Морской царь - Евгений Иванович Таганов

— Каган решил, что столица всегда должна быть в центре страны, а не на окраине и к тому же подальше от захваченного арабами Дербента.

— Если Итиль это центр, то Яицкое княжество обязательно должно стать следующим владением Хазарии, вслед за камышовыми людьми, — вслух размышлял Рыбья Кровь. — Заодно Давуд здесь на месте должен прикинуть, сколько с Дарполя потом можно податей взять?

— На самом деле не всё так плохо, как ты думаешь, — чуть обеспокоилась Эсфирь. — Скорее всего, это будут не подати, а простое освобождение хазарских купцов от пошлин с торгового пути в Хорезм. Взамен сюда пришлют всё необходимое для содержания караван-сараев. Без хазарских товаров, согласись, князь, Дарполю придётся очень туго. Так что это будет выгодно всем.

— А как они собираются ударить на тудэйцев со своей стороны? — уточнил Дарник.

— В Итиль пригласили несколько сот ромеев и бродников-корабелов они спешно строят двенадцати— и шестнадцативёсельные лодии.

— И будут по протокам Итиль-реки бесконечно гонятся за ними? — не мог он скрыть своей насмешки князь.

— Кроме плотов с плетёными домами, у тудэйцев есть острова с пастбищами и огородами. Если их захватить, они или покорятся, или переселятся в другие места. Полсотни своих охранников Давуд собственноручно выкупил на невольничьем рынке. Лично ему они очень преданы, но никто не видел их в деле. Помимо десяти личных слуг у тудуна ещё три служанки-невольницы, прислуживающие его трём жёнам.

— Буним очень надеется, что ты, князь, сменишь гнев на милость, потому что разрыв с Хазарией вряд ли пойдёт Дарполю на пользу, — передала под конец Эсфирь. И Рыбья Кровь отметил, что толмачка, неплохо разбиравшаяся в тонкостях словенского языка, не сказала «НАМ на пользу» или «НАШЕМУ княжеству на пользу».

Вместе с Эсфирью и Корнеем он отправил в Дарполь две ватаги гридей для охраны серебра, который в Ставку должны были доставить Давуд с Бунимом, а чуть позже отдельным гонцом вызвал в Ставку Янара с сотней хазар.

Подвода с сундуком дирхемов прибыла после полудня. Тудун с визирем входили в Золотую Юрту с довольным видом — раз князь берёт деньги, значит, он принял их условия. Их заблуждение продолжалось до тех пор, пока Дарник не стал спрашивать Джабаля о его собственной казне:

— Имеешь ли ты, тудун, достаточно дирхемов, чтобы оплачивать у нас расходы на содержание своего гарема, всех слуг и полсотни охранников?

— Разве ты, князь, или твои советники оплачивают собственное содержание? — с улыбкой отвечал Давуд. — В Итиле сильно будут смеяться, если узнают, что их тудун обязан оплачивать своё проживание словенскому князю.

— Мои писари подсчитали, что это будет стоить Дарполю до двух тысяч дирхемов в год, если, конечно, твои стражники не попросят себе больше обычного.

— Мне говорили, что князь Дарник любит считать всё до медной монеты, но я раньше этому как-то не верил, — тудун всё ещё продолжал улыбаться.

— Ну что ж, твои доводы за поход против тудэйцев оказались очень убедительными, уже сегодня моё войско начинает готовиться к этому походу. Только тебе, великий тудун, тоже придётся быть в этом походе, а заодно оплатить расходы на своё содержание, — огорошил гостей князь. — Всё твоё имущество, жёны и слуги будут проданы.

— Но ты хоть понимаешь, что каган Эркетен тебе такого обращения со своим тудуном никогда не простит? — попробовал было возразить Давуд.

— Я только стараюсь вернуть обещанное моему войску вознаграждение, — отвечал на это Рыбья Кровь.

Тудун схватился было за кинжал, но княжеские гриди мигом скрутили его. И прямо из Ставки Давуд с Бунимом были отправлены на север в одно из кутигурских кочевий. Их собственная охрана ничем своим хозяевам не помогла — Янар со своими хазарами пока шли разговоры в Золотой Юрте, увёл их на другой край Ставки и спокойно разоружил.

Дарполь и Ставку поступок князя потрясли не меньше, чем самих хазарских сановников. Правда, узнав о половинном привезённом жалованье, большинство ратников оправдали Дарника, хотя находились и трезвые головы, опасавшиеся хазарской кары.

— Ну что ж, тогда мы просто получим большую славную войну, по которой все так соскучились, — велел Рыбья Кровь передать таким боязливцам.

«Ближним» князь говорил чуть по-другому:

— Хазария ни за что не пойдёт на нас походом, это точно. А нашему морскому войску всё равно где высаживаться: на персидском берегу или у стен Итиля. А если мы ещё объединимся с тудэйцами, то возможно, уже Хазария станет нашим данником.

Как бы там ни было, но всё сделали по слову князя. Давуду оставили лишь одного слугу, всех остальные, включая носильщиков-невольников отправили на Персидский остров, где они охотно были куплены купцами-корабелами для отправки в Персию. Жён и служанок тудуна продали на дарпольском торжище — нечего такому товару уплывать за море. Богатое оружие и доспехи давудских охранников тоже были проданы. За всё про всё получилось почти три тысячи дирхемов. Но злость Дарника не проходила — Дарполю требовалось вливание сторонних живых денег, а не перераспределение их (часто по записи) внутри городских стен.

Охранникам тудуна предложили либо влиться в дарницкое войско, либо с хазарскими купцами возвращаться в Ирбень. Опасаясь снова оказаться на невольничьем рынке, все они решили остаться. Служить, разумеется, уже с тем оружием и доспехами, которые получат из княжеских оружейниц.

Ирбенская конная полутысяча из хазар и луров восприняла пленение тудуна, как весёлую историю, ещё проще отнеслись к этому ирбенские пешцы — для них своевольство князя было свидетельством его силы и уверенности в себе.

Позже Буниму было предложено вернуться в Дарполь, но опасаясь за своё будущее в Хазарии, младший визирь предпочёл разделить пленение Давуда. Впрочем, обращаться с ними обоими в кочевье было приказано самым лучшим образом.

А Дарник и в самом деле принялся готовиться к Тудэйскому походу: когда ему платят, он разве может отказаться.

Кипучая деятельность охватила Дарполь и Ставку. Из ирбенцев составили три новых хоругви и день-деньской пошло обучение их дарпольской выучке. Кто не смог в состязаниях подтвердить свой высокий бойникский ранг был записан на год в ополченцы без жалованья, что вызвало их большое недовольство, пришлось даже самых крикливых из них отправить в Эмбу и Вохну. Срочно стала удлиняться Ватажная гоньба на запад, по ней ватага за ватагой Передовой хоругви отправлялись к устью Итиля готовить там опорное городище основному войску. Мастерские Ратая