Путь инквизитора. Том 1. Том 2 - Борис Вячеславович Конофальский

старый поп, было лишь то, что в земле его нет ни одного прихода и что он, Волков, должен приложить все усилия, чтобы это исправить.

— Так как же так случилось, что нет в земле моей приходов? — искренне удивился кавалер и подумал, что поп ввиду старости умом уже слабнет.

— Земля ваша скудна, — вздохнул епископ, — кирхи, что там были, безбожники пограбили и пожгли за два похода, а новых не поставили за ненадобностью из-за малолюдства.

— И как же люди там живут без света, что церковь несет?

— А благость Божию людишкам вашим несет брат Бенедикт. Святой человек монашеского звания, что живет среди ваших земель и земель ваших соседей. По хуторам и выселкам ходит и мужикам Писание читает, обряды правит: кому свадьбы, кому похороны, а больше света Божьего в земле вашей нет.

— Я попробую восстановить хоть один храм, — обещал Волков.

Он уже попрощался и шел к выходу, думая, что нужно будет выписать из Ланна отца Семиона — нечего ему на монастырских хлебах толстеть, когда его окликнул монах-прислужник.

Волков обернулся и увидал, что епископ спешит к нему, и на лице его написано удивление.

— Вы не тот самый рыцарь, что устроил инквизицию в Хоккенхайме?

— Это я, святой отец. — Волков был немного озадачен происшедшей с прелатом переменой.

— Ах, друг мой, так позвольте же вас обнять, — и епископ кинулся обнимать Волкова. — Я, старый дурень, и не вспомнил сразу, хорошо, что братья мои напомнили имя ваше. Как я рад! Как я рад видеть вас! Пойдемте же, пойдемте, я велю стол накрыть, хочу сам услышать историю о ведьмах хоккенхаймских.

— Святой отец, — кавалер замялся, но вынужден был договорить: — простите, но сегодня я хотел в земли свои отъехать и дотемна там быть. Людей со мной много идет, все пешие. А вот в следующий раз…

— Понимаю, понимаю, сын мой. Конечно, конечно, идите, но обещайте, что как будете у нас в Малене, так сразу приходите ко мне, я вас с нетерпением буду ждать. Уж больно хочется услышать про дело ваше.

— Клянусь распятием, — улыбнулся Волков.

Он опять хотел пойти, но опять его не отпустил епископ. Держал за рукав, а сам звал монаха-служку.

— Ларец, ларец неси сюда, что оружейник подарил, — приказал он монаху, а Волкову сказал: — Пождите, сын мой, подождите немного.

Монах чуть не бегом принес из другой комнаты красивый плоский ларец.

— Открой, открой же его, — настаивал епископ, все еще не выпуская рукава Волкова.

Монах распахнул ларец и поднес его к кавалеру, чтобы тот увидел содержимое. Волков сразу понял, что это. Вещь была редкая и дорогая.

— Берите, — произнес епископ. — Подарок вам.

— Да не посмею я, — начал отказываться кавалер. — Вещь…

Но отказ этот был игрой. Волкову очень нравилась эта дорогая и нужная вещица.

— Берите, настаиваю, — продолжал старик, — как помру — так украдут. А вы мне за это в следующую встречу расскажите все свои истории. Берите.

Волков взял руку епископа, поцеловал ее и только после этого принял ларец. И уже с ним покинул дом епископа.

У покоев его ждал Максимилиан. Кавалер отдал ларец юноше и спросил:

— Вот, епископ подарил. Знаешь, что это?

Максимилиан открыл ларец и ахнул:

— Боже, какая прекрасная вещь! Это же самопальный колесцовый пистоль!

— Интересно, сколько он стоит? — размышлял Волков, тоже заглядывая в ларец.

Великолепной работы оружие все было в инкрустациях и серебре с позолотой. Кажется, шар на рукояти был отлит целиком из серебра.

— Талеров пятьдесят он стоит, я думаю, — сказал юноша.

— Больше, — ответил Волков, который в ценах разбирался хорошо. — Больше. Нужно научиться им пользоваться.

Юноша только кивнул в ответ и закрыл ларец. Он подумал, что такой подарок кому попало не сделают, такие прекрасные вещи дарят только настоящим воинам. И он еще больше укрепился в своем желании идти ратным путем.

⠀⠀

⠀⠀

⠀⠀

Глава 8

⠀⠀

ни ехали по городу. Лавки мясников открыты, булочные пахнут топленым маслом, румяные колбасники прямо на улицы выставляют палки, с которых свисают колбаса и гроздья сосисок, зельцы в больших деревянных лотках стоят на бочках. И никто ничего не ворует. Кабаки отворяют двери; еще и полудня нет, а людишки там уже гомонят внутри, и пивной запах идет из открытых помещений, смешиваясь с запахом жареной кислой капусты. Нормальный город да и весьма небедный. Тут и там вывески портных, а много портных в бедных городах не бывает. Портные — верный признак того, что тут и богатые купчишки водятся, и нобили городские, и местная земельная знать, помещики сюда заезжают. Кавалер смотрит вокруг, может, вчера ему тут и не нравилось, но сейчас он так уже не думает. Нет, конечно, это не пышный и роскошный Ланн с великолепными соборами и домами знати. И не спесивый Вильбург с ровной брусчаткой на площадях и сливами вдоль улиц. Малену до них далеко, но что-то тут есть в нем. Доброе, крепкое, даже уютное. Да, точно! Нищих не видно нигде, даже на папертях у храмов. Только вот серое все. Сажи здесь, видно, в достатке. Даже больше ее, чем золы под ногами.

И верно, свернули на одну улицу, так словно в пелену въехали. Аж глаза режет. Кузни, кузни, кузни, стук молотков, за открытыми воротами видны большие дворы с верстаками и наковальнями, горны с красными углями, ходят крепкие люди в кожаных фартуках, мастера и подмастерья, слышно тяжкое дыхание огромных мехов, шипение воды на раскаленном металле. И такова вся улица. Повсюду в бочках алебарды, кирасы, шлемы. Оружейники, значит.

— Вот откуда богатство у города, — сказал Волков.

— Что? — не расслышал его Максимилиан.

— Ничего, задохнуться можно тут, поехали отсюда быстрее.

Лавируя между большими телегами с корзинами угля или полосами литья — дурного, не кованного еще железа, они пришпорили коней и поторопились прочь с этой улицы.

Кавалер, может, и был уже немолод, но глаз его оставался все еще остер, как в те годы, когда он попал в арбалетчики. Поэтому на главной площади среди толпы горожан он сразу заприметил брата Ипполита.

— Монах! — окликнул его Волков.

Тот, увидев его и Максимилиана, сразу подошел, поклонился:

— Храни вас Бог, господин.

— Отчего ты тут? — кивнув в знак приветствия, спросил Волков.

— Почту ищу. Отправить письма в монастырь и просить аббата, чтобы теперь слал мне письма сюда, в Мален. Мы ж будем теперь тут рядом жить? — Монах указал на крепкое кирпичное здание с императорским орлом под крышей. —