Уилбур Смит - Ассегай

Ознакомительный фрагмент

— Надо поторапливаться.

Тонкое щупальце черного дыма вытянулось вдоль окна, свернулось и, подхваченное ветром, поплыло наискосок через плац, к банановой плантации. Издалека донеслись возбужденные крики — серая завеса на мгновение рассеялась и тут же сгустилась, скрыв от глаз осажденных не только банановую плантацию, но и плац. Пламя затрещало, разгораясь, заревело глухо, и в этом реве утонули даже восторженные вопли нанди. Горячий, удушающий дым хлынул в комнату. Леон оторвал полоску от полы рубашки и протянул Маниоро.

— Прикрой лицо! — распорядился он, подтягивая на нос шейный платок. — Пошел!

Лейтенант легко перебросил масайского воина через подоконник и сам прыгнул вслед за ним.

Вместе — Маниоро прыгал на одной ноге, опираясь на плечо лейтенанта — они быстро добрались до подпорной стены в углу веранды, перелезли через нее и остановились, пытаясь сориентироваться в плотной дымной пелене. Охваченная огнем крыша стреляла искрами, больно жалившими обнаженную кожу рук и ног. Держась спиной к ветру, Леон потянул сержанта за собой. Оба задыхались, дым резал глаза, по щекам ползли слезы. Кашель рвался из горла, и они сдерживали его, прижимая ко рту пропитавшиеся потом тряпицы. А потом в дыму проступили деревья.

Легче не стало. Шли на ощупь, держа наготове штыки, зная, что враг может выскочить в любую секунду. Мало-помалу Маниоро начал слабеть, и Леон понял, что выдержать заданную им скорость масаи не в силах — с каждым шагом сержант все больше и больше не просто опирался, а наваливался на его плечо.

— Останавливаться нельзя, пока не оторвемся, — шепнул он.

— Я и на одной ноге тебя обскачу, — тяжело выдохнул масаи.

— Уж не хочет ли великий хвастун Маниоро предложить пари на сотню шиллингов? — Ответить сержант не успел — Леон схватил его за руку, и они замерли, оглядываясь, прислушиваясь. Тишина. Потом чей-то сухой, надсадный кашель. Лейтенант убрал с плеча руку Маниоро и одними губами прошептал: — Жди здесь.

Он пригнулся и, держа в правой руке штык, осторожно двинулся в направлении звука. Убивать человека вот так, собственными руками, ему еще не приходилось, но как это делается, Леон знал, и само движение отрабатывал много раз под наблюдением инструктора. Вот! Силуэт маячил прямо перед ним. Леон прыгнул и с такой силой врезал нанди в висок рукоятью штыка, что тот упал на колени. Прежде чем враг успел опомниться и позвать на помощь, его горло оказалось в тисках замка. Нанди не собирался сдаваться. Намазанный пальмовым маслом, скользкий, как рыба, он вертелся, лягался и отбивался, как только мог. В какой-то момент ему даже удалось вывернуться и освободиться от захвата, тогда Леон обхватил его правой, той, в которой был штык, рукой и ткнул лезвием под ребра. Стальной клинок вошел в плоть на удивление легко.

Нанди задергался и попытался крикнуть — из горла вырвался лишь приглушенный хрип. Штык вошел глубже, и Леон, повернув кисть, взрезал грудную полость. Тело забилось в конвульсиях, изо рта ударила струя темно-красной крови. Леон не мог убрать руку, и кровь потекла по рукаву; капли попали даже на лицо. Нанди судорожно вздохнул в последний раз и обмяк.

Леон подержал тело еще несколько секунд, потом, убедившись, что враг мертв, оттолкнул его и, чуть пошатываясь, вернулся к тому месту, где оставил Маниоро.

— Идем! — прохрипел он, и они пошли дальше — спотыкаясь, покачиваясь, вцепившись друг в друга.

Земля вдруг ушла из-под ног, и они, не удержавшись, покатились по крутому и скользкому глинистому склону — к мелкой речушке. Дым здесь был пожиже, но еще больше Леона порадовало, что он не ошибся в выборе направления: ручеек протекал к югу от бомы.

Лейтенант опустился на колени, зачерпнул пригоршню воды, плеснул в лицо. Потом промыл глаза и стер с рук чужую кровь. Напившись, прополоскал рот, сплюнул. В горле горело и саднило.

Оставив Маниоро внизу, Леон вскарабкался по склону и с минуту всматривался в дымную пелену, прислушиваясь к доносившимся издалека, приглушенным расстоянием голосам. Полежав еще немного, набравшись сил и убедив себя, что нанди не вышли на их след и преследования можно не опасаться, он соскользнул вниз.

Маниоро, понурившись, сидел на мелководье.

— Дай-ка посмотреть на твою ногу.

Леон сел рядом с сержантом. Повязка промокла и испачкалась в грязи. Он размотал тряпицу. Рана выглядела намного хуже: бедро сильно распухло, обломок сместился, рваная плоть потемнела.

— Чудненько, — пробормотал Леон, осторожно ощупывая ногу под коленом.

Маниоро не проронил ни звука, только зрачки расширились от боли, когда лейтенант дотронулся до чего-то засевшего глубоко под кожей.

Леон тихонько присвистнул.

— И что это у нас здесь? — Он провел пальцем по чужеродному телу. Маниоро вздрогнул. — Наконечник стрелы. Вошел сзади и прошел почти насквозь.

Представить, какие мучения терпел масаи, было нетрудно, и лейтенанту стало не по себе — он ничем не мог облегчить страдания подчиненного. Не зная, что делать, он посмотрел в небо. Вечерний ветерок почти рассеял дым, за уплывающими клочьями которого проступала западная вершина эскарпа, охваченная пламенем слабеющих лучей опускающегося солнца.

— Думаю, на какое-то время они нас потеряли. Скоро стемнеет. — Леон помолчал, не решаясь смотреть в глаза Маниоро. — Тебе надо отдохнуть, набраться сил к ночному переходу.

Глаза еще резало от дыма, и он крепко зажмурился, но уже через несколько минут встрепенулся, услышав донесшиеся со стороны бомы голоса.

— Они взяли наш след! — прошептал Маниоро.

Нанди прочесывали банановую плантацию, негромко перекликаясь, как преследующие раненого зверя охотники. Леон понял, что обрадовался слишком рано. Башмаки продавливали слишком глубокие отпечатки на мягкой земле, и обнаружить их не составляло большого труда. Спрятаться было негде, и лейтенант, сняв с пояса штык, снова пополз вверх по склону. Если нанди увидят их, нужно по крайней мере быть поближе к врагу, чтобы напасть первым и воспользоваться преимуществом внезапности. Может быть, ему и удастся справиться с двумя или тремя еще до того, как они успеют подать сигнал тревоги и призвать на помощь остальных. Голоса приближались, они звучали у самого склона, и Леон напрягся, готовясь выскочить из укрытия, но тут со стороны бомы донеслись возбужденные крики, и нанди, бывшие в нескольких шагах от него, заволновались, остановились и… побежали назад.

Лейтенант сполз к речке, где его ждал Маниоро.

— Я уж решил было, что игра подошла к концу.

Он присел рядом с масаи, чтобы сменить повязку.

— Почему они ушли?