Прорыв блокады Ленинграда. Операция «Искра» - Вячеслав Альбертович Мосунов

Результат не заставил себя долго ждать. И если 142-я стрелковая дивизия еще как-то продвинулась у железной дороги, то дивизия Проскурина вообще оказалась непонятно где. В журнале боевых действий армии говорится, что ее подразделения оказались в боевых порядках 224-й дивизии. По состоянию на 16 часов дня даже сам Проскурин не знал, кто из его людей где находится и какую конкретно задачу выполняет. Проводная и радиосвязь в его дивизии не работала вообще. Только посыльные еще как-то передвигались от одного командира к другому, доставляя в штаб запаздывающие донесения. По этой причине решение комдива «выполнять задачу теми же силами» выглядит довольно нелепо.

В итоге, по немецким данным, егеря 28-й дивизии отбили все атаки. У одного из убитых в бою офицеров 142-й стрелковой дивизии немцы обнаружили приказ на наступление. Теперь им было понятно, чего ожидать дальше. Чтобы несколько облегчить положение егерей, часть их позиций у «треугольника» передали соседям из 21-й пехотной дивизии. В штабе XXVI корпуса решили, что, прежде чем егерская дивизия окончательно будет «выбита» до последнего человека, лучше отвести ее на другой, более спокойный участок.

В первый же день советские части понесли крайне высокие потери. Только в 142-й стрелковой дивизии было убито и ранено более 1200 человек. Данная цифра продублирована в журнале боевых действий армии как итоговая за день. Однако она неверна, поскольку потери 90-й стрелкой дивизии вследствие откровенного бардака на ее участке были на тот момент просто неизвестны. Для сравнения: потери 28-й егерской дивизии за этот день составили около 150 человек. Соотношение убийственное, но вполне объяснимое. Таков был результат общей организации наступления. Артиллерия 67-й армии просто провалила контрбатарейную борьбу, притом сделала она это уже не в первый раз. Так, с немецкими минометами должна была бороться целая гаубичная бригада, полки которой образовывали контрминометную группу. Несмотря на это, противник беспрепятственно заваливал наступающие части снарядами и минами.

4 февраля ситуация частично повторилась. Основной удар 90-й стрелковой дивизии пришелся по левому флангу 21-й пехотной дивизии. Советским бойцам удалось в этот день выйти к «треугольнику железных дорог». Но итог их действий был все равно довольно печален. Немецкая контратака отбросила прорвавшихся обратно. Части двух немецких дивизий прочно удерживали линию обороны. Вдобавок утром 28-я егерская дивизия еще и провела успешную контратаку силами 49-го егерского полка.

В итоге в штабе 67-й армии сделали вывод, что командиры обеих дивизий показали недостаточную осведомленность о противнике, плохое управление подразделениями и т. д. То, как ставились задачи и какие именно, хорошо видно в журнале боевых действий 90-й стрелковой дивизии. Ее командир, например, распорядился ликвидировать артиллерийским огнем опорный пункт в «треугольнике железных дорог». Как и какими именно средствами он предполагал это сделать, в распоряжении не уточнялось.

Затягивать наступление армии было нельзя, Говоров еще днем 3 февраля поставил Черепанова в известность о готовящемся наступлении 55-й армии В.П. Свиридова, навстречу которому должны были двигаться его части. Однако и на этот раз действия армии оказались провальными. 5 февраля немцы вновь отбили все атаки.

Виновные были найдены. Как и ожидалось, ими оказались комдивы. В приказе по 67-й армии от 5 февраля говорилось:

«Плохое управление войсками, неудовлетворительное знание системы огня и обороны противника, недочеты в организации ближнего боя в лесу при слабой ориентировке на местности командного состава дают возможность противнику сдерживать наступление частей 142 и 90 сд».

Через день последовал еще один приказ. В нем уже разбирались причины невыполнения приказа и неудачи наступления 5 февраля. Основными причинами этого, по мнению А.И. Черепанова, являлись отвратительное руководство со стороны командиров дивизии и полков.

В приказе Черепанова говорилось буквально следующее:

«Несмотря на наличие благоприятных условий (подготовка войск в течение 4 февраля, более тщательная отработка взаимодействия пехоты и артиллерии, обеспечение радио- и телефонной связью), дивизии 5.2.43 г. снова своей задачи не выполнили.

Основная причина этого кроется в отвратительном управлении боем со стороны командиров дивизий (Машошина и Проскурина) и полков (946 сп, 173 сп). Бестолковщина в руководстве своими частями командирами и проявленное невежество командиром 90 сд Проскуриным привело к тому, что 2/946 сп 142 сд 5.2.43 г. занял свое исходное положение с большим запозданием, а 173 сп 90 сд своим левым флангом вышел вместо приказанного ему исходного положения в тылы боевых порядков соседа. Преступно потеряв время, 173 сп не занял участков к югу от ж. д, в свое время завоеванных кровью лучших бойцов, отдал их без боя.

Командование 90 сд вместо исправления своей преступной бездеятельности встало на путь бездоказательного охаивания боевых действий 224 сд, заявляя, что участки к югу от ж.д. якобы вообще не занимались.

Командир 142 сд Машошин не принял также мер к закреплению за собой достигнутого 3.2.43 г. 461 сп рубежа…

Особо отмечаю, что нерешительное поведение командиров 90 и 142 сд и командиров 173 сп и 946 сп – привело к тому, что части вместо энергичного продвижения вперед, вместо стремления сблизиться с противником для его уничтожения и выхода тем самым из-под воздействия артиллерийского огня пр[отивни]ка, целыми подразделениями залегали, подвергали себя безнаказанному расстрелу, преступно теряя людей и материальную часть».

Из этого приказа можно получить четкое представление о том чудовищном хаосе, в котором пребывали советские части, и о том, насколько дорого обходились недисциплинированность на всех уровнях и полнейшая безответственность, бытовавшая среди лиц ряда представителей командного состава. Впрочем, часть упреков Черепанов мог отнести и на счет своего штаба. Вывод двух стрелковых дивизий в исходное положение должен был осуществляться непосредственно его офицерами. А именно крайняя неорганизованность марша и привела к столь тяжелым последствиям. Да и часть командиров дивизий он знал уже давно, поскольку являлся их непосредственным начальником еще во время командования 23-й армией. Ведь 142-я стрелковая дивизия прибыла как раз из ее расположения.

В итоге всего за несколько дней два полка 142-й стрелковой дивизии понесли чудовищные потери. В 461-м стрелковом полку, который до начала наступления насчитывал более чем 2200 человек личного состава, к 6 февраля осталось 287 человек[217].

Имели ли действия 67-й армии какой-то серьезный эффект? Как отразилась ее активность на действиях соседа, способствовала ли она какому-нибудь успеху 2-й Ударной армии? Документы противника отвечают однозначно – нет. Никакой серьезной помощи соседу они не оказали и успешному штурму Синявинских высот не способствовали. Жертвы 67-й армии оказались ничем не оправданными потерями. Выход из позиционного тупика не состоялся.

С 6 по 12 февраля армия активных наступательных действий не вела. Немцы же провели в это время небольшую перегруппировку. 21-я пехотная дивизия получила