История улиц Москвы. От Неглинной до Басманной - Никита Денисович Здоровенин

Вы не поверите, но здесь действительно жили грузины. Статус района сильно повысился незадолго до этого, когда Федор Алексеевич организовал тут свою летнюю резиденцию. Ее волнующимся по воле ветра сердцем стал один из прудиков, что был на месте жирафов и полярных медведей в нынешнем зоопарке. Продолжая тему со звонкими согласными, здесь вскоре поселился на короткое время грузинский царь Теймураз I, пока вел переговоры с Алексеем Михайловичем. Несмотря на то, что Теймураз постоянно хвалился силами своего войска и надеялся чуть ли не свергнуть турецкого султана, у него мало что получалось и его постоянно держали под давлением соседи, персы. Ему все время приходилось куда-то бежать и спасаться. И вот однажды он так оказался в Москве, недалеко от будущей Большой Грузинской. Это были первые грузины этой земли, зерно традиции поселения здесь других грузинов. При Петре I село Федора Алексеевича стало скромным подарком грузинскому царю Вахтангу VI. Вскоре сюда вложили денег, появился Грузинский дворец, здесь поселились представители семьи Багратионов. Багратионы были князьями и царями Грузии еще с IX века. А перебравшись в Россию, многие заняли высокие должности на госслужбе и в армии. Наверняка вы слышали о генерале Багратионе времен войны с Наполеоном. Во время этой самой войны, когда полыхала вся Москва, район Грузины чудом выстоял перед пламенем, злые языки огня его почти не повредили. Но в результате победы произошла рокировка: Багратионов заменили на Одоевских, потомков Рюриковичей. Грузинская слобода распалась на сверкающие осколки: Грузинские вал, переулок и улицы. Но от Багратионов каким-то странным яблочком, недалеко упавшим от яблоньки Большой Грузинской, осталось строение номер 5 Московского зоопарка. В этом доме, захваченном позже в теплые, но крепкие объятия зоосада, жил дедушка генерала Багратиона – Вахушти. Во времена дедушки Вахушти тиграми тут и не пахло.

XIX век. Из Москвы в Париж поехал архитектор Петр Кампиони. А вернулся с целой охапкой зверей – подарком Парижского акклиматизационного сада. Кампиони приехал в Москву строить московский зоологический сад. И построил. Первыми жителями зоосада стали тигры, дикобразы, леопарды и зебра, подаренная правителем Египта Измаил-пашой. Всего где-то 300 зверей и птиц. Но, как и 300 спартанцев, они не выстояли. Не помог даже подаренный императором Александром II слон Мавлюк. Хоть и хит, он не спас финансового положения дел зоосада. Только открывшись, зоосад сразу стал вянуть и чахнуть. За вход брали 10 копеек в праздники, 20 копеек – в другие дни, и почему-то целых 50 копеек по четвергам! Чем администрации зоосада так невзлюбились четверги и что это был за хитроумный маркетинговый вход, мы так и не поняли. В любом случае, такая входная плата уже тогда считалась сущими копейками. Идея одного из основателей зоосада, Усова, была в том, чтобы сделать его доступным для всех, а главной он считал просветительскую задачу зоосада. В этом ему противостоял второй отец зоосада – Богданов. Богданов считал, что лучше бы сделать зоосад приносящим прибыль. Деньги и чистая благородная наука столкнулись в битве. Наука выиграла битву, но проиграла войну. Усов остался руководить зоосадом. Денег от продажи билетов и пожертвований не хватало даже на то, чтобы поддерживать вольеры и животных в хорошем состоянии. О том, чтобы пополнять коллекцию, даже речи не шло. В отчаянии зоосад продал часть своих животных. Смотреть стало нечего. Посетителей стало еще меньше. Животные стали попросту умирать, в зоосад никто не ходил – буквально.

«За все лето ни одного посетителя. Оправдываются люди тем, что в саду все зверье передохло. Это резонно, но только отчасти. Передохло, но не все».

А. П. Чехов

Ближе к началу ХХ века зоосад чуточку воспрял духом. В основном помогли пожертвования. Зоосад даже смог позволить себе, закрыв глаза на долг в 100 тысяч рублей, построить новенький парадный вход, имитирующий башни какого-нибудь немецкого замка. Замок вскоре подвергся обстрелу. 1905 год, первая русская революция. А ведь это район Пресни – рабочая окраина, точка ожесточенных схваток: свистели пули, пугая лебедей, снаряды взрывались прямо в аквариуме, повергая в ужас мечущихся слонов. В тот страшный год зоосад, только начавший свой рост, сильно пострадал. От этих ранений он до революции уже не оправится. Когда в 1923 году зоосад передали под широкое пушистое крылышко Моссовета, дела пошли в «Турью горку». Именно так назывался один из новых павильонов зоопарка.

О! Заметили? Зоопарк – уже не зоосад. Тогда же территория его увеличилась больше чем вдвое. На новоприсоединенных территориях архитектор Карл Гиппиус, автор «китайского» магазина на Мясницкой и доходных домов по всей Москве, построил обезьянник, «Полярный мир», «Остров зверей» и ту самую «Турью горку». Животных накормили, закупили новых (вместо дебютных 300 видов стало 500!), починили старые постройки. В 1926 году посвежевший зоопарк открыли в новых границах, и москвичи хлынули как цунами. «Вчерашний день был совершенно исключительным в истории Московского зоопарка. Уже с утра трамваи и автобусы, идущие по направлению к Зоопарку, брались с боя. Шесть касс не могли справиться с тысячными толпами, и администрация парка, мобилизовав всех своих сотрудников для продажи билетов, открывала одно за другим новые окна-кассы, спешно прорубаемые дворниками прямо в заборе. До 4 час. дня работало 11 касс, а публика, пользуясь прекрасным осенним днем, продолжала прибывать. Всего за вчерашний день Зоопарк посетило 30 тысяч чел. – цифра еще небывалая за все время существования зоопарка», – писала «Вечерняя Москва» 4 октября 1926 года. На новых территориях животных стали смотреть по последнему слову зоопарковой моды: без сеток или решеток. Появились научные лаборатории, террариум, экскурсионное бюро, инсектариум.

Такое впечатление, что кто-то поставил тогда Московский зоопарк на рельсы, ведущие к званию лучшего в мире. Зоопарк постоянно развивался: появлялись новые павильоны, менялся вход (сохраняя идею башен средневекового замка), рождались специальные территории. Например, в 1933 году Вера Чаплина устроила эксперимент – особую площадку, на которой детеныши различных животных играли вместе. В зоопарках всегда была проблема. Во-первых, чрезвычайно сложно сделать так, чтобы животные спарились в неволе. А во-вторых, даже если это произошло, родители частенько отказываются от своего потомства: загоняют или не кормят. В Москве таких было тоже много: тигренок Сиротка, леопарденок Заботка, росомахи Бимбо и Бомба, львенок Кинули, которого Вера Чаплина какое-то время даже держала в своей коммуналке на Большой Дмитровке. Обидно!

Вера Чаплина решила что-то сделать с этой проблемой. Так появился на свет другой детеныш – необычный эксперимент: площадка молодняка. Здесь у разных животных были свои вольерчики, но общая зона для прогулок и игр. На этой территории установили трапеции для медвежат, кинули большие мячи для львят, повесили качели для козочек (кто бы мог подумать, но им нравится играть с качелями). Вообще, с качельками играли все, так