Искусство частной жизни. Век Людовика XIV - Мария Сергеевна Неклюдова

самое, как если бы кавалерийский офицер явился в лагерь и предстал перед своим генералом не в сапогах, а в туфлях.

Еще весьма неудобно и неприятно, находясь в обществе, вечно выслушивать чьи-то жалобы на неприятности или болезни: в этом обычно видят недостаток ума, притворство или следствие чрезмерного самолюбия, считая, что такой пустой и навязчивый способ призван замаскировать отсутствие таланта к разговору или желание казаться выше других.

Когда кто-нибудь в обществе показывает драгоценность или что-нибудь в этом роде, весьма нелюбезно хвататься за нее, чтобы взглянуть первым: следует поумерить любопытство и подождать, пока она по рукам дойдет до вас. Когда наступит ваш черед, негоже слишком громко восхищаться и рассыпаться в похвалах, как это порой делают некоторые, тем самым расписываясь в низкой лести или в том, что ничего не видели и не понимают в подобных вещах. С другой стороны, нельзя выказывать безразличие и холодно оценивать действительно ценное: это свидетельствует либо о глупом тщеславии, либо о зависти, которая никому не идет, а тем более благородному человеку; следует выказывать скромность и справедливость.

Тут следует попутно заметить, что тот грешит против хороших манер, кто во время любого зрелища, находясь неподалеку от человека знатного, восхищается и восклицает в каждом удачном месте до того, как эта знатная особа высказала свое суждение: такая демонстрация ума совершенно неуместна и неуважительна.

Следует подождать, пока те, кто знает лучше, восхитятся и похвалят или обругают и осудят, а уж затем рукоплескать – если только у нас прямо не спросят наше мнение, тогда следует его высказать без проволочек и преувеличений.

Здесь необходимо сказать, что всегда следует снимать перчатку и целовать руку, принимая то, что нам передают, отдавая назад или просто что-нибудь давая; однако если у нас попросят эту вещь, то следует, чтобы не заставлять ждать, сперва передать ее и уж потом поцеловать руку.

Еще следует знать, что невежливо протягивать руку перед лицом знатной особы, чтобы что-то передать или взять; это следует делать у нее за спиной.

Но возвращаясь к драгоценности, бумаге или какой-нибудь другой диковине: если ее спрятали до того, как она добралась до нас, то следует подавить в себе любопытство на нее поглядеть; однако отметим, что со стороны тех, кто ее показывает, неучтиво показать лишь части присутствующих, а не всем.

Весьма нескромно заглядывать через плечо тому, кто пишет или читает, или из любопытства смотреть или перебирать лежащие на столе бумаги.

Также не следует слишком близко подходить к тем, кто пересчитывает деньги, или к открытой шкатулке, или к кабинету, в котором ищут драгоценность или еще что-нибудь[130]*, даже если вы вдвоем в кабинете с хозяином дома и если ему по какому-то делу надо выйти, то вам следует выйти вместе с ним и ждать за порогом кабинета, когда он вернется.

Невежливо читать перед людьми знатными какие-нибудь бумаги или письмо, которое нам только что вручили, если только они, будучи сами в том заинтересованы, нам прямо не прикажут.

Также неучтиво рассматривать книги, принадлежащие человеку, которого мы должны почитать, если только это происходит не в его библиотеке, где он сочтет это знаком уважения.

Если кто-то приходит или если один из присутствующих поднимается, намереваясь уйти или желая оказать честь вновь прибывшему, то из вежливости тоже следует встать, даже если входящий ниже нас по званию.

Если кто-то хочет с нами поговорить, даже если это лакей, чьего господина мы обязаны почитать, надо подняться с места и принять его стоя и с непокрытой головой.

Кстати, о лакеях: следует иметь в виду, что, разговаривая со знатной особой, имеющей выездных лакеев, будет в высшей степени неучтиво сказать: «Один из ваших лакеев сказал мне, сударь (или сударыня), что вы хотите меня видеть». Следует говорить: «Один из ваших выездных лакеев» и т. д. Вы оказываете честь не лакею, но господину.

То же самое касается служанок. О служанке дамы говорится: «Ваша девушка, ваша камеристка сказала, сударыня» и т. д., но никак не «ваша служанка».

Если входишь или покидаешь место, где находятся знатные особы, то всегда следует стараться обойти их с тыла.

Не следует присоединяться к людям, которые ведут частную беседу, даже если мы их знаем, причем достаточно близко; об этом можно догадаться, если они отошли в сторону, или разговаривают тихо, или, когда мы к ним приближаемся, меняют тему разговора; заметив это, надо потихоньку отойти, чтобы их не прервать.

Если мы попадаем в общество, где следует высказать свое мнение по тому или иному вопросу или представить то или иное дело, то, когда подойдет наш черед, надо снять шляпу и приветствовать самую знатную из присутствующих персон и остальное собрание, а затем сказать свое мнение. Если же в этом собрании присутствует особа высшего ранга, стоящая намного выше остальных, то следует обращать речь к ней и пользоваться местоимениями единственного числа, например: «Монсеньор, после того, что уже было сказано этими господами, бесполезно пускаться в длинные изъяснения, чтобы убедить вас в той же истине». Если же собрание состоит из людей более или менее равных, нужно говорить «господа» или «судари».

Что касается собраний в честь какой-либо церемонии, тут надо помнить, что во время торжеств следует оказывать честь двум категориям людей: их устроителям и тем, кто на них приглашен.

Устроителям, когда дело касается торжественных церемоний, следует всегда уступать место, даже если они – наши низшие. Например, если это свадьба, то следует оказывать уважение невесте и жениху, их родным и служителям церкви, даже если они намного нас ниже.

Если это крещение, то первые места должны быть отданы крестным отцам и матерям, младенцу и тем, кто участвует в церемонии. Если это похороны, то первые, почетные места должны быть отданы родственникам умершего. Если дело происходит в церкви и это процессия или приношение, то первыми должны идти церковные старосты и чины церкви.

Что до приглашенных, то, будучи в их числе, не следует самому занимать место, если есть церемониймейстер, их распределяющий; если же его нет и все вольны сами выбирать себе место, то первые места разумно оставить для персон более знатных, ежели только твой чин или звание не обязывают тебя, как положено в свете, оказать себе честь и сесть на видном месте, не из себялюбия, но из уважения к сообществу, членом которого являешься, или к государю, которому служишь министром, и т. д.

В ложах театра, когда они примыкают к сцене, худшие места находятся в первом ряду, а лучшие – те, что совсем сзади; в удаленных от сцены