Царь и Бог. Петр Великий и его утопия - Яков Аркадьевич Гордин
Царь и Бог. Петр Великий и его утопия читать книгу онлайн
Петр Великий, первый российский император, – одна из самых заметных и противоречивых фигур мировой истории. Годы правления Петра I – это эпоха реформ и кардинальных изменений, коснувшихся всех сфер жизни русского общества. Вместе с тем реализация планов царя по преобразованию России, превращению ее в мощную европейскую державу потребовала небывалых жертв. В жертву своей грандиозной мечте Петр I принес и собственного сына – царевича Алексея, наследника престола, обвиненного в заговоре против отца-самодержца.
Книга известного писателя, историка, публициста Якова Гордина, основанная на обширном документальном материале, погружает нас в Петровскую эпоху В центре внимания автора – личность монарха, движимого представлением о собственной высокой миссии и пользующегося неограниченной властью, а также сложный, постепенно возникший и неразрешимый конфликт между ним и его сыном. Личная трагедия Петра I – «дело» царевича Алексея и его убийство – имела серьезные последствия для русской истории и до сих пор нуждается в осмыслении.
Издание снабжено вклейкой с иллюстрациями и будет прекрасным подарком всем любителям отечественной истории.
Зоон![68] Объявляем вам, что по прибытии к вам господина князя Меншикова ехать в Дрезден, который вас туда отправит, и кому с вами ехать прикажет. Между тем приказываем вам, чтоб вы, будучи там, честно жили и прилежали больше учению, а именно языкам, которые уже учишь, немецкий и французский, так геометрии и фортификации, также отчасти и политических дел. А когда геометрию и фортификацию окончишь, отпиши к нам.
За сим управи Бог путь ваш.
Из Мариенвердина. Петр.
В 23 д. Октября 1709.
Через некоторое время Петр надиктовал любопытный текст, который, очевидно, привез с собой Меншиков, чтобы от себя передать соответствующим лицам.
Промемория их милостям князю Трубецкому и господину Головкину, данная ноября в 19 день 1709 года.
Понеже хотя уповаем, что их милости, яко честные господа и обученные господа будучи при его высочестве государе-царевиче, все то, что к славе государственной, яко и к особливому интересу его высочества надлежит, хранить и исполнять не оставят, однакож по вашей должности следующими короткими пунктами подтверждаю:
1. Дабы приехав в указанное место, инкогнито бытность свою там отправляли честно и обходились с тамошними людьми учтиво и содержали себя так, как от его царского величества наказано.
2. Чтоб его высочество государь-царевич в наказанных ему науках всегда обретался, и между тем сверх того, что ему обучаться велено, на флоретах забавлялся и танцевать по-французски учиться изволил.
3. Дабы как между собою, так и с господином Гизеном имели доброе согласие и любовь и друг к другу надлежащее почтение, дабы через то вящая честь и слава его царскому величеству происходить могла.
Поскольку путь в Дрезден был опасен, Алексей со спутниками на несколько месяцев задержался в Кракове. И эта задержка дала объективным биографам царевича весьма ценный материал. Впервые материал этот опубликовал в сборнике, изданном в 1966 году в честь 70-летия Романа Якобсона, известный историк-эмигрант Антоний Васильевич Флоровский.
В предисловии к этой публикации и в отдельной работе «Петр Великий и его эпоха», построенной в значительной степени на материалах европейских архивов, Флоровский сообщает принципиально важные сведения о планах Петра относительно воспитания наследника в начале XVIII века[69].
В предисловии историк писал: «Вена рано обнаружила серьезный интерес к личности единственного тогда царского сына и естественного наследника престола и очень скоро наметила конкретный план включения юного царевича в сферу своего влияния в расчете, конечно, обеспечить этим за собою возможности в будущем иметь серьезное влияние на русскую верховную власть вообще. Царевичу Алексею было едва 12 лет, когда в Вене серьезно обсуждался вопрос – в основе по русской инициативе – о принятии царевича на воспитание в императорскую семью, причем намечался и брак с какой-либо австрийской эрцгерцогиней, принятие им католичества и т. д.». Переговоры велись несколько лет, но в конце концов Петр предпочел иной вариант.
