Фредерик Марриет - Королевская собственность

— О, вы старый воробей! — заметил один из партии, и игра продолжалась.

Но вернемся к м-ру Скриммэджу, который представлял собой интересный тип субъекта, разбогатевшего на самых невысоких должностях. Судном, на котором он начал службу в качестве клерка, был старый 50-орудийный двухпалубный корабль, который постоянно конвоировал купеческие суда в Америку и Вест-Индию. Хотя источников для дохода здесь было немного, но Скриммэдж при помощи разных уловок и хитрости нашел таки их, и за время своего пребывания там скопил капитал в 15 000 ф. ст. Через четыре года корабль этот был сломан и объявлен негодным к службе, после чего Скриммэдж перешел в качестве клерка же на брандвахту, о которой идет теперь речь.

Вахтенное судно служит временным местопребыванием для офицеров и матросов, пока им не представится возможность вернуться на свой корабль. Поэтому здесь имеют место постоянные перемены: мичмана часто остаются не более трех дней. Если мы скажем, что в военное время в течение года на судне перебывает не менее тысячи мичманов, то нисколько не преувеличим. Теперь легко можно сосчитать, во что мог обратиться капитал м-ра Скриммэджа, который с каждого вновь поступающего брал по гинее и по пяти шиллингов вперед. Положение его было тем выгоднее, что он имел полезную помощницу в лице м-с Скриммэдж. Прибавим, наконец, что к концу войны м-р Скриммэдж получил повышение по службе, а следовательно и прибавку жалованья.

Глава XXXIII

Сеймуру скоро надоел постоянный шум и крик, происходивший на брандвахте, и он написал капитану М., прося его похлопотать о переводе куда-нибудь в другое место, пока болезнь капитана препятствует ему служить под его начальством.

Ответ капитана гласил, что болезнь его пока не улучшается, и поэтому срок его отпуска затягивается на неопределенное время: но в ожидании будущего он предлагал Сеймуру взять трехнедельный отпуск и погостить у него: затем должна была возвратиться из плавания «Аспазия», и капитан обещал устроить Сеймура на этом судне, чтобы не менять товарищей и обстановки.

Сеймур охотно согласился на это и, прогостив у капитана три недели, явился на «Аспазию», где его дружески приветствовали, тем более, что считали его предвестником появления и самого капитана.

Нынешний капитан «Аспазии» был человек женатый, и женитьба не только лишила его подобающего офицеру мужества, но заставила несколько пострадать и его природную честность. Он умел блестящим образом придавать любую окраску обстоятельствам и превращать белое в черное и наоборот. Жена его постоянно жила в небольшом поместье на о-ве Уайте, и м-р Каппербар — так звали капитана — остроумно назвал это поместье Кораблем. Это послужило ему отличным предлогом для того, чтобы выписывать всевозможные предметы, необходимые для Корабля и посылать туда корабельных мастеров, хотя адмирал, понимавший, в чем дело, часто осторожно намекал ему на его пристрастие к Спитхэду.

Первый же лейтенант «Аспазии», выбранный капитаном М. на место прежнего, получившего повышение, был прекрасным офицером и веселым товарищем.

Поведение капитана Каппербара было для него причиной частого неудовольствия: он был достаточно опытен по службе, чтобы понимать, насколько необходимы терпение и снисходительность в отношениях с людьми и особенно со старшими, а так как Каппербар притом же был только временно командующим, то он не подавал на него никаких жалоб, удовлетворяясь тем, что поднимал его на смех в интимном беседе.

— Ну, Прайс, как вам нравится новый командир? — спросил Сеймур вскоре после своего прибытия.

— Уж, право, не знаю: он не худой человек, хотя обращается с нами не совсем как подобает обращается с офицерами или мичманами: а его жена так никуда не годится. Капитан часто посылает меня на берег, и она каждый раз осаждает меня своими поручениями: то посылает гулять с детьми, то заставляет лущить горох, сажать картофель: а один раз так заставила меня целый день бродить около забора и отыскивать яйца, которые наседка снесла не в свое гнездо. И досталось же мне, когда я ничего не нашел!

— Да, она настоящий черт, и я буду очень рад, когда мне можно будет снять с себя должность и передать ее вам! — прибавил Прайс.

— Нет, пожалуйста, избавьте! Я не имею понятия об этих делах и ребенка уроню, а горох съем вместо того, чтобы вычистить. Лучше уж я буду по-прежнему ездить на берег за мясом.

Капитан М. поправился далеко не сразу. Только через два года он почувствовал облегчение и мог снова принять командование фрегатом. Офицеры совсем истомились за время его отсутствия и радостно приветствовали письмо его, написанное Макаллану и извещавшее о скором его прибытии.

Нельзя не упомянуть также и о том, что в течение этих двух лет Сеймур часто брал отпуск и проводил его у М'Эльвина, следовательно, продолжал видаться с Эмилией, причем взаимная привязанность их все возрастала. Когда Сеймур, находясь в отпуску, получил известие о возвращении капитана М., и о том, что «Аспазия» готовится к отплытию, он был глубоко огорчен им. М'Эльвина, который давно предвидел все это, понял его теперешнее настроение и осторожно завел речь на ту тему, как неразумно с его стороны было поддаваться этому чувству, раз оно не может увенчаться благополучным окончанием. Эмилия, как богатая наследница, несомненно, скоро выйдет замуж за такого человека, который занимает некоторое положение в обществе.

— Подумайте об этом! — продолжал М'Эльвина. — Вы сирота, без денег и без семьи, хотя и не без друзей и не имеете за собой ничего, кроме своих достоинств. Если бы даже ее родители и дали согласие на ваш брак, разве честно будет воспользоваться преимуществами, которые дают ей богатство и наружность?

Сеймур с горечью почувствовал справедливость этих слов и принял твердое решение отныне избегать Эмилии и забыть ее.

— Я последую вашему совету, дорогой сэр, — сказал он, — и больше не пойду к ним!

— Нет, зачем? Это было бы опять нехорошо после тех ласк, которые они вам оказали. Вы должны пойти проститься. Это будет большим испытанием, но я надеюсь на ваш характер!

На следующее утро Сеймур пошел проститься с Рейнскортами и застал м-с Рейнскорт готовою к отъезду с визитом. Она очень сожалела, что он уезжает, сняла шляпу, провела его в библиотеку и посидела с ним там несколько минут, по истечении которых Эмилия вернулась с прогулки. Сообщив о случившемся дочери, м-с Рейнскорт села в экипаж, куда ее подсадил Сеймур, и уехала, предоставив ему вернуться в библиотеку и очутиться в том положении, которого он именно и избегал, — наедине с Эмилией. Однако больше ничего не оставалось делать, и он вернулся.