Синопское сражение. Звездный час адмирала Нахимова - Владимир Виленович Шигин

не атаковать турецкие приморские города, но истребить турецкий флот, если он вышел в море, а кроме того прервать сообщение между Константинополем и Батумом. Таким образом, несмотря на уже пролитую кровь, дипломаты еще не теряли надежды закончить дело миром.

Меншиков, впрочем, останавливаться уже не собирался: воевать, так воевать! От своего имени он предписал Нахимову решительно истребить в Синопе все неприятельские суда, а потом пройти с эскадрой вдоль Анатолии к восточным берегам Черного моря и разогнать там турецкие пароходы.

Однако посланные с этим приказанием пароходы «Одесса» и «Громоносец» не могли из-за непрерывных штормов и поломок доставить его по назначению и вернулись в Севастополь. Лишь утром 15 ноября предписание Меншикова вновь было отправлено с фрегатом «Кулевча» и дошло до Нахимова буквально накануне решающих событий.

* * *

Расставшись с Нахимовым 6 ноября в районе Амастро, Новосильский уже к вечеру 7 ноября был в 30 милях от Херсонесского маяка, однако противный ветер до 11 ноября мешал подойти к порту. Спустя четыре часа пришла в Севастополь и «Бессарабия». Капитан-лейтенант Щеголев немедленно шлюпкой отправился на берег, где доложился вице-адмиралу Станюковичу:

– Вице-адмиралом Нахимовым в Синопе обнаружена турецкая эскадра в 14 вымпелов. В результате сильного шторма три корабля получили повреждения и сейчас находятся на подходе к порту!

– Что же у Нахимова-то осталось? – хмыкнул Станюкович.

– Три корабля и «Кагул» в дозоре!

– Что намерен предпринимать Павел Степанович? – спросил командир Севастопольского порта.

– Пока намерен блокировать Синоп и препятствовать возможному прорыву турок, а с подходом подкреплений атаковать и уничтожить неприятельскую эскадру!

– Ступайте и готовьте свой пароход к выходу в море! – завершил разговор Станюкович, велев подавать свой гребной катер.

Из шканечного журнала линейного корабля «Три святителя»: «В 6 часов пополудни 11 ноября командир Севастопольского порта вице-адмирал Станюкович на шлюпке подъехал к нам, передал приказание, чтобы корабли – “Три святителя”, “Париж”, “В. кн. Константин”, “Варна”, “Гавриил” завтрашний день следовали в море и присоединились к эскадре вице-адмирала Нахимова… на место поврежденных его кораблей, возвращающихся в Севастополь».

Несмотря на то, что команды Новосильского давно уже не имели отдыха, на кораблях сразу же началась спешная подготовка к новому выходу. Стоящие на рейде линкоры облепили портовые баржи. С одних грузили продовольствие и порох, с других бочки с водой. Буквально за несколько часов основные припасы были загружены. Кидали в трюмы и на палубы как попало, разбирать было некогда.

– В море и разберем, что куда, а пока вали кучей-малой! – командовали офицеры.

Ближе к вечеру Новосильского вызвал к себе приехавший в Севастополь Меншиков. Князь был далеко не глупым человеком, а потому, сопоставив доклад Спицына об обнаружении отряда фрегатов и доклад Новосильского о положении на эскадре Нахимова, все сразу понял.

– Положение Нахимова у Синопа с его малыми силами сейчас предельно рискованно, а потому, Федор Михайлович, немедленно следуйте на соединение с ним!

– Я уже приступил к пополнению запасов, и мне надо на это хотя бы сутки! – сказал Новосильский.

– Нет! – резко оборвал его князь. – Всякое промедление сейчас – это поражение! Выходить немедленно!

Ровно в полночь 12 ноября Новосильский рапортом доложил Станюковичу о готовности к походу.

– Ну и выходите, чего ждать-то! – распорядился командир порта.

