Тверской Баскак. Том Второй (СИ) - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

на дороге, а остальные начали хаотично расползаться, пытаясь его объехать.

Зная, с каким презрением Якун относится к этим, как он называет, гробам на колесах, думаю, он купится, тем более что другого выхода у него нет. Бодро шагающие парни Соболя прошли уже две трети пути к вершине.

Бросаю нервный взгляд наверх, всадников на гребне пока не видно.

«Неужели я промахнулся! — Тревожно защемило в душе. — Если засада не здесь, тогда где⁈»

Неизвестность хуже прямой опасности, да к тому же с каждой минутой в кажущемся хаотичном движении моих подразделений все больше и больше просматривается определенный порядок. Со стороны это отлично видно, и мне такой поворот совсем ни к чему.

«Ну давай же, давай!» — Мысленно подстегиваю Якуна и стараюсь не смотреть на Калиду. Не хочу, чтобы хоть кто-нибудь почувствовал мою неуверенность. Пусть все по-прежнему считают меня не ведающим сомнений железным консулом.

С усмешкой вспоминаю, что римские легионеры больше всего ценили в своих полководцах удачливость.

«Пусть верят, что удача любит меня и я всегда вижу все наперед!»

Еще один быстрый взгляд наверх, и я с облегчением выдыхаю. В тот же миг в уши врывается отчаянный крик.

— Тревога!

В этом вопле слишком много эмоций, поэтому, рванув повод, вывожу кобылу в самый центр построения и вкладываю в голос максимум жесткости и спокойствия.

— Все по местам! Баллисты на позицию!

Завидев меня, все разом успокоились. Нервозность спала, и всё вокруг завертелось, как на учениях. Фургоны ускорились, перекрывая в первую очередь дорогу. Возчики, выведя их на условленное место, тут же отстегивают лошадей и уводят их вместе с упряжью в центр круга. Взводы «алебардщиков» занимают свои позиции межу фургонами, а первые четверки арбалетчиков, откинув внутренний борт уже заскакивают наверх.

Теперь уже и я успокоился.

«Все нормально, сдюжим!» — Взбадриваю самого себя и кидаю взгляд на приближающуюся конницу.

По дороге во весь опор мчится не больше полусотни, а остальные растягиваясь лавой идут по целине, беря нас в кольцо. Эти уже движутся не так быстро, не рискуя переходить в галоп. Берегут коней! Все-таки склон, да и трава высокая. Любая норка, ямка, и лошадь враз ноги поломает.

«Да, Калида был прав! — Мысленно соглашаюсь со своим советником. — Якун не дурак! Стремительная атака по дороге с расчетом взять нас врасплох, но чтобы всем не толкаться и не мешать друг другу, остальные идут уже широким охватом».

Мой передовой отряд, едва завидев врага, бросился бегом вниз, но от конницы пешему не уйти. Видя, что их настигают, парни оставили дорогу и кинулись врассыпную. Всадники же, не желая тратить на них время, пронеслись мимо.

«Ну вот и молодцы! — Хвалю ребят за находчивость. — Глядишь целыми останетесь!»

Больше я на них не отвлекаюсь и полностью переключаюсь на стремительно приближающуюся полусотню. Огненного боя у меня нет, но сюрприз я все-таки для них приготовил. Баллисты заряжают снарядами с мокрой волчьей шерстью и тухлыми внутренностями. Мокрая шерсть и тухлятина воняют будь здоров, и нос закладывает, даже пока их грузят в специальные плетенные корзины.

До несущейся конницы уже не более ста шагов. Два фургона перекрыли дорогу, и три штурмовых взвода уже выстроились по их сторонам. Сегодня у бойцов в руках вместо привычных алебард трёхметровые древки копий без наконечников да дубинки на поясе.

Тук, тук, тук! Загрохотали коромысла об отбойники, и баллисты выплеснули первые заряды.

Корзины шмякнулись о землю прямо перед копытами лошадей, и резкая звериная вонь ударила в ноздри животных. Передние кони дернулись в стороны, часть взвилась на дыбы, разбрасывая хлопья пены и бешено вращая глазами. Тут уж всадникам не до атаки, лишь бы в седле удержаться.

Пока первая линия боролась со своими лошадьми, задние тоже притормозили, и неудержимый, единый порыв как-то враз угас и распался на отдельных всадников. Потеряв инерцию, они бестолково затоптались перед лесом выставленных копий. В этот момент затренькали спущенные тетивы арбалетов и на замершую в нерешительности полусотню обрушился град арбалетных болтов.

Хоть и без наконечников, но стрелы ударили практически в упор. Они не пробивают кольчуг, но сбивают с седел, и этот шквал вместе с застоем решает дело. Слегка оторопевшие всадники начинают разворачивать коней.

