Луи Буссенар - Капитан Сорвиголова

Как только жажда была утолена, громко заявил о себе волчий аппетит, но никакой еды в их чересседельных сумках не было и в помине. К счастью, недалеко от берега Фанфан заметил дикорастущий «бурский картофель» – так в Южной Африке называют батат.

– Айда за картошкой! – крикнул он.

Молокососы, еще не успев обсохнуть, стали выкапывать продолговатые розовые клубни. Быстро собрав с полсотни клубней, они развели костер, слегка пропекли их и принялись уплетать в полусыром виде.

– Нашему обеду не хватает только английского ростбифа, – бурчал Фанфан, обжигаясь и дуя на желтоватую рассыпчатую мякоть.

– Вы просто-напросто избалованы, мсье Фанфан, – заметил доктор Тромп. – Бурский картофель содержит немало весьма ценных крахмалистых веществ.

– Крахмалистых? Это видно невооруженным глазом. А все-таки ростбиф тоже весьма ценный овощ! При одном воспоминании о нем у меня слюнки текут. Верно, хозяин?

Но Сорвиголова, обычно не терявший хорошего настроения, на этот раз помалкивал, погрузившись в свои мысли. Гастрономические рассуждения Фанфана он пропускал мимо ушей с отсутствующим видом.

Прошло два часа. Одежда на Молокососах пообсохла, голод был утолен лишь наполовину, они еще не успели как следует отдохнуть, но на лицах уже не было никаких признаков усталости.

– Может, сыгранем в чехарду? – вдруг предложил Фанфан, которому офицерское звание нисколько не прибавило солидности.

Это мальчишество, словно близкий выстрел, вернуло к действительности командира Молокососов.

– Фанфан!.. Да ты никак рехнулся! – воскликнул Жан.

– Боже правый! Что ж тут плохого? Надо же как-то убить время, пока нечего делать…

– Нечего? В таком случае, собирайтесь. Все вы немедленно отправляетесь под Винбург. Командование я передаю доктору Тромпу. Вы, милейший доктор, сразу по прибытии доложите генералу Бота об успехе порученной нам операции.

– Все будет исполнено в точности, дорогой Сорвиголова. Но что собираетесь делать вы?

– Собираюсь покинуть вас.

– Покинуть?

– О, ненадолго. Необходимо во что бы то ни стало выяснить, сколько у неприятеля войск на этом участке и в каком направлении они двигаются.

– Но почему в одиночку?

– А потому, что эту информацию я намерен получить там, где она окажется точнее всего: в самой гуще английских войск.

– Это смертельно опасно! Девяносто из ста, что вас схватят и расстреляют на месте.

– Не девяносто, а где-то восемьдесят. И на этом закончим обсуждение. Англичане, вероятно, уже заняли или вскоре займут Блумфонтейн. Получив контроль над железной дорогой, они предпримут попытку вторгнуться в Оранжевую республику, не слишком удаляясь от железнодорожного полотна. Бота, разумеется, будет сражаться за каждый метр рельсовых путей. У меня же есть основания предполагать, что Старый Боб постарается обойти бурскую армию при помощи того же маневра, каким он недавно покончил с Кронье. Главное, что необходимо выяснить: с какой стороны железной дороги – справа или слева – начнется обходное движение. Эти сведения окажутся бесценными для генерала Бота. Мне понадобится на это около трех дней. Вот почему я и отправляюсь один, без оружия, с одним маленьким револьвером… А теперь прощайте, дорогие мои, прощайте, а лучше – до свиданья!..

При этих словах мужественные сердца Молокососов дрогнули. Ни один из этих людей, молодых и зрелых, десятки раз встречавшихся лицом к лицу со смертью, не сумел скрыть волнения, ибо каждый понимал, на что отважился Сорвиголова. Со всех сторон к нему потянулись руки, и Сорвиголова порывисто пожимал их, не в силах вымолвить ни слова.

Фанфан срывающимся от слез голосом пробормотал:

– У меня просто сердце упало, хозяин… Тошно, ей-богу! Взял бы ты меня с собой, а? Уж я сумел бы, если что, перехватить за тебя оплеуху-другую, а то и собственную шкуру отдать…

– Спасибо, Фанфан, верный мой друг! Но ничего не выйдет. Придется идти одному.

Низко опустив голову, Фанфан тяжело вздохнул.

Поль Поттер, в свою очередь, обеими ладонями сжал руку командира и, словно выражая общую мысль, произнес:

– Благодарю тебя, брат, от имени нашей родины, ради которой ты готов принести в жертву свою жизнь. Ты вернешься, я знаю, и наша благодарность и восхищение всегда будут с тобой, где бы ты ни оказался…

– Ну, конечно же, я вернусь! – весело воскликнул Сорвиголова. – Что это вы взялись меня хоронить? Еще и не в таких переделках мы бывали и выходили из них живыми и невредимыми… Да, кстати, я собираюсь, кроме всего прочего, повидаться с нашим приятелем майором Колвиллом. И не думаю, что наша встреча доставит ему особое удовольствие…

А уже через минуту Жан Грандье двинулся в путь и вскоре скрылся в чаще высоких трав. Он решил отправиться пешком, и его пони остался на попечении Фанфана. Прокладывая путь среди гигантской растительности, он неторопливо приближался к тому месту, где после ночного бегства с осажденной фермы Молокососы устроили засаду в воронках, оставленных взрывами динамитных шашек, и расправились с первым из встреченных ими уланских отрядов.

В изодранном в клочья и полуобгоревшем уланском доломане, который едва прикрывал тело, Сорвиголова походил на заправского бродягу. А для того чтобы проникнуть в неприятельский лагерь, ему требовалась английская униформа, к тому же в отличном состоянии. И он надеялся, что один из усопших джентльменов любезно предоставит ему свое хаки.

Скрываясь в траве, как охотник-бушмен, и оставаясь никем не замеченным, меньше чем через час Жан был у цели. Перед ним открылась небольшая прогалина, истоптанная копытами коней. На примятой траве лежали изрешеченные пулями тела пяти солдат и четырех коней.

Взгляд Жана упал на молодого англичанина, чуть постарше, чем он сам. Пуля маузера вошла ему прямо в затылок, и он умер, не успев даже вскрикнуть. Кавалерист был такого же роста и телосложения, как Сорвиголова, но решиться раздеть мертвеца было не так-то легко. Однако колебался он недолго: ничего не поделаешь, война есть война. Сорвиголова натянул брюки цвета хаки, облачился в доломан, нацепил каску – и только теперь заметил, что торс улана обмотан несколькими метрами гибкого непромокаемого шнура толщиной в палец.

«Да ведь это же пироксилин, взрывчатка английских разведчиков, тот же динамит! – обрадовался Жан. – Вот так находка! Да ей просто цены нет!»

Он обмотал пироксилиновый шнур вокруг талии, застегнул поверх него доломан и двинулся дальше по узкой тропе, проложенной в велде бурским скотом. Когда начали сгущаться сумерки, он уже приближался к передовым постам англичан.

Глава 6

Трудно вообразить ситуацию хуже, чем оказаться в одиночку затерянным во вражеском стане, когда твоя жизнь ежеминутно зависит от ничтожных случайностей, от любого неосторожного движения или нечаянно оброненного слова. Однако не опасности, подстерегающие разведчика на каждом шагу, и не необходимость постоянно быть начеку являются его главной заботой. Все это, так сказать, десерт по сравнению с главной задачей, стоящей перед ним.