От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов

иностранные войска вмешивались в дела Китая, так как это ведет к ослаблению авторитета центрального правительства. Не может быть двух правительств и двух армий, но, как видно, китайские коммунисты не согласны с этим.

– Нынешнее положение не может продолжаться. В Монголии между коммунистами и войсками центрального правительства происходили настоящие бои.

– Если они обратятся за советом, то он им будет дан, а так – Бог его знает. Почему переговоры в Чунцине потерпели неудачу и почему имели место бои между коммунистическими войсками и войсками национального правительства?

– Я этого не знаю, – ответил Цзян.

– Тем более этого не знает советское правительство.

Далее перешли к двусторонним и многосторонним отношениям.

– Чан Кайши просил меня передать Генералиссимусу Сталину заверение в том, что при любых обстоятельствах и обстановке Китай не будет участвовать в делах, направленных против Советского Союза.

Сталин поблагодарил за такую позицию и добавил:

– Американская и английская разведка распространяют слухи, что между Советским Союзом, с одной стороны, и Англией и Америкой, с другой, скоро начнется война. Это – дезинформация. Американцы и англичане не смогут поднять свои войска на новую войну, так как нет цели: Япония побеждена, война надоела народу. Любое правительство в Англии и Америке, которое попытается поднять свои войска, обязательно падет.

Как видим, Сталин не сомневался в желании США и Британии напасть на СССР. Он сомневался в их способности это сделать. Генсек заверил:

– Могу заверить Чан Кайши, что Советский Союз не пойдет против Китая.

– Чан Кайши наметил большую и обширную программу воспитания членов Гоминьдана и учащейся молодежи в духе сближения с Советским Союзом. В будущих международных делах Китай будет заранее советоваться с Советским Союзом, чтобы выступать с общей точкой зрения.

– До сих пор китайские делегаты всегда выступали против советских, – констатировал Сталин. – Так было в Сан-Франциско и в Лондоне…

Перешли к вопросу о положении в Маньчжурии. Цзян заявил:

– Китайские войска направляются в Маньчжурию лишь для того, чтобы поддержать там порядок. Чан Кайши предлагает придерживаться политики открытых дверей, но с сохранением за Советским Союзом ведущей роли в экономике.

– Хозяином, суверенной силой Маньчжурии должен быть Китай. Советский Союз не добивается для себя доминирующего положения в Маньчжурии.

Разговор мало что изменил в советско-китайских отношениях.

После Московского совещания донести позицию трех министров до румынского правительства было поручено Вышинскому, Гарриману и Керру, которые 31 декабря прибыли в Бухарест и на следующий день встретились с королем Михаем и членами правительства. Король продолжал играть роль короля.

Вышинский 1 января 1946 года сообщал Молотову: «Сегодня Комиссия посетила короля. Беседа продолжалась около 1 часа. От имени Комиссии я изложил сущность решения о Румынии и спросил, что думает по этому поводу король. Король ответил, что считает решение правильным и вполне удовлетворен этим решением. Он добавил, что считал правильными решения Ялтинской и Потсдамской конференций, также считает правильным и это решение. Король подчеркнул, что считает особенно важным решение о свободных выборах, и спросил, не является ли лучшей гарантией проведения таких выборов „нейтрализация“ некоторых министерств, как, например, Министерства внутренних дел. Гарриман и Керр предоставили мне ответить на этот вопрос. Я ответил, что ни о какой „нейтрализации“ речи быть не может, что такой вопрос не стоит и не может стоять перед нами…

Кто же, спрашивал король, доложит Трем Правительствам о том, как соблюдаются эти заверения? Я ответил, что после того, как два министра будут введены в правительство и правительство даст известные заверения, американское и английское правительства, согласно их обязательствам, признают румынское правительство и, следовательно, назначат в Бухарест своих послов, которые и будут им докладывать то, что сочтут нужным.

Исчерпав этот вопрос, я сказал, поскольку король согласился с решением Совещания в Москве, отпадает препятствие в совместной работе короля и Правительства. Михай ответил, что он согласен с этим, но представляет дело так, что это Правительство будет ведать до выборов административными делами и что его задачей будет подготовить выборы возможно скорее. На это я сказал, что подготовка к выборам будет, как я понимаю, одной из задач Правительства, правда, важной, но все же одной из задач…

Когда речь зашла о гарантиях выполнения правительством „заверений“, Гарриман вдруг заявил, что американское правительство признает Румынское Правительство после того, как оно примет ряд мер по выполнению взятых на себя обязательств. Я должен был поправить Гарримана, указав на то, что Московское решение говорит об обязательстве США признать румынское правительство не после принятия каких-то мер, а после того, как заверения будут даны».

Переговоры продолжались еще неделю, Гарриман и Керр придумывали все новые поводы для недовольства румынским правительством и условия его признания. Наконец, 8 января Вышинский информировал Молотова: «Дальнейшим результатом консультаций явилось выдвижение кандидатуры г-на Э. Хациегану Национал-царанистской партией и кандидатуры М. Ромничеану Национал-либеральной партией для включения их в состав румынского правительства. Комиссия удостоверилась, что эти кандидаты отвечают требованиям, изложенным в Московских решениях». По представлению Петру Гроза и с одобрения короля Михая I Хациегану и Ромничеану 7 января были включены в состав Румынского Правительства королевским указом. На этом Комиссия закончила свою работу.

Путь к дипломатическому признанию Румынии, казалось, был открыт. Но затем Гарриман прибыл в Лондон, где Бирнс был на Генассамблее ООН, и доложил, что их совместная – с Вышинским и Керром – миссия в Бухарест не привела к значимым изменениям в правительстве Грозы, как безуспешными были и попытки изменить кабинет министров Болгарии. А Бирнс после выволочки от Трумэна тоже не склонен был делать хоть какие-то шаги навстречу Москве.

Третьего января Сталин принял президента Всеславянского конгресса в США, профсоюзного деятеля с польскими корнями Лео Кржицкого. Речь шла не столько об Америке, сколько о Польше и поляках в Америке. Кржицкий утверждал:

– В 1930 году при Пилсудском профсоюзных деятелей заключали в тюрьму в Брестской крепости. Позже в Березине был устроен лагерь, где содержалось 45 тысяч лучших представителей рабочего класса. Все это была санация Бека. Сейчас рабочий класс Польши сплочен.

Сталин расхваливал Берута:

– Если бы не Берут, то поляки не получили бы западных границ. В Потсдаме были горячие споры по этому вопросу. Англия сильно возражала, и поляки начали было колебаться, только стойкость Берута помогла полякам добиться нынешних границ. Берут является выдающимся человеком для Польши. Польше надо дать свободу, и она даст способных деятелей.

И пугал союзников:

– Поляки говорили мне, что французы, американцы и англичане – хорошие союзники, но они опаздывают и приходят Польше на помощь перед смертью.

– Эти союзники приезжают на пожар, когда уже весь