Цикл романов "Анжелика" Компиляция. Книги 1-13" (СИ) - Голон Серж

Ужасное подозрение пронзило Анжелику: неужто Савари? Несмотря на отвращение, она бросила взгляд на стену. И увидела, что висящие там — оба мавры.

— Извините меня, — ответила она с иронией, — но я не привыкла, как вы, созерцать трупы. Эти не пробуждают у меня никаких воспоминаний.

— Тогда я назову вам их имена. Слева Али Мехтуб, арабский ювелир из Кандии, ему вы доверили письмо к вашему мужу… Ах! Вижу, что «мои» трупы начинают вас интересовать. Вам любопытно узнать имя второго?

Она пристально вгляделась в его лицо. Он играл ею, как толстый кот — мышью. Для дополнения сходства он облизнулся.

— Другой? Так вот, это Мохаммед Раки, его племянник.

Анжелика вскрикнула и обернулась к тому, кто говорил с ней в Мальтийской гостинице.

— Я знаю, о чем вы думаете. Но дело простое, простейшее. Перед вами шпион, подосланный мною к вам. Мой советник Омар-Аббас. А подлинный Мохаммед Раки там, вверху.

У Анжелики вырвалось только одно слово:

— Почему?

— Как любопытны женщины!.. Хотите объяснений? Как добрый повелитель, я дам их. Не будем тратить времени на описание обстоятельств, доставивших в мои руки письмо Али Мехтуба. Я читаю его. Я узнаю, что некая французская дама ищет мужа, пропавшего несколько лет назад. Она готова на что угодно, только бы найти его. Мне приходит в голову одна мысль. Я вопрошаю Али Мехтуба: женщина богата? Да. Стало быть, решено. Я ее изловлю. Надо только поставить силки, а муж станет приманкой. Я допрашиваю племянника, Мохаммеда Раки. Он знал этого человека, много лет служил ему в Тетуане, где того купил один старый ученый алхимик, сделав своим помощником и почти что наследником. Внешность легко запоминаемая: лицо в шрамах, высокий, тощий, темноволосый. И для полноты моего счастья он дал своему верному слуге Мохаммеду Раки драгоценную вещицу, которую его жена не преминет узнать. Мой шпион со вниманием слушает этот рассказ и забирает драгоценность. Затем самое трудное

— найти женщину, которую чуть не продают в Кандии, пока я ее ищу. Но вскоре я узнаю, что она сбежала на Мальту, улизнув от Рескатора, выложившего за нее 35 000 пиастров…

— Я думала, что вам это неизвестно.

— Отнюдь! Но мне было так приятно услышать все снова из ваших уст… Ах, как приятно! Остальное было уже нетрудно: я подослал к вам своего человека под именем Мохаммеда Раки, а тем временем подготовил западню у острова Кам. Все удалось благодаря некоторым ухищрениям, к которым прибег еще один шпион на борту галеры — тот самый юнга-мусульманин. Как только почтовый голубь донес весть, что птичка летит в клетку, я казнил Али Мехтуба и его племянника.

— Но почему? — вновь спросила Анжелика.

— Молчат лишь мертвые, — с циничной усмешкой ответил пират.

Анжелику передернуло. Она так презирала и ненавидела его, что уже почти не боялась.

— Вы отвратительны, — сказала она, — но прежде всего вы — лжец. Вся эта история ни на что не похожа. Это меня-то вы пытаетесь убедить, будто ради того, чтобы изловить женщину, никогда вами не виденную, выкуп за которую вы не могли оценить заранее, вы пустили в дело флот из шести галер и тридцати фелук и каиков, да к тому же в битве у острова Кам поставили под удар по крайней мере два экипажа? Если к тому же учесть припасы, а это около двадцати пяти тысяч пиастров, переоснастку галер — тысяч десять, наем раисов для экспедиции, в которой им нет выгоды — скажем, пятьдесят тысяч, в итоге получаем сто тысяч пиастров за одну женщину! Могу поверить в вашу алчность, но отнюдь не в вашу глупость!

Меццо-Морте слушал ее внимательно, полузакрыв глаза.

— Как вы узнали об этих суммах?

— Умею считать, вот и все.

— Из вас вышел бы недурной делец.

— А я и есть делец… У меня корабль, занимающийся коммерцией в Вест-Индии. О, прошу вас, — горячо продолжала она, — выслушайте мена! Я богата и могла бы… да, я могу, хотя и не без труда, выплатить огромный выкуп. Чего вам еще ожидать от охоты за мной, от этого не совсем разумного предприятия, о котором вы наверняка уже сожалеете?

