И такая судьба - Михаил Леккор

И сам потом ехал весь день с хорошим настроением. Есть еще лепота в жизни!

Глава 24

В Санкт-Петербурге, как обычно, началась суматошная жизнь высокого чиновника, Дмитрия замучили множество срочных и очень важных, по мнению посетителей, всяких дел. Ну, с большинством гостей все же удалось разубедиться, но с которыми пришлось повозиться. Либо заботы у них действительно были значительными, либо посетители оказались очень знатными и, значит, заботы у них весьма значимыми. Вельможам у царского трона тоже ведь приходится заниматься неинтересными делами.

Но вот, в конце концов, и очередь всевозможных посетителей иссякла, а существующие проблемы закончилась. Это, естественно, не означало, что он может уйти отдыхать и прямо-таки с женой Дашей, незабвенной княгиней Хилковой. Во-первых, она еще сама работает, список различных неполадок у линейного корабля очень большой, как большая рея у этого самого корабля. Во-вторых, он зримо понимал, что с этой вельможной жизнью он сам начинает опаздывать с его попаданскими делами.

А вот их ты никак не отбросишь в сторону ни на усмотрение ближних слуг крепостных, ни значимых чиновников. Только сам и Господь тебе в помощь. Ибо только он и знает, что ты родом не из этого времени и у тебя есть такая важная забота — перетягивать хотя бы часть самых значимых технологий будущего, на которые окружающие человеки сначала будут плевать изо всех сил, а потом воспринимать, как обычную деталь повседневной реальности.

Вот, например, ему, попаданцу Дмитрию, показалось, что надобно уже произвести макаронную фабрику, те самые предприятия, без которых в будущем в XXI веке ты уже и трапезы не видишь. А вот в прошлом, то есть в текущем XVIII веке, люди как-то живут и никак не страдают. Надо это исправить, а то ведь хлеб есть, вот это самое необработанное зерно и самое разное — от ржи до пшеницы, от овса до редкого здесь ячменя.

И лапша, между прочим, есть и давным давно, уже несколько столетий. Делают ее, правда, в домашних условиях, но ведь и столовых пока нет, есть редкие рестораны, где существует странная традиция — производить все от сих до сих. Бывали еще различного вида харчевни. М-да, а вот тут иной раз и портят продукты.

И всякая лапша производится, хоть яичная, пшеничная, хоть ржаная повседневная. Это для господ, у которых много чего есть, в то числе деньги. А обычные крестьяне или горожане ждут, пока их женщина — жена или служанка (бывает и так) спроворит между делом.

Таким образом, сырье есть и в большом количестве, привычка повседневности наличествует. Осталось только последний шажок — пустить в массовую повседневность не домашнюю лапшу, а фабричные макароны. Это, кстати, немного, но существенно и любой потребитель скажет о разном вкусе и качестве. Но самое главное — как произвести и как продать?

Обычному человеку можно больше не рыпаться, дальше уже и не надо думать, поскольку проблем на многострадальную задницу навалиться воз и маленькая тележка. Другое дело — столичный городничий князь Хилков, очень важный и очень влиятельный чиновник, богатый настолько, что Крез повесится от зависти.

Деньги есть, сырье найдется, польские магнаты уже готовы отдать пшеницу почти бесплатно, оборудование, для этого времени рабочие руки простонародья, готово. И даже многочисленные желудки ждут не дождутся. Так чего же ты ждешь?

Собственно, от самого попаданца Дмитрия надо лишь решительное чувство понимания, что макароны нам нужны больше, чем воздух, несколько приказов, а потом на некоторое время пристальное внимание, пока ответственные слуги — дворецкие, управляющие, ключники и проч. — не поймут, что это не очередная блажь сиятельного барина. Нет, это надолго, практически навсегда, как мороз зимой в пору великого обледенения и с этим надо смириться, пока князь не осердится и не прикажет отполировать твою многострадальную задницу.

А потом лишь ждать, пока макароны сварятся к торжественному обеду. Впрочем, можно и на скромный завтрак или ужин, главное, лишь бы были, вкусные и питательные, так и ждущие очереди в желудок. Не так ли, уважаемые сэры?

В качестве проверки Дмитрий еще прошелся, проверяя длинную цепочку производства. Веяние времени, продукция еще не производится в больших зданиях на промышленном оборудовании. Нет, от продовольствия до гигантских изделий все делается руками в маленьких темных помещениях. Все проведенные операции — промол, просевка муки, тесто, затем проведение формы макароны, принудительная сушка первоначально сухим горячим воздухом, затем на горячих металлических столах и в конце — опять горячим воздухом.

Посмотрел на конечный продукт — макаронину звездообразной формы небольшого объема. Твердая, сухая, но легко варимая. Такая может сохраняться несколько месяцев, в перспективе — несколько лет, сохраняя приятный вкус. Оля-ля-ля, ты гений!

По его приказу макароны не только продавали через сеть его лавок и, по согласованности, сеть чужих, но и широко готовили и рекламировали в его ресторанах и харчевнях, продавая задешево, лишь бы не в убыток. И ничего народ, сначала с опаской — не траванут ли работники ножа и ложки? Потом все храбрее. Не тушуйся, люди, та же мука и тесто, просто приготовили по-другому.

Чтобы потребители не чурались, Дмитрий велел пустить в продажу первую массовую серию копченной рыбы. Тоже новинка, хотя и не такая радикальная, и пахнет очень вкусно. Коптили ведь всегда и все. В средневековье в условиях ограниченной продажи соли только копчение и помогало спасать продукты. Другое дело — иная технология. Его рыбу горячего копчения не только коптили, но и перед этим хорошо просаливали. Подбегай, народ, товар очень качественный и вкусный.

И еще некоторая новинка. Прямо на улицах, как на рынках, продавали блюда с макаронами и копченой рыбой. Горячая, притягательная, с ломтем ржаного хлеба. Всего-то полушка, дешевле не бывает!

И люди ведь подходили, вставали где в крохотные очереди, где и больше. Брали, давали мелочь, удивлялись дешевизне, тут же ели. Мелкие чиновники, разнорабочие, даже служанки и мальчишки за поручениями. Немного стеснялись Это ведь в харчевне все едят, на то она и харчевня. А тут прямо на улице. Но ведь как дешево, а голод все надоедает. И времени ничего не тратится, шел и ел, вроде ведь сыт уже.

А иные и не думали есть, сразу заворачивали макароны с рыбой в специально нарезанную бумагу. Чем не обед, пусть и холодный. Какому забулдыге и закуска после браги или водке. Ешь, не чурайся!

Дмитрий, опираясь на опыт будущих веков, для него прошедших, понимал, что в харчевню не каждый