Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - Джон Киган

словенцы, русины, поляки и т. д.), 28 % – немцы, 18 % – венгры, 8 % – румыны и 2 % – итальянцы. Самыми, что называется, надежными были немцы, хотя большим энтузиазмом они и не отличались. Венгры, занимавшие в империи привилегированное положение наравне с немцами, тоже сохраняли верность до самого конца, когда поражение стало очевидным. Хорваты, католики, всегда считались надежной опорой империи, и многие из них это подтвердили делом. Поляки ненавидели русских и не доверяли немцам, но при Габсбургах получили выборные и социальные привилегии и поэтому поддерживали кайзера. Боснийцы, мусульмане, из которых формировались отдельные, наполовину добровольческие подразделения, были вполне надежны. А вот итальянцы и славяне, особенно чехи и сербы, быстро утратили восторженность, проявленную во время мобилизации[273]. После того как война перестала быть увлекательным приключением, армия превратилась для них в тюрьму с вездесущими надзирателями – немецкими командирами.

Печальная судьба для армии, которая бо́льшую часть правления Франца Иосифа была успешным и даже популярным многонациональным формированием. Приказы на родном языке, отсутствие жестокой дисциплины, как в кайзеровской армии, красивая форма, хорошее продовольственное снабжение, традиции и почет, уходящие корнями в осаду Вены турками в XVII веке, – все это делало полки императорской армии (тирольские стрелки, венгерские гусары, далматинская легкая кавалерия) ярким отражением разнообразия самой империи, и для молодых призывников три года службы становились приятным контрастом монотонной работе в мастерской или в поле. Ежегодные маневры воспринимались ими как славные летние каникулы[274]. Полковые юбилеи с музыкой, вином, приездом почетного полковника – эрцгерцога, князя или даже самого императора – были веселыми праздниками. По истечении срока службы они возвращались домой, что тоже становилось праздником и знаменовало собой превращение во взрослого, уважаемого человека. Война представлялась далекой и маловероятной.

В августе 1914 года на Карпатском фронте реалии современной войны проявились быстро и безжалостно. В начале противоборства удача была на стороне австрийцев. На фронте шириной 320 километров они развернули 1, 3 и 4-ю армии – 37 пехотных дивизий с артиллерийскими подразделениями на флангах и 10 кавалерийских дивизий в авангарде. Русские наступали навстречу противнику широкой дугой силами 2, 4, 5 и 8-й армий, в составе которых насчитывалось 53 пехотные дивизии и 18 кавалерийских. Несмотря на численное превосходство противника, первый удар австрийцев увенчался успехом. 23 августа их левофланговые соединения переправились через Сан и на российской территории, у Красника, сразу наткнулись на правый фланг неприятеля. Австрийцы тут же пошли в наступление[275]. Передовой отряд их 1-й армии состоял преимущественно из прессбургских (братиславских) словаков и поляков из Кракова. И те и другие были католиками, правда, словаки – пока не столь политизированными. Поляки же ненавидели русских и яростно сражались за своего императора-единоверца. Три дня боев против 4-й армии русских, которая выдвинулась вперед, не дожидаясь подхода остальных, исключением не стали[276]. Документы российского Генерального штаба свидетельствуют, что в начале сражения 18-я дивизия попала под ураганный огонь врага. Это заставило рязанский и ряжский полки отступить, а 5-й полк легкой пехоты был почти окружен[277]. Дальше положение только ухудшалось. К 26 августа русские отошли больше чем на 30 километров к Люблину – городу, где в 1945 году Сталин сформирует марионеточное польское правительство. В тот же день у Комарова, недалеко от реки Буг, 4-я армия австрийцев неожиданно столкнулась с собиравшейся наступать 3-й армией русских. Что и говорить, русским снова не повезло с национальным составом подразделений противника. В состав 2-го корпуса 4-й армии входили венские полки, в том числе столичный Hoch und Deutschmeister («Магистры и гроссмейстеры»), шефом которого всегда был сам император – в честь союза правящей династии с Великим магистром Тевтонского ордена. 9-й корпус набирался из судетских немцев, а 16-й – из венгров. Более прочной основы для победы империя и пожелать бы не могла, и после недели боев эта победа пришла. К исходу сражения русские оказались на грани окружения.

И все-таки географическая слабость позиции австрийцев не могла не сказаться. К востоку от Комарова граница с Россией резко поворачивала на юго-восток к нейтральной Румынии. На первый взгляд с обороной флангов здесь не могло возникнуть затруднений, поскольку русла Буга и Днестра с их притоками – Гнилой Липой, Золотой Липой и Верещицей – находятся на расстоянии от 30 до 50 километров друг от друга и это дает возможность маневра. Кроме того, верховья Буга защищал Лемберг – сильная крепость, а чуть дальше находились еще более мощные укрепления Пшемысля. При такой дислокации 3-я армия австрийцев могла оказать русским серьезное сопротивление, тем более что 2-я армия, находившаяся в Сербии, возвращала дивизии, приданные «минимальной балканской группе», а костяком самой 3-й был знаменитый 14-й инсбрукский корпус, состоявший из четырех полков тирольских императорских егерей и резервного батальона императорских стрелков. Эти красавцы – на плюмажи горных снайперов шли орлиные перья – поистине были лучшими из лучших и отличались особой преданностью императору, который являлся шефом всех четырех полков.

Тем не менее решение Конрада фон Гётцендорфа ограничиться «активной обороной» поставило 3-ю армию в затруднительное положение, ведь 1-я и 4-я получили приказ попытаться окружить русских в Западной Галиции. Словом, 3-й армии пришлось развернуться вглубь на своей территории, примерно за 100 километров от границы, и встать на реке Гнилая Липа. Там ей ничего не угрожало, останься она на месте, но 25 августа командующий 3-й армией Рудольф фон Брудерман, получив известие о выдвижении пяти или шести русских дивизий на запад от Тарнополя (Тернополя), решил перейти от «активной обороны» к не менее активным действиям и двинул свои соединения вперед[278], но в тот же день лишился 14-го корпуса, который перебросили на север, на соединение со 2-й армией. В результате этих постоянных изменений и перемещений теперь армия Брудермана состояла преимущественно из румын (12-й корпус), словенцев и итальянцев (3-й корпус) и местных украинцев, говоривших на русинском языке (11-й корпус), – последние были более близки к русским, чем любой народ империи Габсбургов[279]. Впрочем, дело не только в пестром этническом составе 3-й армии, солдаты которой не испытывали особой любви к императору. Австрийские соединения значительно уступали в численности и оснащении русским, против которых начали выдвигаться. Менее 100 австрийских пехотных батальонов с поддержкой 300 пушек столкнулись лоб в лоб почти с 200 батальонами неприятеля, поддерживаемыми огнем 685 орудий[280]. За три дня боев на пересеченной местности между Гнилой Липой и Золотой Липой австрийцы сначала потерпели поражение у Злочева в 40 километрах от Тарнополя, а потом были отброшены назад. Отступали они в беспорядке, а иногда просто в панике, некоторые части до самого Лемберга.

Если бы русские развили успех, они могли бы разгромить весь австрийский фланг, но генерал Николай Рузский проявил осторожность и преследовать врага не стал. 3-я армия Брудермана избежала уничтожения. Сложилась странная ситуация, хотя и не такая уж редкая в