Царь и Бог. Петр Великий и его утопия - Яков Аркадьевич Гордин
Царь и Бог. Петр Великий и его утопия читать книгу онлайн
Петр Великий, первый российский император, – одна из самых заметных и противоречивых фигур мировой истории. Годы правления Петра I – это эпоха реформ и кардинальных изменений, коснувшихся всех сфер жизни русского общества. Вместе с тем реализация планов царя по преобразованию России, превращению ее в мощную европейскую державу потребовала небывалых жертв. В жертву своей грандиозной мечте Петр I принес и собственного сына – царевича Алексея, наследника престола, обвиненного в заговоре против отца-самодержца.
Книга известного писателя, историка, публициста Якова Гордина, основанная на обширном документальном материале, погружает нас в Петровскую эпоху В центре внимания автора – личность монарха, движимого представлением о собственной высокой миссии и пользующегося неограниченной властью, а также сложный, постепенно возникший и неразрешимый конфликт между ним и его сыном. Личная трагедия Петра I – «дело» царевича Алексея и его убийство – имела серьезные последствия для русской истории и до сих пор нуждается в осмыслении.
Издание снабжено вклейкой с иллюстрациями и будет прекрасным подарком всем любителям отечественной истории.
Дмитрий Александрович Корсаков, многолетний профессор русской истории в Казанском университете, ученый, не любивший крайностей, тем не менее в основательной работе «Воцарение императрицы Анны Иоанновны», вышедшей в 1880 году, изучив роль Феофана в драматических событиях января-февраля 1730 года, тоже начертал не менее зловещий портрет этого ближайшего сотрудника первого императора: «…властолюбивый и заносчивый, он стремился к власти, хотел быть временщиком в Русской церкви, и если не мечтал о патриаршестве, то надеялся так организовать синодальную коллегию, чтобы первенствовать в ней фактически. При Петре Великом ему не удалось достичь этого: Стефан Яворский и Феодосий Яновский заграждали ему дорогу, да и император был не из таких людей, которые способны равнодушно сносить чье-либо первенство. Со смертию Петра открылась широкая арена для честолюбивых мечтаний временщиков. Стефан Яворский сошел уже в могилу, и Феофан направил всю свою злобу против Феодосия, который и был им низвергнут. Заточенный в отдаленный монастырь под именем „чернеца Федоса“, он явился первой жертвой ненасытимого честолюбия и жестокой мести, которыми преследовал Феофан своих врагов. Ряд архиерейских процессов, начатых Феофаном уже при Анне и окончившихся после его смерти, ложится кровавым и тяжким укором на память Новгородского архиепископа. Эти процессы, которым Феофан постоянно придавал политический характер, далеко превосходят коварством и жестокостью параллельно шедшие с ними политические процессы государственных людей царствования Анны Иоанновны…»[103]
Историк Церкви и пастырь архиепископ Филарет (Гумилевский), старавшийся быть лояльным собрату-иерарху, тем не менее как честный и справедливый человек должен был признать, характеризуя Феофана: «Христианство хорошо было известно уму его, он знал его отчетливо и полно; но оно не было господствующим началом его жизни; хитрый и дальновидный, он умел находить себе счастье, не справляясь с совестью».
В своей «Истории русской церкви» архиепископ Филарет скупо, но выразительно и горько рассказывает о расправе Феофана над его идейным противником, архиепископом Феофилактом Лопатинским.
«Феофан Прокопович сильно унизил себя в этой борьбе. 〈…〉 Он не был столь добросердечен, чтобы забывать личные оскорбления, не был столь велик духом, чтобы не унижаться перед сильными времени для видов честолюбия. 〈…〉 И Феофан, не умевший побеждать в себе страстей, стал действовать против Стефана и Феофилакта. Он представил в Тайную канцелярию Бирона как „Камень веры“ (сочинение Стефана Яворского. – Я. Г.), так и апологию, писанную Феофилактом, называя их вредными для государства. Феофилакт тогда же исключен из членов Синода и удалился в Тверь. 〈…〉 Но Бирон и Феофан не оставляли неоконченными начатых дел»[104].