Они бы совсем бросились наутек, но в этот момент подоспела остальная конница, и атака пошла новой волной.

Но время мы выиграли! Неудача головной полусотни дала нам пару минут, чтобы полностью замкнуть круг обороны. Теперь уже по всему периметру бойцов Якуна встречают копья и стрелы.

В первые мгновения дворяне попытались протаранить ряды защитников своими лошадьми, но жеребцы, напуганные волчьим запахом, все время оборачивались и, пятясь, не желали идти на орущих и тыкающих в них палками людей.

Тогда Якун сменил тактику. Часть его всадников спешилась и пошла на «алебардщиков» в рукопашную, а другая начала запрыгивать на фургоны прямо с седел. В ответ мои бойцы сменили копья и арбалеты на дубинки, и пошел настоящий, крутой замес.

Дворяне и охотники Якуна практически все в кольчугах и кованых шлемах, остановить их деревянной дубиной совсем непросто, но и мои бойцы не голые.

Да, с железом у меня проблемы, ни на кольчуги, ни на другую броню не хватает, но я давно уже нашел из этого положения выход. Его подсказали мне мои «будущие предки». Русский мягкий доспех из прошитой льняной набивной ткани когда-то еще покажет себя, как неплохая защита от резаных и скользящих ударов. К тому же он легче и дает больший маневр.

Каждый мой боец сейчас одет в такой тягилей. Эдакий длинный запахивающийся халат с высоким, стоячим воротником. Все из плотной, в несколько слоев льняной ткани. Для усиления, кроме слоев льна на груди и плечах, я добавил в набивку еще прослойку из войлока. Плечи в довесок защищены бронзовыми наплечниками, а голова каской из того же материала. Под каской у каждого одет зимний треух. Жарко, но от удара дубиной самое то! Так что мои парни экипированы хоть и на порядок дешевле дворян, но на мой взгляд ненамного хуже.

Поначалу смена тактики принесла противнику успех. Они потеснили нас на фургонах и чуть было не сбросили оттуда совсем. Но если враг давит броней, то у нас преимущество в численности. Как-только запахло жареным, я перебросил на самые опасные участки стрелков из других взводов, и схватка закипела еще жарче.

Ярость запалилась по-настоящему, и обе стороны лупят друг друга без всякого снисхождения. Перекошенные лица, треск дубин и бешеный рев! Нашла коса на камень, что называется. Мои парни уперлись, но и противник уступать не желает.

Не добившись успеха на фургонах, Якун собрал два ударных кулака и попытался продавить порядки «алебардщиков».

Под вой и улюлюканье боярские дети бросились в проемы между телегами с удвоенной яростью. Замелькали, заработали по головам дубинки, человеческий рев перешел в настоящее звериное рычание. Пропущенный удар не убивает, но точно отправляет в нокаут. Люди валятся, выползают из схватки, чуть приходят в себя и лезут в драку снова.

Помаленьку поле битвы сузилось до пяти-шести фургонов, где и начался самый жаркий махач. Основной накал продлился еще минут тридцать, а потом противник стал ощутимо сдавать. Сказалось наше преимущество в численности и в организации.

Мои бойцы, получившие травмы или контузию, выводились из боя и менялись на свежие силы, а вот Якуну подкреплений взять было неоткуда. У него был только один шанс проломить нашу оборону. Прорваться с наскока, ошеломив яростью и внезапностью удара. Так как ни того, ни другого у него не вышло, то теперь дело было только во времени и в ожидании, когда же они, наконец, выдохнутся.

Наблюдая за боем, я вдруг увидел, как Якун, не выдержав, сам вломился в драку, и шишак его шлема с соболиным хвостом заметался среди атакующих.

Подумав, вот он шанс закончить потасовку, снимаю с плеча арбалет. Сунув носок в стремя, кручу ручку, взводя спусковой механизм. Вскидываю оружие и кладу на ложе болт с утяжеленной головкой.

Готово! Прицеливаюсь! Я, конечно, не Ванька Соболь, но тоже стрелок неплохой и от занятий не отлыниваю. Раз, два… Выравниваю дыхание и мягко спускаю собачку.

Трень! Щелкнула тетива и стрела умчалась вперед!

Сквозь грохот схватки и шум яростных криков я прям-таки слышу звонкий щелчок. Звяк! Бронзовое утяжеление звякнуло о железо шлема. Голова Якуна мотнулась назад, как с хорошего удара в челюсть. Он еще постоял с секунду, покачиваясь и не понимая в чем дело, а потом медленно стал оседать на землю.

С довольной улыбкой поворачиваюсь к Калиде