Призрачный огонь - Уилбур Смит

колебались между отцовской гордостью и беспокойством о благополучии Мгесо. Если она хоть раз сломала ноготь, он был поглощен беспокойством за ребенка. Он старался не показывать этого.

Он не мог быть с ней всегда. Когда взошла Голубичная Луна, мужчины оставили женщин в поле и вернулись в леса. Maлсум вел охотничий отряд. Тео избегал его всю зиму, но теперь Сахем настаивал, что они должны путешествовать вместе.

- “Теперь между вами нет никакой ссоры, - сказал он. - “Вы должны сражаться вместе, а не друг против друга. - Но Тео помнил медведя в чаще и не был в этом уверен.

Они бродили по всей стране, все дальше и дальше по мере того, как весна переходила в лето. Они намазывали себя жиром, чтобы отогнать тучу насекомых, которые жадно пожирали их. Дичь была в изобилии, лес изобиловал фруктами и ягодами. Малсум держался на расстоянии.

В то лето они были не единственными, кто переезжал. Они часто встречали военные отряды из других племен, вооруженные и раскрашенные для битвы, направлявшиеся на запад. Некоторые тепло приветствовали абенаков, делились едой и новостями. Другие проходили мимо торопливыми шагами и с подозрительными взглядами. У некоторых на поясах уже висели свежие скальпы. Тео чувствовал, что лес пропитан насилием.

Однажды абенаки пришли в какую-то низину, где река впадала в лес и образовывала густые болота. Пузыри разбивались о черную воду, испуская зловоние, которое напомнило Тео трущобы Черного Города в Калькутте. Болото было слишком мелким и запутанным для их каноэ. Они несли лодки, держась на гребнях, которые образовывали сеть тропинок через болото. В некоторых местах даже Малсум не мог найти дорогу, и им приходилось пробираться по пояс в вонючей грязи и воде. Вокруг них кружились мухи - больше, чем Тео когда-либо видел.

Они разбили лагерь на грязном островке в болоте. Моисей попытался удить рыбу, но безуспешно. Тео не был уверен, что ему хочется есть что-нибудь из этих грязных вод. Влажные дрова заставляли их костер плеваться и выбрасывать ядовитый черный дым.

Тео никак не мог уснуть. Он сидел на гниющем пне и разговаривал с Моисеем.

- “Нам предстоит нелегкий выбор, - сказал Моисей. - Король Бастаниаков и король Блаумонаков развязали Великую войну.”

- “Ты имеешь в виду англичан и французов, - сказал Тео. Хотя ему казалось естественным использовать абенакские слова для обозначения жизни в лесу, он никак не мог привыкнуть к их названиям для европейских дел.

- “Вот почему так много племен находится в движении. Короли вызвали своих союзников на битву.- Моисей собрал обломки гнилого дерева и бросил их в воду. - “Ты же знаешь, что абенаки сражаются бок о бок с Блаумонаками.- Он прочистил горло, чтобы издать незнакомый звук. - “Французы.”

- “Я понимаю.”

“Есть один человек по имени Бишот. Мы собираемся встретиться с ним. После того как мы обменяем наши меха, он призовет нас на войну. Мы споем военную песню, поднимем топор и уйдем.”

- “А это далеко?”

“За горами есть большое озеро. У французов там есть могучая крепость. Англичане собрали огромную армию, чтобы напасть на него. Говорят, что там решится вопрос о войне за всю эту землю.”

Тео удивлялся, как это он мог проехать полмира и все еще видеть Англию и Францию, обменивающихся ударами на своем пороге. Неужели на земле нет места, откуда можно было бы сбежать?

Моисей наблюдал за ним, его глаза были бледными кругами в ночи. - “Я знаю, что теперь ты абенаки, Ахома. Но сможешь ли ты бороться против людей твоего происхождения?”

Тео подумал о своих родителях. Он подумал о Констанс. Сражаясь с французами, он предаст все свои клятвы отомстить за них. Отказать - значит отвергнуть Мгесо и его еще не родившегося ребенка.

В темноте вспыхнул свет. Не волшебная зелень светлячков, к которой он привык, а вспышка пламени. Тео бросился на землю, ожидая, что над головой пролетит выстрел. Но ни грохота, ни дыма не было слышно - только тихое рыганье и запах газа.

Пламя вспыхнуло снова, на этот раз в другом месте. Казалось, что оно выходит из самой земли.

- “А это что такое?- Выдохнул Тео.

- “Это призрачные огни, - сказал Моисей. - Души умерших, которые не обрели покоя. Они скрываются в этих местах, чтобы охотиться на живых.”

Тео вздрогнул. Хотя он перенял многие обычаи абенаков, он оставался уважительно агностиком по отношению к их духовным верованиям. В этом месте, глядя на жуткие огни, вспыхивающие в темноте, он чувствовал, что поднял занавес над другим миром.

Холодок пробежал у него по спине. Он думал о людях, которых любил и которые умерли слишком рано. Его родители. Констанс. Натан. Может быть, их души тоже там, мерцают в беспокойной муке?

На следующий день они покинули болото и вошли в густой сосновый лес. Сквозь полог почти не проникал свет; воздух был сырой и тусклый.

Примерно в середине утра Тео остановился.

- “Что это?- Спросил Моисей.

- “Я что-то чую. - Он понюхал воздух, ориентируясь на запах так же легко, как и дыша. Год, проведенный с абенаками, привел его чувства в порядок. В густом лесу звук и запах были так же важны, как и зрение.

- Животное?”

- “Нет.”

Этот запах он знал каждый день своего детства - и теперь он был настолько чужим, что он почти не узнавал его. Он громко рассмеялся, внезапно обнаружив в американской глуши это эхо Мадраса, и помрачнел. Это напомнило ему о его отце.

- “Я думаю, что это кофе.”

Отстегнув свой томагавк, он пошел на запах. Он услышал журчание воды и звуки громких голосов. Он пригнулся еще ниже, используя лесную технику, которой научили его абенаки, чтобы стать почти невидимым, пока он шел по склону вниз к медленной реке.

Полдюжины мужчин сидели вокруг костра. На вертеле жарился освежеванный кролик, а на раскаленном камне в углях булькал котелок. Тео чувствовал опасность, как будто входил в логово диких зверей. Мужчины были одеты в меха, перевязанные кожаными ремнями с ножами и топорами. У них была покрытая шрамами кожа, мозолистые кулаки и лица, которые много раз менялись в результате насилия. Они держали свои длинноствольные винтовки, прислоненные к деревьям, в пределах легкой досягаемости. Они