Флибустьер - Геннадий Борчанинов

Жаль, конечно, что и какао, и табак здесь были не редкостью. Табак и вовсе выращивали на здешних плантациях, и Гальяно напирал на то, что с лёгкостью купит такой же у местных плантаторов, и даже лучше. В общем, по табаку пришлось уступить, а вот почти все какао-бобы в Новом Свете выращивались в испанских владениях, так что с ними вышло гораздо удачнее.

Сторговались на шесть сотен луидоров, и это при том, что мне пришлось часть какао выменять бартером, закупив у Гальяно парусины, которой на «Орионе» хватало. Продам в какой-нибудь заднице мира, в накладе не останусь.

Мы пожали друг другу руки, оба довольные хорошим и интересным торгом. В конце концов, здесь в выигрыше оказывались оба.

Я отправил Клешню и Эмильена обратно на шхуну, командовать разгрузкой, которая явно займёт не один час, а сам в компании Хорхе решил пройтись по городу, разглядывая прилавки уличных лоточников и колониальную архитектуру. В Бас-Тере было на что посмотреть, даже если забыть про форт, к которому меня не подпустят и близко. Величественные каменные церкви, усадьбы местной знати, тенистые аллеи и переулки. На мгновение я даже снова ощутил себя тем беззаботным туристом, прилетевшим на Карибы на какие-то две недельки.

Вот только долго это ощущение не продлилось. Мы с Хорхе зашли в какой-то зассанный переулок, намереваясь уже вернуться к шхуне, помочь с разгрузкой товаров, как вдруг меня кольнуло нехорошее предчувствие. А я уже привык своему предчувствию безоговорочно доверять. Тенистый прохладный переулок казался таким же безмятежным, как и всё вокруг, но я знал, что здесь что-то не так, и остановился.

Из-за угла в тот же миг вышло двое молодцев разбойного вида, при оружии. В парусиновых рубахах и банданах, похожие больше на пиратов, нежели на местных авторитетов.

— Кэп, — Хорхе толкнул меня под локоть и показал назад.

Сзади вышли ещё трое. Дело запахло жареным.

— Капитан Грин? — спросил вдруг один из них, высокий и жилистый щеголь.

Он был одет в цветастые тряпки, живо напомнившие мне Франсуа де Валя и его вычурный стиль, чёрные кудрявые волосы обрамляли красивое лицо ровными локонами, будто он всё утро потратил на их укладку. Мне он сразу не понравился.

— Допустим, — произнёс я.

Щеголь улыбнулся так, будто выиграл джек-пот.

— Месье Леви передаёт привет.

Глава 38

— И чего же хотел месье Леви? — спросил я, пытаясь потянуть время хоть сколько-нибудь.

В голове ураганом проносились варианты развития событий. Рациональная часть моего сознания буквально кричала о том, что надо застрелить двоих, загораживающих путь, и срочно рвать когти, расталкивая прохожих и опрокидывая уличные лотки, пока не стало слишком поздно. Другая, более отмороженная часть моего сознания, говорила о том, что в таком случае вся моя накопленная репутация будет смыта в канализацию, а драпающий капитан Грин станет предметом долгих весёлых обсуждений на всём архипелаге, и больше ни один моряк не захочет идти ко мне в команду, чтобы не становиться предметом насмешек вместе со мной. Отморозок в этом споре победил.

— Месье Леви велел его хорошенько проучить, — расплылся в улыбке щеголь.

— Да ладно? — хмыкнул я, вынимая из перевязи пистолет.

Сухо щёлкнул курок. Хорхе плавно переместился назад, прикрывая мне спину от той парочки. Послышался шорох, испанец вытащил свою саблю из-за пояса.

— Не советую начинать пальбу в городе, капитан, — сказал бретёр. — Сюда махом сбежится вся солдатня.

А для фехтования переулок был слишком тесен. Для шпаги и длинных выпадов в самый раз, но размахивать палашом или саблей здесь будет крайне неудобно. На поясе щеголя висела именно венецианская шпага, и я не сомневался, что он владеет ей мастерски. Насадит меня на шпагу, как курицу на вертел, посмеётся напоследок, передаст ещё какое-нибудь последнее послание месье Леви и покинет этот переулок, как триумфатор. Этого я допустить не мог.

Негодяи медленно приближались, медлить больше было нельзя. Я потянул из перевязи второй пистоль, взвёл, вскинул оба, направляя прямо в ухмыляющуюся рожу щеголя. Он до последнего не верил, что я выстрелю. Я выстрелил. Сначала в щеголя, потом в одного из его дружков.

Щеголь схватился за горло, вытаращился на меня, захрипел что-то, рухнул на колени, а вот во второго я не попал. Оба бросились на меня, размахивая саблями, и мне пришлось выхватывать палаш.

— Хорхе, руби! — выдохнул я.

Я вскинул палаш, защищаясь от неловких ударов, принял их на плоскость клинка, отвёл в сторону, сделал несколько выпадов, заставляя мерзавцев отступить и защищаться самим. Сзади тоже зазвенели клинки, Хорхе тоже дрался против двоих сразу.

Одного я пнул сапогом в живот, отпихивая назад, потом левой рукой выхватил ещё один пистолет и пальнул в упор. Голова пирата взорвалась багровыми брызгами, расплескиваясь по стене, а я тут же шагнул вперёд, догоняя последнего ударом палаша, который рассёк его до середины груди. Минуты не прошло, а три трупа уже стынут на земле.

Я развернулся, чтобы присоединиться к Хорхе, помощь ему точно не помешает. Испанца сумели достать, полоснули по ноге, и он теперь зажимал рану свободной рукой, не отрывая глаз от своих противников. Я тоже уставился на них, стараясь сделать самую паскудную рожу из всех возможных, и демонстративно тряхнул палашом, с которого до сих пор капала кровь.

Разбойники переглянулись, решили, что дело определённо складывается не в их пользу, и с места припустили бежать прочь из переулка. Я выхватил последний заряженный пистолет и сходу выстрелил в спину бегущему. Один из разбойников упал наземь, а Хорхе в этот момент перехватил саблю за клинок и метнул, как дротик, так, что она пронзила последнего из негодяев насквозь.

Я окинул место сражения быстрым взглядом. Ещё пять трупов на моей совести, но это явно была самозащита. Сами виноваты, что с ножами на перестрелку припёрлись. Вот только страже этого не объяснишь. Трупы есть, убийцы есть, а то, что у мёртвых на роже написано, что они тоже те ещё головорезы, так это ничего не значит.

— Уходим, — сказал я, вытирая палаш об цветастую рубаху мертвеца.

— Mierde, царапнули меня, — сквозь зубы процедил испанец.

Он подхватил вместо брошенной сабли другую, сунул за пояс, захромал вслед за мной.

— Он прав был, сюда мигом вся солдатня прибежит, — сказал я. — Уходим скорее.

Пришлось подставить здоровяку своё плечо, иначе он просто не выдерживал темп.

Мы пошли в обратную сторону, прочь от берега, петляя по улочкам и переулкам. Прохожие шарахались от нас, как от чумы, завидев раненого бугая-испанца и капитана в чёрном с бешеным взглядом.