От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов

– Должен поздравить Вас с новым титулом, – сказал генералиссимус.

Сразу после встречи с Керром Сталин в компании Молотова и Берии встретился с Курчатовым, который потом по памяти записал содержание разговора: «Беседа продолжалась приблизительно один час с 7.30 до 8.30 вечера (если быть точным, то по журналу посещений – с 19.25 до 20.15 – В.Н.)… Основные впечатления от беседы. Большая любовь т. Сталина к России и В. И. Ленину, о котором он говорил в связи с его большой надеждой на развитие науки в нашей стране…

Во взглядах на будущее развитие работ т. Сталин сказал, что не стоит заниматься мелкими работами, а необходимо вести их широко, с русским размахом, что в этом отношении будет оказана самая широкая всемерная помощь.

Т. Сталин сказал, что не нужно искать более дешевых путей… что нужно вести работу быстро и в грубых основных формах…

По отношению к ученым т. Сталин был озабочен мыслью, как бы облегчить и помочь им в материально-бытовом положении. И в премиях за большие дела, например, за решение нашей проблемы. Он сказал, что наши ученые очень скромны, и они никогда не замечают, что живут плохо – это уже плохо, и хотя, он говорит, наше государство и сильно пострадало, но всегда можно обеспечить, чтобы (несколько? тысяч?) человек жило на славу, [?] свои дачи, чтобы человек мог отдохнуть, чтобы была машина.

В работе т. Сталин говорил, что надо идти решительно со вложением решительно всех средств, но по основным направлениям.

Надо также всемерно использовать Германию, в которой есть и люди, и оборудование, и опыт, и заводы. Т. Сталин интересовался работой немецких ученых и той пользой, которую они нам принесли.

Из беседы с т. Сталиным было ясно, что ему отчетливо представляются трудности, связанные с получением (наших?) первых агрегатов, хотя бы с малой производительностью, т. к. (сказал?) увеличения производительности можно достигнуть увеличением числа агрегатов. Труден лишь первый шаг, и он является основным достижением.

(Затем?) были заданы вопросы об Иоффе, Алиханове, Капице и Вавилове и целесообразности работы Капицы.

Было выражено (мнение?), на кого (они?) работают и на что направлена их деятельность – на благо Родине или нет.

Было предложено написать о мероприятиях, которые были бы необходимы, чтобы ускорить работу, все, что нужно. Кого бы из ученых следовало еще привлечь к работе. Систему премий.

Обстановка кабинета указывает на (оригинальность?) и (?) ее хозяина. Печи изразцовые, прекрасный портрет Ильича и портреты полководцев. Космические лучи и циклотрон…».

В речи, которую он произнес 9 февраля в Большом театре, Сталин заявил:

– Я не сомневаюсь, что если мы окажем должную помощь нашим ученым, они сумеют не только догнать, но и превзойти в ближайшее время достижения науки за пределами нашей страны.

В марте было заявлено о существенном повышении зарплат ученым, затраты на науку в целом за 1946 год выросли втрое.

Маршалл в Китае

Генерал Маршалл, назначенный Трумэном его спецпредставителем в Китае, вылетел из Вашингтона 15 декабря и прибыл в Китай 20 декабря. «Его сообщения, переданные мне через средства связи военного министерства, разворачивали действо, хоть и переданное простыми словами, но имевшее все элементы китайской исторической драмы», – писал Трумэн.

Несколько дней Маршалл провел в разговорах. Подолгу беседовал с Чан Кайши, который жаловался на коммунистов и продолжавшееся присутствие русских в Маньчжурии. Маршалл приглашал чиновников правительства Чан Кайши, коммунистов, говорил с сотрудниками посольства США, корреспондентами и другими наличными американцами. Он обнаружил, что идея объединенного Китая пользуется широкой поддержкой, но ни у кого не было готового рецепта. Маршалл решил, что единственный путь – вновь посадить за стол переговоров гоминдановских и коммунистических лидеров. Что ему удалось.

Коммунисты выступили с предложением о прекращении боевых действий. Чан Кайши поначалу наотрез отказался, но затем Маршалл настоял на том, чтобы Гоминдан сделал шаги навстречу. Чан выдвинул встречные требования: немедленное прекращение боевых действий, назначение представителей для консультаций с Маршаллом об условиях контроля за соблюдением перемирия и избрание Политическим консультативным советом комиссии для обсуждения судьбы спорных районов Китая.

К 8 января 1946 года переговоры продвинулись настолько далеко, что соглашение было почти достигнуто. Однако Чан Кайши настаивал на том, чтобы его войскам не препятствовали продолжать движение в провинции Жэхэ, откуда выходили советские войска. Коммунисты были категорически против, утверждая, что сами уже контролируют ключевые пункты провинции.

Приказ Чан Кайши о прекращении огня был зачитан в 10.00 утра 10 января, причем лишь за несколько минут до этого Маршаллу удалось убедить Чана не упоминать в приказе о введении его войск в Жэхэ.

После этого под соглашением о перемирии подписались и коммунисты. Тогда же открылась Политическая консультативная конференция с участием восьми гоминдановцев, семи коммунистов, четырнадцати представителей либеральных партий и девяти беспартийных. Было принято решение о созыве через четыре месяца Национального собрания для принятия конституции.

Ведемейер, которому затея с демократией в Китае не нравилась, писал: «Основываясь на ограниченном знании ситуации, можно говорить о том, что ни Коммунистическая партия Китая, ни Гоминьдан не являются демократическими по духу или намерениям. Китай не готов к демократической форме правления и по причине неграмотности 95 процентов его населения, и по многим другим веским причинам. Бессловесные китайские народные массы желают мира и не особенно заинтересованы в различных представленных идеологиях или же не знают о них. Возможность работать, добывать еду и одежду для своих семей и безоблачная мирная обстановка – вот их главная забота.

Обстановка здесь лучше всего может быть улажена великодушным деспотом или военным диктатором, а будет ли такой диктатор коммунистом или гоминдановцем, не имеет большого значения, По моим наблюдениям, практически все китайские политические фигуры заинтересованы в своем эгоистичном возвеличивании. У меня по-прежнему складывается впечатление, что правление генералиссимуса предоставляет сейчас наилучшие возможности для стабилизации обстановки в регионе, политической и экономической».

Впрочем, и лидеры самого Китая были убеждены в том, что центробежные тенденции можно было пресечь только силой. Мао Цзэдун давно выразил это в ясной формуле: «Винтовка рождает власть».

Так же думал и Чан Кайши. Поддавшись на уговоры Маршалла о перемирии, он записал в дневнике: «Маршалл совершенно не понимает, что они абсолютно неискренни… В последние дни я нахожусь в мрачном настроении, мне стыдно. Коммунистические же бандиты необузданны, они лают, как свора собак. Я знаю, что прошлые дела неразрешимы».

Но Маршалл продолжал свою кипучую деятельность, стремясь теперь объединить вооруженные силы враждовавших сторон. Для этого он предложил создать трехсторонний комитет, в котором сам Маршалл