Монако. Полная история страны - Анна Юрьевна Мулен

чаще приезжали сюда зимовать, побудила принца Карла III уже в 1858 году разрешить открыть казино, организованное по образцу тех, которые в то время приносили удачу нескольким городам Германии. Кроме того, ни одна территория не была более подходящей для учреждений такого рода с минимальными неудобствами, которые они могут вызвать. Весь регион побережья превращался по примеру городов Ницца и Канны в страну большой международной роскоши и готовился жить почти исключительно в ней. Монако в этих условиях могло стать прекрасным центром притяжения.

ГЮСТАВ СЭЖ,

архивариус Княжеского дворца

Монако с 1881 по 1905 год

К сожалению, опыта в организации игорного бизнеса в Монако ни у кого не было. Денег в дело вложили немало, а вот с получением прибыли возникли проблемы: людей, согласных ехать через горы в какую-то приморскую «деревню», чтобы просаживать там свои состояния, оказалось немного.

Интерьер казино в Монте-Карло

Тогда был приглашен настоящий профессионал – Франсуа Блан, уже занимавшийся игорным бизнесом в Бад-Хомбурге, курортном местечке возле Висбадена. Дела у него шли настолько блестяще, что его прозвали «волшебником из Хомбурга». Блан приехал, все осмотрел и решил не связываться. И вот тогда-то свое решающее слово сказала его супруга.

Мария-Шарлотта Блан (урожденная Хенсель) родилась в 1833 году в Германии в Фридрихсдорфе в семье простого сапожника и в молодые годы работала прачкой в Латинском квартале. С Франсуа Бланом ей удалось вырваться из среды пролетариев (муж начал карьеру с должности крупье), и Мария-Шарлотта желала взять реванш за погубленную у корыта молодость. Князь Монако устроил в ее честь прием, на котором поцеловал ей, бывшей прачке, руку! Считается, что именно этот поцелуй решил всё, и Мария-Шарлотта нашла доводы, которые заставили ее мужа подписать контракт.

Согласно этому контракту, подписанному 31 марта 1860 года, Франсуа Блан выкупил концессию на игорный бизнес во владениях Гримальди на 50 лет, и это было оценено почти в 2 млн франков.

Первые попытки открытия международного казино не увенчались успехом. Дела нескольких компаний последовательно приходили в упадок, и им пришлось отказаться от своих концессий, когда в начале 1863 года Франсуа Блан стал владельцем привилегии. Месье Блан обладал инициативным духом, сделавшим его настоящим творцом. Он понял ближайшее будущее Монако: вместо трудных морских сообщений, единственных, которые были практически возможны с Ниццей, открытие железной дороги установит отношения со всеми городами и зимними курортами, находящимися в чрезвычайно удобном соседстве.

ГЮСТАВ СЭЖ,

архивариус Княжеского дворца

Монако с 1881 по 1905 год

Начал Франсуа Блан с того, что проложил через Альпы железную дорогу, а на побережье выстроил пристань, сделав княжество легкодоступным для туристов. На месте нескольких унылых селений был построен Монте-Карло – «город-мечта» с шикарными отелями, виллами, ресторанами, театрами, парками и цветниками. Для этого были приглашены лучшие архитекторы Европы, в том числе Шарль Гарнье (автор парижской «Гранд-опера»)[23].

Шикарная ловушка для богачей была подготовлена: в 1869 году казино приняло в общей сложности 170 000 посетителей. А тут еще Франсуа Блану просто везло: в 1871 году, вступив на престол объединенной Германии, император Вильгельм I из рода Гогенцоллернов повсеместно запретил игорные дома, и Монте-Карло, названный так в честь Карла III[24], получил европейскую монополию на игру, так как оставшиеся кое-где вне Германии игорные дома не могли конкурировать с монакским «Казино».

Казино Монте-Карло стало отправной точкой для многих необычных и правдивых историй и еще большего числа фантазий и легенд… Но в то же время история Монако развернулась в совершенно ином направлении.

РОБЕР ФИЙОН,

монакский дипломат, историк, писатель

На Бланов и Гримальди обрушился «золотой ливень». Теперь Франсуа Блана звали «волшебником из Монте-Карло» (le magicien de Monte-Carlo), от желающих играть не было отбоя, а выиграть у казино было невозможно (ежегодно здесь совершалось 250–300 самоубийств, причем иные сводили счеты с жизнью прямо в зале, возле рулетки, и такой исход стал именоваться «профессиональным заболеванием проигравшихся»).

Площадь перед казино в начале XX века

К концу жизни князь Карл III Гримальди получал от содержателей казино уже 4 млн франков в год. А Франсуа Блан, взяв концессию на эксплуатацию казино в течение 50 лет, процветал так, как никто другой. Про него говорили: «Как бы ни легла фишка – на черное или на красное – в выигрыше всегда будет Белый»[25].

27 июля 1877 года Франсуа Блан скоропостижно скончался от болезни легких, оставив Марии-Шарлотте около 80 млн франков и процветающее дело, которое та взяла в свои руки.

Отель в Монте-Карло. 1905

Встав «у руля», Мария-Шарлотта Блан захотела получить титул княгини, но с бывшей прачкой не захотели связываться. И тогда она взяла реванш, выдав своих дочерей за самых настоящих аристократов и став тещей принца Ролана-Наполеона Бонапарта (внука Люсьена Бонапарта, брата Наполеона I) и князя Константина Радзивилла.

Игорный комплекс в Монте-Карло строился во многом в расчете на «русское присутствие» на теперь уже Французской Ривьере, и эти ожидания целиком и полностью оправдались. Русские аристократы и морские офицеры охотно обживали Лазурный Берег, где в отличие от чопорного Санкт-Петербурга расточительность и некоторая распущенность не только не осуждались, но даже одобрялись.

Неизвестный художник.

Портрет Марии Голицыной. 1820-е

Да что там «некоторая распущенность». В историю под именем «сумасшедшей княгини» вошла Мария Голицына (между прочим, внучка великого полководца А. В. Суворова), в честь которой, кстати, была поднята первая в истории туфля с шампанским. В 1874 году она за несколько часов выиграла, а потом проиграла в Монте-Карло более миллиона франков. Именно с тех пор «русское безумие» (la folie russe) стало неким устоявшимся стандартом поведения русских на европейских курортах, подразумевающим неумеренные траты, шумные кутежи и нелепые, часто опасные для себя и окружающих, выходки.

Очень интересный случай, связанный с игрой русских в Монте-Карло, рассказал Н. В. Тимофеев-Ресовский – русский ученый, с 1925 по 1946 год работавший в Германии:

«Был еще один адмирал у меня – предок по материнской линии. Это был мой внучатый дядя – брат моего деда, дядя моей матери – Всеволожский… В конце XIX века он уже был полный адмирал, и вот тут с ним такой курьез произошел. Со своей эскадрой он проделывал учебное плавание по Средиземному морю. Он был уже старый человек. И приехали они в Тулон, французскую военную гавань. И из Тулона его умолили съездить в Монте-Карло – играть. Он взял с собой несколько золотых