К 12 часам ночи эскадра полностью приготовилась к походу. Контр-адмирал Новосильский перенес свой флаг с корабля «Три святителя» на линейный корабль «Париж». 12 ноября в 7 час. 30 мин. утра корабли снялись с якоря и вышли в море. С собой Новосильский вел линкоры «Париж», «Великий князь Константин», «Три святителя», «Варна» и «Гавриил».

Корабли Новосильского поначалу взяли хороший ход, и контр-адмирал надеялся, что сможет удачно проскочить полосу штормов, но, как говорится, не сложилось. Уже на второй день поднялся сильный шторм, посему пришлось убавить паруса, и ход сразу значительно уменьшился. На этом неприятности не кончились. К вечеру 13 ноября командир «Варны» доложил Новосильскому о серьезных повреждениях. На старой «Варне» при крепком ветре и волнении внезапно открылась сильная течь, а «Гавриил» был дан ей в сопровождение. Таким образом, у спешащего на помощь Нахимову Новосильского осталось тоже всего лишь три линейных корабля. Правда, это были самые новые и мощнейшие 100-пушечные линкоры флота.

14 ноября к отряду Новосильского присоединился фрегат «Кагул». На русских кораблях зарядили орудия, готовясь к встрече с неприятелем. 15 ноября отряд Новосильского вышел к анатолийскому побережью в районе мыса Керемпе и направился к востоку, высматривая эскадру Нахимова. Утром 16 ноября русские корабли уже приближались к Синопскому полуострову, а в 11 часов того же дня на траверзе мыса Пахиос, в расстоянии 17 миль от берега, они встретились с эскадрой Нахимова.

Тем временем, несмотря на сильный северо-восточный ветер, Нахимов продолжал держаться со своей эскадрой у самого турецкого берега «из опасения, чтобы неприятель не вышел из порта ночью и, пользуясь попутным ветром, не возвратился в Константинополь». Напряжение нарастало с каждым часом, и было совершенно очевидно, что долго это продолжиться не может. Решающие события были уже совсем рядом.

Для атаки стоявшей под защитой береговых батарей турецкой эскадры Нахимов решил ждать возвращения отправленных в Севастополь «Храброго» и «Святослава». К себе он вызвал командира посыльного брига «Эней» князя Ширинского-Шахматова:

– Передай Корнилову мое письмо. На словах же также передай, что в Синопе мною обнаружена турецкая эскадра в 14 вымпелов. Прошу как можно скорее прислать ушедшие в Севастополь корабли или заменить их другими. До подхода подкрепления я буду ограничиваться блокадой бухты, а с прибытием ушедших линкоров решительно атакую и уничтожу неприятеля! Так что, Ванечка, времени не теряй, а мчись в Севастополь на всех парусах!

– Не извольте беспокоиться, Павел Степанович, все сделаю как должно! – откозырял молодой капитан-лейтенант.

Сообщая о силах неприятеля, Нахимов писал командиру Севастопольского порта: «Я положительно останусь здесь (у Синопа. – В.Ш.) в крейсерстве и буду их блокировать до прибытия ко мне двух кораблей, отправленных мною в Севастополь для исправления повреждений; тогда, несмотря на вновь устроенные батареи, я не задумаюсь их атаковать… В настоящее время в крейсерстве пароходы необходимы, и без них как без рук; если есть в Севастополе свободные, то я имею честь покорнейше просить прислать ко мне в отряд по крайней мере два».

Разумеется, до подхода хотя бы еще двух линейных кораблей броситься на неприятельскую эскадру всего с тремя кораблями было бы безрассудно, но в ожидании подкрепления Нахимов не думал сидеть сложа руки.

– Я предполагаю, что Осман-паша понимает, что я не атакую только по той причине, что жду подкреплений, – говорил Нахимов, собрав у себя в салоне командиров своих кораблей Барановского, Микрюкова и Кузнецова, –