Старый архиепископ оказался в застенке. Его подымали на дыбу и били батогами, а затем он был лишен сана и монашества и заключен в Петропавловскую крепость, где его разбил паралич.
Таков был Феофан Прокопович, которому Петр поручил оформить свои главные политические идеи.
Это был очень точный выбор, поскольку неукротимая энергия Феофана в достижении своих целей была под стать петровской в делах государственных, равно как и отношение к роду человеческому.
Пушкин писал, что «Петр I 〈…〉 презирал человечество, может быть, более, чем Наполеон». Строители утопий любят только будущее человечество.
Если принять это за правду – а мы к этому еще вернемся, – то такая формула вполне относится и к Феофану, безжалостному и высокомерному.
Это явное презрение распространялось и на Церковь как институт.
В августе 1716 года, собираясь в Петербург, Феофан писал (на латыни) своему другу:
Может быть, ты слышал, что меня вызывают для епископства; эта почесть меня так же привлекает и прельщает, как если бы меня приговорили бросить на съедение диким зверям. Дело в том, что лучшими силами своей души я ненавижу митры, саккосы, жезлы, свещники, кадильницы и тому подобные утехи: прибавь к тому весьма жирных и огромных рыб. Если я люблю эти предметы, если я ищу их, пусть Бог меня покарает чем-нибудь еще худшим. Я люблю дело епископства и желал бы быть епископом, если бы вместо епископа мне не пришлось быть комедиантом. Ибо к тому влечет епископская и в высшей степени неблагоприятная обстановка, если не исправит ее божественная мудрость.
Поэтому я намерен употребить все усилия, чтобы отклонить от себя эту чрезвычайную почесть и лететь обратно к вам.
На самом деле Феофан и не думал отказываться от епископства, то есть от власти. Впоследствии он жестоко отомстил тем, кто возражал против его посвящения в этот сан.
Его не случайно обвиняли в пристрастии к протестантству. Ему и в самом деле претила ритуально-торжественная сторона как католической, так и православной церковной жизни. Ему нужна была власть в чистом виде.
И он готовил свое вступление во власть и помимо хвалебных слов Петру и Меншикову.
В 1712 году он написал некое сочинение – «Книжицу» – «Повесть о распре Павла и Варнавы с иудействующими и трудность слова Петра Апостола о неудобоносимом законном иге пространно предлагается».
Это обширное сочинение – 158 страниц! – посвящено было близкому к царю вельможе, возглавлявшему Монастырский приказ, то есть ведавшему церковными делами: «Сиятельнейшему и превосходительнейшему сенатору, благороднейшему господину, графу Иоанну Алексеевичу Мусину-Пушкину. Моему господину и патрону».
Мусин-Пушкин, весьма влиятельная персона, с момента создания Сената в 1711 году – первый в списке сенаторов. Стало быть, еще будучи ректором академии в Киеве, Феофан наладил тесные связи с одной из «сильных персон» в окружении Петра.
На первый взгляд «Книжица» посвящена сугубо теологическим проблемам, хотя в тот момент достаточно злободневным.
Сюжет «Книжицы» взят Феофаном из Деяний апостолов (15: 10). В этой главе рассказывается о спорах апостолов Павла и Варнавы в Иерусалиме с фарисеями о роли обрезания в деле спасения. Но Феофан расширил сюжет и фактически изменил проблематику.
Понятие «иго» в небытовом смысле в Новом Завете встречается только дважды. Один раз именно в Деяниях. Апостол Петр, на которого Феофан и ссылается, говорит агрессивным фарисеям: «Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы?»
Речь шла об обращении язычников и соблюдении Закона.
Архиепископ Феофилакт, полемизируя с Феофаном, воспользовался другим евангельским текстом – Евангелием от Матфея.
Иисус увещевает нераскаявшихся грешников: «Возьмите иго Мое на себя, и научитесь от Меня; ибо я кроток и смирен сердцем; и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (11: 29–30).
Если в трактате Феофана главной смысловой формулой было «неудобоносимое законное иго», то Феофилакт назвал свой полемический ответ «Иго Господне благо и бремя Его легко».
Неизвестно, прозревал ли Феофилакт политическую подоплеку выступления Феофана. Скорее всего, он исходил из теологического несогласия, подозревая того в
