Фредерик Марриет - Иафет в поисках отца

Гаркур согласился со мной, а майор заметил, что у него много лишнего места и хорошо бы было, если бы я к нему переехал.

— Боюсь, майор, не было бы это слишком накладно, — сказал я улыбаясь, — мне придется платить за двоих.

— По чести, вы говорите правду! Но я обедаю всегда с вами, если никуда не приглашен, а за квартиру вам тогда не нужно будет платить, потому что дом мой собственный.

— Вот предложение, которым не нужно пренебрегать, — сказал мне Гаркур. — Примите его предложение и будьте уверены, что в конце концов вы что-нибудь да выиграете.

— Об этом в самом деле нужно подумать. Для общества майора можно многим пожертвовать, и я соглашаюсь, если майор Карбонель обещает быть поэкономнее.

— Обещаю и буду беречь ваши деньги, как управляющий, как для вашей, так и для своей собственной пользы. Слуга ваш, я думаю, будет мне услуживать и помогать кой в чем, а я ему за это заплачу.

Я согласился на все предложения майора.

Глава XXIV

На другой день я пошел к банкиру, взял у него сто пятьдесят фунтов стерлингов и поехал с Тимофеем в… Флита бросилась в мои объятия и плакала от радости, увидев своего нареченного брата.

Когда я сказал ей, что Тимофей на улице и хочет ее видеть, Флита спросила, отчего он не вошел. Когда он явился в своей ливрее, она не выразила никакого удивления.

Когда содержательница пансиона, расхвалив ее прилежание, успехи и поведение, оставила нас одних, Флита сняла цепочку с шеи и сказала, что она теперь припомнила одну даму, которая носила такую точно цепочку. Я просидел с нею около трех часов и потом возвратился в Лондон, зашел в Пиаццу, откуда, взяв все свои вещи переселился к майору Карбонелю.

Майор сдержал слово, и мы в самом деле жили хорошо, да он и не мог поступать иначе, потому что на неблагоразумные издержки недоставало у меня денег. Между тем зимний сезон уже прошел, и все выезжали за город. Оставаться в Лондоне значило напрасно терять деньги, и потому мы советовались, куда нам ехать.

— Ньюланд, желание ваше делает честь моей рекомендации, и я надеюсь, что в следующую весну вы сделаете себе хорошую партию. Поверьте мне, что между множеством низких душ, которых вы встречали, есть дочери и матери, которые не думают о богатстве.

— Что вы это, Карбонель, я никогда не думал слышать вас проповедующим мораль.

— Правда, Ньюланд, и может быть, этого долго не случится со мною. Свет для меня — устрица, и, чтобы жить, я должен уметь раскрывать ее. Когда я был доверчив, неопытен, невинен, более даже, нежели вы при первом вступлении на мое попечение, тогда я терпел много от доверчивости; теперь же, когда совсем оставил все эти добрые качества, живу совершенно счастливо. Мы должны сражаться со светом собственным его оружием, между тем, как я и прежде вам говорил, можно найти чистое золото со смесью дурного и невинное сердце посреди разврата. Если вы женитесь, то постараюсь вам выбрать такую жену, которая бы имела все лучшие качества, хотя богатство вам и не нужно.

— Будьте уверены, Карбонель, я никогда не женюсь на бедной.

— Не ожидал, чтобы вы так скоро поняли мои уроки.

— Но почему, майор, вы так заботитесь о моей женитьбе?

— Оттого, что вы, наверное, сделаетесь игроком, живо продуете все, и мне нечем будет около вас попользоваться. А если вы женитесь, тогда к моим услугам я буду иметь верную квартиру и стол, если приобрету благосклонность вашей супруги. Надеюсь, что это самое лучшее стремление с моей стороны. — И, окончив свою речь, майор расхохотался.

— Карбонель, я уверен, что в вас более хороших чувств, нежели дурных, что свет изменил вас до настоящего вида, и если этот же свет не лишил вас собственного мнения, то вы бы наверное остались и до сих пор великодушным человеком; даже и теперь видно, как у вас натура берет верх над привычками; и если вы делаете что-нибудь не совсем честное, то это не от бесчестности, а от бедности.

— Вы совершенно правы, Ньюланд, — ответил майор, — ваше мнение обо мне справедливее всех. Будьте уверены, я не разорю вашего имения, если вы получите его в свои руки, а согласитесь, что это могло бы случиться.

— Ручаюсь и уверен, что не разорите моего имения, — ответил я смеясь.

— Не говорите этого, Ньюланд, и особенно не держите пари. Мы теперь издержали не более четырехсот фунтов из тысячи, вам назначенной, а это очень экономно. Как вы думаете, не поехать ли нам в Чельтенхам? Вы найдете там множество ирландских девиц, ищущих мужей, которые принесут с собою хорошее приданое.

— Мне отвратительны женщины, которые отыскивают женихов.

— Правда, что они сами хотят выйти замуж, но зато, надобно отдать справедливость, они чрезвычайно решительны. В три дня согласится выйти за незнакомого мужчину, который, женившись, получит прекрасную жену. Ведь нам надобно куда-нибудь ехать в подобное место, а Чельтенхам не хуже многих, я в этом уверен. Последнее замечание заставило меня решиться, и через несколько дней мы были уже в Чельтенхаме, где познакомились с самым лучшим обществом.

— Ньюланд, — сказал Карбонель, — вам, я думаю, скучно в этом месте?

— Совсем нет. Напротив, мне очень нравятся эти обеды, танцы и гулянья.

— Да, но мы должны заняться чем-нибудь лучшим. Скажите, хорошо ли вы играете в вист?

— Совсем не умею и с трудом понимаю каждую игру.

— В этом модном и необходимом занятии я сделаюсь вашим наставником, чему готов посвятить целое утро каждого дня.

— С удовольствием примусь, — сказал я. И с этого дня всякое утро после завтрака, вплоть до четырех часов, мы играли, запершись. Он скоро научил меня всем тонкостям и искусству этой игры.

— Вы теперь хорошо играете, — сказал мне майор, бросив карты. — Помните, мы никогда не должны играть вместе, если только не будут просить, чтобы вы сели со мной.

— Не вижу, какие выгоды от этого правила, — сказал я. — Если вы выиграете, то я проиграю.

— Никогда!.. Делайте только, что я говорю, и играйте, по какой бы высокой цене не предложили. Мы здесь останемся только неделю и должны пользоваться временем.

Я удивился словам майора, и в этот же вечер мы отправились в клуб.

Никто не видел нас раньше, поэтому приняли за новичков и сейчас же просили играть.

— Господа, во-первых, я очень плохо играю, — ответил майор, — а во-вторых, если проиграю, то не плачу денег.

Майору не поверили и только улыбнулись; меня также просили играть.

— Я не сяду с майором, потому что он дурно играет и сверх того очень несчастлив. Чем с ним играть, лучше просто отдать деньги.

На это согласились, и мы уселись. Первый робер был выигран майором и его партнером. Выигрыш с заклада-ми простирался до восемнадцати фунтов. Я вынул кошелек и хотел заплатить майору, но он просил меня отдать их партнеру.