Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей

Хейендопф протянул Сомову лупу и почти прозрачный прямоугольник дымчато-чёрного агата, словно подсвеченный изнутри красной искоркой. На гладко отполированную поверхность камня была нанесена тонкая резьба.

Сомов пожал плечами.

— Признаться, я не знаток. Слышал лишь, что в Германии, кажется, в Богемии и Саксонии, существовало много фабрик, которые не только шлифовали агаты, но искусно их подкрашивали. Возможно…

— Выходит, влип! Видел же, что старая песочница прячет глаза! Начало восемнадцатого века! Печать самого Фридриха II, великого магистра.

— Здесь действительно вырезано нечто напоминающее масонские знаки: циркуль, угольник, молоток… Цифра 7 или З… Резьба немного стёрлась, а по краю вырезан девиз. Камень со щербинкой… Странно, щербинка только вверху, именно там, где надпись, хотя следы от снятой оправы видны вокруг всего камня. С раритетами так не поступают.

Взяв обратно агат и лупу, Хейендопф швырнул их в ящик. Губы его обиженно оттопырились, кожа на лице пошла розовыми пятнами.

— Со всей этой рухлядью можно и своего лишиться, — раздражённо воскликнул он, показывая глазами на вещи, украшавшие комнату, и без перехода, уже совсем сердито добавил: — Передайте вашим, что в любом деле необходима прежде всего точность! Каждое первое и шестнадцатое, согласно договору, я должен получать награду. Сегодня восемнадцатое…

В дверь постучали.

— Ну? — крикнул Хейендопф недовольно.

Секретарь пропустил в кабинет курьера с почтой, полного низенького негра.

Тот положил на стол несколько газет, кипу писем и маленькое уведомление на получение денег.

— О-о! — обрадовался Хейендопф, — Напрасно я волновался, всему виной почта! Будем считать, что я ничего не говорил, а вы ничего не слышали. Милая тётушка Рози, которая посылает мне эти трогательные знаки внимания, может и обидеться…

— Рози? — удивился Сомов и, тотчас поняв в чём дело, рассмеялся, — Насколько мне известно, она дама достаточно пунктуальная.

Кивком головы отпустив курьера, Хейендопф отодвинул в сторону бумаги и склонился к Сомову.

— Чем я могу быть полезен, не в общем плане, а конкретно? — спросил он деловито, когда они остались с глазу на глаз.

— Пока ничем! Надо прежде ознакомиться с людьми и обстановкой.

— Но я не люблю получать деньги даром, — возразил Хейендопф. — Что же касается людей, я могу дать исчерпывающую характеристику — сброд. Признаюсь, чем скорее я от него избавлюсь, тем спокойнее будет у меня на душе. Как-никак, а я тоже рискую, если не головой, то положением. Вы с первого же дня повели себя странно. Вместо того чтобы завоевать благосклонность вожака, столковаться с ним, вы… Нет, никак не могу похвалить вас за стычку с Протопоповым!

— Прежде чем вывезти группу, я должен раскрыть советского агента, который надёжно в ней замаскировался. Не забывайте об этом! Моя драка с Протопоповым первый шаг к тому!

— Выходит, вы нарочно спровоцировали её?

— Я рассчитывал только на ссору, но обстоятельства решили за меня! Теперь дичь сама пойдёт на приманку, которой я для неё являюсь!

— Вы не боитесь, что Протопопов вас… того… — Хейендопф сделал красноречивый жест рукой, — устранит, мягко говоря.

— Это уже ваша забота — побеспокоиться о моей безопасности!

— Я не могу вам её гарантировать! Троих, которые только обмолвились о возвращении, Протопопов отправил на тот свет… Один умер от каких-то «колик», другой якобы спьяну вывалился из окна, ещё один скончался от внутреннего кровоизлияния.

— Мистер Хейендопф, — голос Сомова звучал холодно и властно. — Вы заместитель коменданта лагеря, и вмешиваться в ваши служебные дела я не имею права. Но я вправе требовать, чтобы вы всячески способствовали выполнению возложенной на меня миссии. Надеюсь, понятно, что заключённый с вами договор считается нарушенным, если со мной что-либо случится? Именно эти переводы от тётушки Рози достаточно красноречивые документы, чтобы скомпрометировать вас?

Хейендопф побледнел, в глазах промелькнул испуг.

— Я, конечно, приму все меры, но… не могу же я все предвидеть… Бывают такие стечения обстоятельств, когда… Чёрт побери, ну и влип же я!

— Не очень, если хорошенечко обмозговать! У вас в руках власть, надо пользоваться ею разумно! Именно за это мы и платим вам деньги. Кстати, мне поручено передать вам, что в случае успеха вы получите пять тысяч долларов премиальных.

Хейендопф свистнул.

— Неплохо! Они не скупы, ваши парни!

— Мистер Думбрайт звонил вам?

— Полчаса назад! Приказал передать, чтобы вы ежедневно через меня информировали его о ходе дела. Думбрайта беспокоят сведения, полученные в городской военной комендатуре.

— Какие именно?

— Вчера снова пришёл письменный протест советской комиссии по репатриации. Они настаивают на своём утверждении, что ваше командование сознательно прячет группу бывших власовских офицеров. И если первое заявление было необоснованным, то теперь точно указано, что наша группа содержится в районе Мюнхена. Таким образом…

— Вы хотите сказать, что может быть получено третье письмо-протест, в котором уже точно будет указан адрес и фамилии?

— Боюсь, что это может случиться.

— Кто из группы Протопопова имеет связь с городом?

— Выход за ворота лагеря строго воспрещён.

— Переписка разрешена?

— Нет.

— Кто-нибудь из власовцев встречается с людьми, бывающими в городе?

— Тоже нет.

— У кого хранится список группы?

— У меня и Протопопова. Но сегодня утром я приказал сменить фамилии на прозвища. С завтрашнего дня даже в частных беседах все будут обращаться друг к другу согласно приказу.

— Боюсь, что поздно!

— Возможно. Единственный выход — скорейшая эвакуация группы.

— А вместе с нею и того, кто только и мечтает о связи с советскими властями? Ведь он может провалить все дело!

— Вы правы… К сожалению, правы… И всё же надо поторопиться.

— А я, кажется, не теряю времени.

— Вы о Протопопове? — Хейевдопф рассмеялся. — Теперь, когда я понял, в чём дело… Да. Здорово у вас получилось! Я прямо в восторге! Люблю парней, которые умеют драться!

— Я думал, вы больше интересуетесь искусством!

— Вы об этом? — Хейевдопф брезгливо поморщился, кивнув на бронзовую скульптуру фавна, стоящую на краешке стола. — У меня уже в печёнках весь этот хлам, меня тошнит от него. Так бы и выбросил все на свалку.

— Тогда я ничего не понимаю!

— Спрос! Проклятый спрос! У нас все прямо с ума посходили — подавай им всяческую старину! Как же тут не воспользоваться ситуацией? Появился шанс чего-то достичь — не зевай! Не брезгуй! Если у тебя маленькая ремонтная мастерская, неоплаченные счета, жена, которая надувает хорошенькие губки, потому что ты не можешь купить ей манто из настоящей норки, — подбирать бизнес по вкусу не приходится.