— Нет, — ответил Меццо-Морте, тихо покачивая головой, — нет, я не жалею. Напротив, счастлив.

— Я уже сказала, что не верю вам! — снова вскричала Анжелика вне себя от ярости. — Даже если вам удалось убрать двух мальтийских рыцарей, ваших злейших врагов, это не оправдывает всех усилий, потраченных ради меня. Вы даже не были уверены, что я сяду на корабль. И почему вы не связались с моим мужем, чтобы ловушка сработала вернее? Понадобилась моя глупость, чтобы трюк со шпионом удался. Я должна была что-то заподозрить, потребовать какого-нибудь свидетельства, документа, написанного рукой мужа.

— Я подумывал о чем-то подобном. Но это оказалось невозможным.

— Почему?

— Потому что он мертв, — глухо процедил Меццо-Морте. — Да, ваш муж или тот, кто мог им быть, умер от чумы три года назад. В Тетуане тогда было больше десяти тысяч трупов. Хозяин Мохаммеда Раки, этот ученый христианин по имени Джеффа-эль-Халдун, свел счеты с жизнью.

— Я вам не верю! — закричала она. — Не верю! Не верю! — Она выкрикивала это ему в лицо, словно бы возводя плотину между надеждой и трагическим бессилием, охватывавшим ее. «Если сейчас заплачу — я пропала», — подумалось ей.

Юнцы верховного адмирала, ни разу в жизни не видавшие никого, кто бы так дерзко говорил с их повелителем, зарычали, положив руки на рукояти кинжалов. Энергичные и безмятежные евнухи тотчас встали между ними и ею. Странное зрелище являла собой эта женщина, кричавшая среди молчаливого балета, исполняемого черными евнухами и стражей в желтых тюрбанах, и все это под сгущавшейся тьмой цвета индиго. Тьма наползала от моря, подымалась до вершины страшной стены, на которой еще багровели последние отблески заката.

— Вы мне не все сказали!..

— Возможно, но более я вам ничего не скажу.

— Освободите меня, я выплачу выкуп!

— Нет!.. За все золото мира, — слышите, вы! — за все золото мира я не отпущу вас. Мне нужно нечто большее, нежели богатство: могущество. И вы для меня — средство добиться его. Вот почему я не остановился перед тратами, охотясь за вами.

Анжелика подняла глаза на стену. Вечер стер подробности, утопил во тьме ужасные крючья и то, что осталось от жертв. Мохаммед Раки, ювелир-араб, племянник Али Мехтуба, единственный, о котором ей точно было известно, что он видел Жоффрея де Пейрака в его второй жизни… Теперь он никогда не заговорит. Если попасть в Тетуан, можно было бы попытаться отыскать людей, знавших Жоффрея… Но для этого нужно освободиться.

— Вот какова будет ваша судьба, — говорил меж тем Меццо-Морте. — Учитывая, что красота ваша настолько же известна, как и ваша репутация, я при посредничестве его превосходительства Османа Ферраджи подарю вас в числе прочих даров моему драгоценнейшему другу султану Мулею Исмаилу. Препоручаю вас его превосходительству. Под его надзором вы излечитесь от гордыни. Только евнухи умеют вышколить женщину — вот кого не хватает в Европе.

Анжелика едва слушала его излияния. Она осознала происшедшее, лишь когда он стал удаляться со своим эскортом, а на плечо ее легла черная рука Верховного евнуха…

— Соблаговолите следовать за мной, благородная госпожа…

«Если я теперь заплачу, мне конец… Если я закричу, буду отбиваться, я погибла, меня запрут в гареме…»

Она не произнесла ни слова, не сделала ни одного лишнего движения и последовала, спокойная и послушная, вслед за неграми, спускавшимися к воротам Баб-эль-Уэд.

«Через несколько секунд наступит ночь… тут и будет случай… Если я упущу момент, я погибла…»

Под аркой ворот Баб-эль-Уэд еще не успели зажечь светильники. Всех поглотила темнота. Анжелика скользнула в нее, как угорь, рванулась, нырнула в проулок, столь же черный, как арка. Она бежала, не чуя под собой ног. Из почти пустынной улицы она выскочила на другую, широкую и запруженную народом, замедлила шаг и заскользила среди шерстяных накидок, белых движущихся свертков — женщин в чадрах — и маленьких ишачков, нагруженных корзинами. Пока темнота защищала ее, но кто-нибудь мог приметить заблудившуюся, тяжело дышащую пленницу. Она свернула влево в какой-то темный проход и остановилась перевести дух. Куда направиться? У кого просить помощи? Она вновь скрылась, как в Кандии, но здесь не было сообщников, чтобы завершить задуманное. Она не знала, что случилось с Савари.