Эти сведения следует иметь в виду, когда мы думаем о попытке Алексея получить в Вене политическое убежище.
Интерес к Алексею у имперских властей сохранился. И когда появилась возможность, была сделана успешная попытка получить объективное представление о личности будущего русского царя.
Флоровский пишет: «…царевич задержался на несколько месяцев на пути в Дрезден, куда его послал Петр Великий для воспитания и обучения. Ввиду неопределенности политического положения в Саксонии и ввиду небезопасности пути туда в обстановке войны Саксонии со шведами царевич был задержан в Кракове до новых указаний царя. И в это время здесь оказался и гр. Вильчек, остановившийся в Кракове на пути к царскому двору ввиду того, что царь в эти месяцы на переломе 1709–1710 гг. все время находился в разъездах и не мог принять имперского посла. В Кракове Вильчек имел возможность войти в круг русских военных и политических отношений и так подготовиться к предстоящей ему деятельности при Петре Великом. Ему привелось лично и непосредственно встречаться с царевичем, и потому его указания могут считаться свидетельством непосредственного вдумчивого и внимательного наблюдателя».
Свое «Описание внешности и умственного склада царского сына и наследника престола» граф Вильчек написал по-немецки.
Здесь документ впервые публикуется в переводе на русский.
Принц родился 19 февраля 1690 года; отец – ныне правящий великий царь Петр Алексеевич, мать царица по имени Лупохина (так! – Я. Г.), русская по происхождению. (Закончила свои дни в женском монастыре, куда ее отослал супруг, опасаясь, что в его отсутствие она вступит в преступный сговор с попами и боярами.) Принц зовется Алексей Петрович, он единственный сын царя, и в обиходе его именуют по этой причине царевичем.
Росту он скорее среднего, не слишком высокого; плечи и грудь широкие, в талии узок, размер ноги также небольшой. Лицо продолговатое, лоб высокий и довольно широкий, губы и нос пропорциональные. Глаза карие, брови темные, такого же цвета длинные волосы, которые он зачесывает назад; парика не носит. Цвет лица смуглый, походка тяжеловатая, но быстрая, так что, если он направляется в церковь или еще куда, никто из придворных за ним не поспевает. Тело гибкое, подвижное; когда он идет или просто стоит, чувствуются последствия полученных им уроков танцев и фехтования, держится свободно даже в присутствии незнакомых людей. При этом обычно наклоняет голову и слегка сутулится: как мне объясняли, во-первых, потому, что почти все детство (до 12 лет) провел на попечении женщин и его чаще носили на руках, чем разрешали ходить, а во-вторых, из-за привычки – даже когда избавился от нянек и мамок – подолгу выслушивать поповские проповеди, сидя (по московскому обычаю) на стуле и держа священную книгу на коленях.
После того как царь приставил к нему в качестве гофмейстера барона Генриха Гюйссена, царевич довольно прилично выучил немецкий язык, неплохо говорит на нем, все понимает, письма к своему царственному родителю пишет исключительно по-немецки. Также он владеет и польским языком, во всяком случае в состоянии на нем объясниться. Упомянутый выше гофмейстер порекомендовал ему для чтения книгу Сааведры «Idea Principis Christiani» («Idea principis christiano-politici». – Я. Г.) (первые 24 главы которой царевич усердно проштудировал), а также Квинта Курция об Александре Македонском, Валерия Максима и другие сочинения.
Их царевич читает, переводит и толкует трудные места; также самостоятельно читает по-польски и по-немецки и чтением настолько увлечен, что помимо рекомендаций со стороны гофмейстера и других приближенных к нему царедворцев прочел всю Библию – 4 раза по-русски и один раз по-немецки. Расположение духа у царевича скорее меланхолическое, нежели веселое, удовольствия от общения, видимо, не получает, часто сидит задумавшись, наклоняя голову то вправо, то влево. Эта манера держаться, как
