Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - Джон Киган

на немецкую территорию в Западной Пруссии, он к 10 ноября перебросил туда всю 9-ю армию. Теперь она состояла из 11 дивизий, включая подкрепление, срочно переброшенное с Западного фронта по просьбе Гинденбурга, который 1 ноября стал командовать Восточным фронтом[301].

11 ноября 9-я армия пошла в наступление. По неукрепленным и слишком растянутым позициям 5-го сибирского корпуса был нанесен мощный артиллерийский удар. Между сибиряками и остальными подразделениями 2-й армии русских, которая уже успела выдвинуться к немецкой границе, быстро образовался разрыв шириной 50 километров[302]. Несмотря на численное превосходство русских на этом фронте – 24 дивизии против 15, немцы завладели инициативой и усиливали давление. В полной мере опасность сложившейся ситуации в Ставке русских осознали лишь на четвертый день сражения, которое иногда называют второй Варшавской битвой. К счастью для себя, там почти мгновенно поняли, что угрозу можно отвести только стремительным отступлением. Войска получили приказ выйти из боя и незамедлительно его исполнили. За два дня форсированного марша 2-я армия русских отошла к Лодзи – крупному центру текстильной промышленности и, главное, железнодорожному узлу. Там скопилось множество припасов, так что теперь можно было не опасаться проблем со снабжением. А вот немцы оказались в сложном положении. Русские обошли их с флангов, и три немецкие резервные дивизии на какое-то время оказались в окружении[303]. Выручить их удалось с трудом: в Ставке русских были так уверены в успехе, что даже направили в Лодзь железнодорожные составы для перевозки пленных.

Лодзинская операция завершилась 23 ноября. Ее исход не был ни поражением русских, ни победой немцев. Людендорф все равно объявил это успехом и сумел добиться от Фалькенхайна передислокации с запада на восток четырех корпусов – 2-го и 12-го армейских, 3-го и 21-го резервных – для использования в операциях на северном участке в составе 10-й армии. Еще один корпус, прибывший из Франции 24-й резервный, присоединился к австрийцам на юге. Подкрепления, развернутые на севере, остались не у дел. В декабре они провели несколько фронтальных атак и даже захватили 6 декабря Лодзь, но затем, преодолев около 50 километров до рек Равка и Бзура, небольших притоков Вислы к юго-западу от Варшавы, остановились. Местность эта прекрасно подходит для наступательных операций – широкие, покрытые полями равнины, и здесь в 1939 году во время немецкого блицкрига польская армия провела свое единственное успешное контрнаступление. Но и для обороны она приспособлена превосходно, если пехота сумеет как следует окопаться, а русские владели этим искусством в совершенстве. Увидев хорошо эшелонированные траншеи противника, немцы тоже стали рыть окопы. Таким образом, с приходом зимы центральный сектор Восточного фронта полностью стабилизировался. Он останется замороженным – как в прямом смысле слова, так и в военном плане – до следующего лета.

На южном участке прибытие немецких подкреплений, особенно 47-й резервной дивизии 24-го резервного корпуса, привело к совсем другим результатам. В ноябре австрийцы сумели оправиться от поражений и ужасных потерь и предприняли в окрестностях Кракова несколько контратак. Объединив усилия с немецкой 9-й армией, которой теперь командовал Макензен, сменивший получившего повышение Гинденбурга (он вместе с Людендорфом возглавил военно-административное образование, названное Обер Ост, то есть территории, находившиеся в подчинении германского Верховного командования на востоке), и получив подкрепление – 2-ю армию Бем-Эрмоли, переброшенную с Карпат, они сумели добиться успеха. Бои были тяжелые, потери австрийцы понесли огромные, но захватили территорию к северу от Вислы между Краковом и Ченстоховом – городом, святым для каждого поляка. Русские армии Юго-Восточного фронта – 2, 3, 4, 5, 9 и 11-я – были очень сильны и имели возможность получить подкрепления. После десятидневных боев, начавшихся 16 ноября, Конрад фон Гётцендорф смирился с неудачей, и войска отошли на позиции, которые были ближе к немецкой границе, чем исходные, с которых они начинали наступление. На участке южнее дела обстояли еще хуже. Вследствие того что фронт в Карпатах был ослаблен переброской войск для наступления на Краков и Ченстохов, пять главных перевалов оказались без защиты от наступления русских. 20 ноября Брусилов занял Лупковский перевал, а к 29 ноября Дукельский, и перспективы австрийцев стали совсем уж скверными – перед противником был путь на Будапешт.

И тут вдруг положение австрийской армии неожиданно улучшилось – это был результат хорошо продуманных действий, предпринятых в тот момент, когда враг оказался в невыгодной ситуации. Нерешительность, характерная для Верховного командования русских, тоже сыграла на руку австрийцам. 29 ноября великий князь Николай Николаевич вызвал командующих фронтами, Рузского и Иванова, в Ставку, находящуюся в Седлице, чтобы обсудить нынешнее положение и планируемые операции. Мнения разделились, как это часто случалось и прежде. Рузский хотел сдвинуть Северо-Восточный фронт к Варшаве, объясняя необходимость этого тем, что армия обескровлена: в сражениях у Лодзи были очень тяжелые потери. Иванов, наоборот, стремился использовать отступление австрийцев на линии Краков—Ченстохов, чтобы перегруппироваться и возобновить наступление. «Путь на Берлин лежит через Австро-Венгрию!» – воскликнул он[304]. На своем Иванов настоял, но свобода его действий зависела не столько от разрешения великого князя, сколько от подкреплений и доступности материального обеспечения. В первом недостатка не было – в октябре и ноябре в русскую армию призвали 1 400 000 человек. Но солдаты были необученными, а многие не имели оружия… И боеприпасов не хватало. Российские заводы еще не вышли на уровень выпуска продукции, который будет достигнут в 1915 году. Белое море сковали льды, а Балтийское и Черное заблокировали вражеские корабли. Вследствие всего этого в артиллерии действовали ограничения – десять выстрелов на одно орудие в день.

Обстоятельства были благоприятными для австрийцев, и они нанесли удар. Слабым местом фон Гётцендорф считал стык русской 3-й армии, развернутой к югу от Кракова, и армии Брусилова в Карпатах, где между городами Лиманова и Лапанов образовался разрыв шириной больше 30 километров. На этом участке австрийцы сосредоточили лучшие подразделения, имевшиеся в их распоряжении, – свой 14-й корпус и немецкую 43-ю дивизию, однако, если немцы подошли со свежими силами, о корпусе этого сказать было нельзя. В сентябрьских боях под Лембергом погибли тысячи тирольских стрелков, а найти резервы для их замены оказалось трудно. Впрочем, на стороне австрийцев была внезапность. Наступление началось 3 декабря. За четыре дня боев русские были отброшены на 60 километров. Затем к ним начали прибывать подкрепления, и 10 декабря продвижение ударной австро-немецкой группировки было остановлено. Тем не менее это позволило командующему 3-й австрийской армией Светозару Бороевичу фон Бойна начать наступление в Карпатах и занять на склонах гор новые, более выгодные позиции. В результате операция на участке Лиманова—Лапанов не только нарушила планы Иванова прорваться через Краков в Германию, но и разбила мечту русских о наступлении на Будапешт. Таким образом, это была двойная победа, делавшая невозможной обе стратегии русских – прямое вторжение на немецкую территорию и косвенную победу над Германией через разгром Австро-Венгрии.

Нельзя не сказать, что успех на участке