Секретный сотрудник - Сергей Иванович Бортников

угодно – они люди молодые: когда захотят, тогда и улягутся. А нам давно спать пора.

– Вы только постелите нам в дальней комнате – и можете отдыхать! – улыбнулась Ольга.

– Хорошо. И всё же, может, сперва попьём все вместе чайку? – Наталья Ефимовна отвела в сторону новую изящную штору, открывая взорам собравшихся великолепную фруктовую вазу, доверху наполненную всякой вкуснятиной, и поставила её на стол.

– Сама пекла? – удивлённо уставился на временно припрятанную «смачнину» профессор (жена не позволяла ему есть много мучного).

– Что ты?! «Остановись, уличное течение! Помни – в Моссельпроме лучшее печение!» – чётко, с выражением, словно на конкурсе художественных чтецов, продекламировала рекламные изыскания любимого поэта Наталья Ефимовна.

– «Печенье не черствеет. Питательнее, выгоднее булки. Продаёт Моссельпром. Отделения – в любом переулке!» – поддержала её подчинённая.

– Думаете, удивили? – разошёлся Фёдор Алексеевич. – Я, если хотите, по памяти могу процитировать «Листовки для столовой Моссельпрома»…

– А ну давайте… Просим, просим, – захлопал в ладоши Ярослав.

Каждому нужно

обедать и ужинать.

Где?

Нигде, кроме

как в «Моссельпроме».

В других столовых

                   люди – тени.

Лишь в «Моссельпроме»

                         сытен кус.

Там —

         и на кухне

                        и на сцене

здоровый обнаружен вкус.

Там пиво светло,

                   блюда полны,

там —

      лишь пробьет обеда час —

вскипают вдохновенья волны,

по площади Арбатской мчась.

Там —

         на неведомых дорожках

следы невиданных зверей,

там все писатели

                      на ножках

стоят,

         дежуря у дверей.

Там чудеса,

            там Родов50 бродит,

Есенин на заре сидит,

и сообща они находят

приют, и ужин, и кредит.

Там пылом выспренним охвачен,

грозясь Лелевичу51-врагу,

пред представителем рабфачьим

Пильняк52 внедряется

                      в рагу…

Поэт, художник или трагик,

забудь о днях тяжелых бед.

У «Моссельпрома»,

                   в бывшей «Праге»,

тебе готовится обед.

Где провести сегодня вечер?

Где назначить с приятелем встречу?

Решенья вопросов

                   не может быть проще:

«Все дороги ведут…»

                    на Арбатскую площадь.

Здоровье и радость —

                             высшие блага —

в столовой «Моссельпрома»

                           (бывшая «Прага»).

Там весело, чисто,

                   светло, уютно,

обеды вкусны,

                    пиво не мутно.

Там люди

             различных фронтов искусств

вдруг обнаруживают

                               общий вкус.

Враги

            друг на друга смотрят ласково —

от Мейерхольда

                        до Станиславского.

Там,

                   если придется рядом сесть,

Маяковский Толстого

                         не станет есть.

А оба

            заказывают бефстроганов

(не тронув Петра Семеныча Когана53).

Глядя на это с усмешкой, —

                                     и ты там

весь проникаешься аппетитом.

А видя,

                  как мал поразительно счет,

требуешь пищи

             еще и еще.

Все, кто здоров,

                   весел

                           и ловок,

не посещают других столовок.

Чорта ли с пищей

              возиться дома,

если дешевле

               у «Моссельпрома»?

– Браво! И вам, и Владимиру Владимировичу – браво! – зааплодировала Ольга. – А я там ни разу, к своему стыду, не бывала!

– У нас ещё – всё впереди! – бодро заверила Наталья Ефимовна и вдобавок пообещала: – В следующий выходной непременно идём вместе в «Моссельпром»!

– Нас с собой возьмёте? – с мольбой в голосе, шутливо справился Ярослав.

– Ни в коем случае! Грубиянам и матерщинникам вход туда заказан! Это заведение только для высококультурных граждан. Таких, как Мейерхольд, как Станиславский. Так что – извините, – поставила шутливую точку в дискуссии Ольга.

31

Очередная встреча старшего майора Шапиро с секретным агентом Ярой состоялась как раз накануне праздника Крещения.

Было около шести утра.

Город ещё спал.

Но Плечов уже возвращался с утренней пробежки и прямо у себя под домом случайно стал свидетелем забавного эпизода: старый дворник вдоль и поперек честил согнувшегося в дугу мужчину в роскошной шубе и надвинутой на уши шапке, периодически давая ему под зад метлой:

– Что ты, подлец, забыл в нашем образцовом дворе, а? И вроде ж одет прилично, интеллигент хренов, а по чужим почтовым ящикам шаришь!

– Что случилось, дядь Лёня?

– Да вот… Поймал грабителя… Надо бы доставить его куда следует!

Незнакомец удачно уклонился от очередного удара и повернул лицо. Студент сразу же признал в нём своего земляка и одновременно куратора а, поэтому, не медля, бросился в его объятия.

– Бог ты, мой, Савелий Андреевич, дядя!

– Ярослав, родной!!! Оттяни от меня подальше этого дикого зверя!

– Что так смотришь, Леонтий Никандрович?

– Да… Вот… Он… Ключом ковырялся в замке твоего ящика!

– Вот именно – ключом! Заметь, не гвоздём, не отмычкой. Фабричным ключом! Как он мог попасть ему в руки? Кто мог дать его? Я, дядь Лёня, только я.

– Зачем?

– Мы встретились на дороге, я – туда, он – сюда, что делать? Прекращать прогулку или бросить дядьку мёрзнуть на трескучем морозе? А, может, вообще заставить его бегать за собой в натуральной шубе?

– Не знаю…

– Вот я и дал ему ключи, чтобы забрал прессу и читал её у меня в квартире, пока мы набегаемся… Усёк?

– Так точно! Выходит, я чуть не зашиб до смерти уважаемого человека?

– «До смерти» – это, конечно, громко сказано! – пробурчал Исаак Ильич, отряхивая одежду от снега, приставшего к ней в результате «избиения» грязной метлой. – Как мне на работу теперь явиться, а?

– Простите… Бес попутал! Может, оставьте шубку-то, я её очищу, пока вы газетёнки читаете?

– Нет уж. Сами управимся! Пошли, дядя Сава… Посмотришь, как мы живём!

– С великим удовольствием!

Ольга ещё спала. Ярослав плотно прикрыл двери, ведущие из узкой прихожей в единственную комнату, и повёл раннего гостя на кухню.

– Выпьем?

– Ты что, совсем с ума спятил?

– Чайку?

– А… Не откажусь…

– Кстати, хочу поблагодарить вас за предоставленное жильё.

– Благодари!

– Огромное спасибо, Исаак Ильич, за все ваши добрые дела.

– Спасибо на хлеб не намажешь… Должен будешь!

– Непременно. Вот ваш чай. Сахарку сколько?

– Два кусочка…

– Хотя, если честно, – продолжал Шапиро, помешивая ложкой дымящийся и приятно пахнущий напиток. – Сия благотворительность – исключительно за твой же счёт.

– Поясните…

– За съём квартиры заплатили с твоих гонораров. Вот, возьми остальное, – Шапиро достал из-под шубы конверт и положил на стол. – Здесь всё до копеечки! С полагающимися вычетами, конечно.

– Будто знали, что сегодня представится возможность рассчитаться.

– Чекист должен быть в любую секунду готов к разным превратностям судьбы.

– И поэтому вы предпочитаете всё время держать при себе