Фредерик Марриет - Приключения в Африке

— И что же с ними сделалось?

— Они победили одного или двоих из кафрских начальников. Кафры обратились тогда за помощью к англичанам-колонистам, которые и прислали громадную, прекрасно вооруженную армию.

Соединенными силами войска осадили новый город мантати вблизи реки Умтата. Опять было страшное кровопролитие. Пули, ядра и ракеты посыпались на несчастных осажденных дикарей, стиснутых со всех сторон врагами. Кафры не щадили ни мужчин, ни женщин, ни детей.

Такова история мантати. Истребление их было ужасно, но неизбежно.

— Совершенно верно, — сказал Александр. — И лучше было для них погибнуть немедленно в этой кровопролитной борьбе за существование, чем вымирать потом годами от голода и истощения. Какое-нибудь из враждующих племен должно было быть уничтожено, чтобы освободить место другому, более жизнеспособному.

— Он еще хотел бы вас спросить, Суинтон, — сказал майор, — в каком положении находились наши миссионеры во время этих кровопролитий. Мне кажется, им должно было приходиться очень тяжело.

— Несомненно так и было.

— А между тем я не раз читал и слышал, что их осуждали и порицали. Отчего могло это происходить?

— Я полагаю, что так думали и говорили люди, знавшие, что на миссионерства выходили большие суммы денег и не знавшие, вместе с тем, как эти деньги тратились. Они не думали о том, что в это время сеялось горчичное зерно, из которого только со временем могло вырасти большое развесистое дерево. Ждали немедленных результатов затраченных сумм и усилий. Результаты, конечно, были, но их не было заметно, потому что они являлись лишь малой каплей среди моря языческих племен. Я не говорю про миссионеров других стран. Возможно, что они и допускали злоупотребление чужими средствами, я их не видал и ничего о них не знаю. Но здесь мне приходилось сталкиваться с миссионерами очень часто, и всегда я встречал самое добросовестное отношение к обязанностям и долгу. Везде миссионеры жили только своим трудом и почти ничего не тратили на себя из общественных денег.

— Я вполне верю вам, Суинтон, — сказал Александр, — но в чем же обвиняли миссионеров?

— Многие считают вообще всех миссионеров фанатиками, думающими об узких богословских вопросах, не согласующихся с широким милосердием религии нашего Спасителя. Говорят, что большинство из них — люди невоспитанные, грубые, нетерпимые и несправедливые, совершенно неспособные ввести в среду дикарей чувства человеколюбия и стремления к знанию. Может быть они и правы, что среди миссионеров очень мало людей образованных и воспитанных. Многие из них даже только ремесленники. Но мне кажется, что люди простые, подчас даже грубые, но честные и искренние, могут принести большую пользу дикарям, чем люди с утонченным, но отвлеченным образованием. Язычник-дикарь отнесется с большим почтением к человеку, который научит его починить оружие, построить дом или даже испечь как следует хлеб. Но для него будет долгое время чужд образованный миссионер, толкующий с ним о разных отвлеченных и непонятных для него вопросах. Миссионеру с высшим образованием и воспитанием всегда труднее войти в жизнь дикаря, чем простому практическому работнику. Кроме того, где взять высокообразованных и воспитанных миссионеров? Согласятся ли молодые люди из университетов идти на жизнь, полную лишений и труда? Согласятся ли они иметь дело с грубыми и кровожадными дикарями, быть в постоянной опасности и не знать спокойного часа? Боюсь, что таких найдется очень немного. Да и приходится ли говорить о талантливых и образованных проповедниках христианства, когда известно, что первые двенадцать апостолов были только простые рыбаки? Кто подумал бы при виде этих людей, закидывающих сети в озеро, что им суждено служить обновлению мира? Разве не способствовали они уничтожению язычества в образованнейших государствах древности? Они не были образованны, но божественное вдохновение помогало им учить и просвещать людей. Та же сила вдохновляет и простых миссионеров, искренно проповедующих здешним язычникам слово Божие. Ведь здешние уроженцы вообще смотрят на нас, как на людей высшей расы, и каждый хороший пример с нашей стороны приносит им пользу. К сожалению, нельзя отрицать, что не всегда они видят этот хороший пример. Часто, наоборот, наталкиваются на жестокость, корыстолюбие и нечестность, которых не встречают даже в своей среде. Конечно, если среди миссионеров встречаются люди с такими качествами, то они приносят громадный вред, роняя веру в благотворность христианского учения. И такие миссионеры играют роль Иуды среди апостолов. Но лично я мало знал таких миссионеров. Наоборот, мне приходилось только поражаться стойкостью, милосердием и терпением, с какими несли свои тяжелые обязанности здешние миссионеры. Некоторые из них забирались в самую глухую пустыню, отказываясь от всего необходимого для жизни, чтобы провести слово Божие в среду самых закоренелых язычников. Вот это-то усердие и считают диким фанатизмом многие, остающиеся дома и говорящие, что деньги, жертвуемые на просвещение дикарей, все равно что бросаются в печку.

— Несомненно, что дикари, живущие около миссионерских станций, очень отличаются от своих соотечественников, — сказал майор. — Но приходилось ли вам видеть, что христианское учение имеет влияние на поступки этих дикарей? Я хочу сказать, относились ли они сознательно к этому учению, полюбили ли его или их отношение осталось равнодушным?

— История одного из начальников, Африканера, ясно доказывает влияние христианства на дикарей, — ответил Суинтон.

— Может быть, вы расскажете нам и эту историю, Суинтон? — спросил Александр.

— С удовольствием. И я хотел бы, чтобы вы рассказывали ее всем, нападающим на миссионеров. Африканер был вождь и потомок вождей готтентотов, которые пасли свои стада на собственных землях, в ста милях от Капштадта. Колонисты размножились, забирая земли у готтентотов, оттесняя их все дальше и дальше.

Лишенные земель и скота, готтентоты стали служить покорившим их бурам. Они пасли отнятый у них же скот. И если бы буры хотя обращались по-человечески с порабощенными людьми, все обошлось бы довольно мирно. Но они относились к работавшим на них готтентотам, как к вьючным животным, не считая их за людей. Африканер видел, что народ его страдал и вымирал, под владычеством жестоких европейцев. Для защиты скота от нападения бушменов готтентоты были всегда хорошо вооружены. Поработители всегда боялись возмущения и потому решили разделить народ Африканера, послав часть его в более отдаленные места, чтобы ослабить весь клан. Но Африканер угадал их намерение и решил сопротивляться. Распоряжения за распоряжениями посылались в хижины клана. Все отказывались исполнять их. Они требовали платы за долгую службу и позволения уйти внутрь страны. На требование получился отказ, и затем было приказано явиться в колонию. Боясь сопротивляться, Африканер пошел с братьями в колонию. Но один из братьев спрятал под плащ ружье. Когда они пришли, к ним вышел бур и ударом свалил Африканера на землю. Тогда брат выхватил ружье и застрелил бура. Жена, видевшая из окна убийство мужа, начала кричать и звать на помощь. Но готтентоты запретили ей кричать и потребовали, чтобы она выдала им все оружие, какое есть в доме. Она не смела ослушаться и исполнила их требование. Африканер тотчас же поспешил в клан, собрал весь народ и повел его к реке Оранжевой. И только этим убийством бура отомстили они за целый ряд обид и насилий людям, ограбившим и поработившим их. Один из начальников племени намака уступил Африканеру часть земли, на которой он и поселился со своим народом. Таких примеров нехристианского отношениях колонистов к местным жителям я знаю очень много, но о них поговорим в другой раз. Теперь уж поздно и пора спать.