в цель. Защитники падали – слишком много. Баллиста задавался вопросом, не окажутся ли все его планы, его хитроумные уловки напрасными. Возьмет ли верх грубое численное превосходство? Сможет ли обстрел опустошить стены и открыть нападающим путь в город?

Выносливость. Им просто нужно было терпеть. Баллиста знал, что только дисциплина, старомодная римская дисциплина, могла помочь им выстоять. Девять ночей и девять дней Всеотец висел на древе жизни. С копьем в боку, добровольно Всеотец повис на дереве, чтобы узнать тайны мертвых. Северянин улыбнулся. Вот вам и романизация Дукса Реки.