Сергей Зайцев - Секира и меч

Он поцеловал ей лоб, нос, губы. Потом взял ее на руки и отнес на постель.

Глеб целовал Анну нежно, он едва касался ее губами. А она счастливо улыбалась в темноте и шептала:

– Ты такой большой. Я не могу охватить тебя руками… Но ты такой нежный – как весенний теплый ветерок в поле.

Он прижимал ее к себе, он гладил ей спину, бедра.

И говорил:

– Я и есть ветерок. Я искал тебя. Ты – тихая заводь, ты – темная вода. Я раздвигаю ряску и вижу в тебе отражение свое. Я украшу тебя кувшинками…

– Ты – огонь… – жарко шептала ему в ухо Анна. – Как жаль, что ты поздно пришел! Я б уже родила тебе ребенка…

Едва справляясь с головокружением, Глеб вдыхал запах ее волос. Он провел ей рукой по спине; Анна выгнулась – гибкая и стройная. Грудь ее нацелилась в него. Глеб целовал ей грудь:

– Ребенка?.. Ты – женщина!… Всякий мужчина ребенок перед тобой. Ты – мать, ты родишь, как земля… И я твой ребенок. Ты – женщина и земля. Ты родила этот мир. И меня родила ты, женщина. Я вышел из тебя, но замкнется круг, и в тебя же я войду… земля…

Анна вскрикнула. Ее широко раскрытые глаза смотрели в темный потолок. В глазах ее были сейчас и любовь, и смерть, и блаженство, и боль…

– Милый… Милый… – срывалось с ее губ. Руки ее бродили у Глеба по спине. Она дышала жарко и часто. А Глеб ловил ее открытый рот.

Краем глаза он видел: за спиной у него встают два солнышка. Глеб пригляделся – что это? Это были ее круглые белые-белые коленочки…

Глава 13

Кто-то пустил по Гривне слух, что десятник Корнил поймал-таки разбойника Глеба. Так часто бывает, что преувеличивает молва. Один сказал: «Видели Глеба у Сельца». Второй подхватил: «Отправились спешно ловить Глеба». Третий прибавил: «Поймали!» Тот прибавил, видно, кто особенно желал видеть Глеба в оковах, в клетке.

Мстислав, услышав новость, полдня расхаживал в возбуждении по палатам своего каменного терема. Глаза его горели радостью; грудь вздохнула легко.

Святополк разделял его радость. Ходил за князем, как привязанный. Мстислав обещал:

– Высеку его! Высеку!… Потом в клетку посажу, отвезу в Чернигов. Скажу Владимиру: «Вот тебе Воин! Хотел ты Воина!» Насмерть засеку…

Святополк отговаривал:

– Не следует сейчас дерзить Владимиру, не время. Надо ласковым быть… Надо, чтоб Владимир нам с тобой, князь, ноги на спину ставил, чтоб о нас с тобой ноги грел. А мы потом выберем момент и обрубим ему ноги. Сядем в Чернигове. А там приглядимся и к Киеву.

– Да. Ты прав, пожалуй, – задумывался Мстислав. – До поры надо ласковым быть. Я отцу голову Глеба пошлю с любезными словами: «Ты ловил – не поймал. Я поймал – тебе дарю!».

– Это уже лучше! – одобрил Святополк. – Живого Глеба не следует в Чернигов посылать. Кто знает, что у батюшки твоего на уме. Он ведь тоже не дремлет с утра до вечера; думает что-то, думает. Вон сколько лет на престоле черниговском сидит, никого не подпускает. Это надо уметь!… Но скажу без сомнений: о киевском престоле он тоже думает. Поэтому Владимиру хорошие воины очень нужны. Пошлешь ему Глеба живого, князь, а Владимир его и помилует. А нам с тобой живой Глеб никак не нужен. Глеб не из тех, кто прощает обиды. Это я уже понял. Тем более не простит смерть родителей. Найдет время и ударит тебе ножом в спину…

– Нам, – поправил Мстислав.

– Да. Глеб живой нам не нужен. Голову его, ясно, надо отсечь. Можно сделать это прилюдно. Чтоб другим наука была!

– А братья его что?

– Братья Глеба – не воины. Хотя ростом Бог не обидел! Но сила их не на подвиги, а в землю обращена. Они пахари. И я бы с ними легко договорился, – Святополк, прищурившись, глянул в спину Мстиславу. – Знаешь ведь, князь, всегда легко убедить того, кто хочет поверить. Аскольдовы дети хотят жить спокойно, они хотят ладить с тобой; ты убил бы Аскольда хоть у них на глазах, но сказал бы, что не убивал, и они бы поверили тебе. Но Глеб не такой…

Мстислав, вздрогнув, подошел к окну:

– Что ж его не везут?..

– Привезут. Нам, терпеливым, на потеху. Спустя некоторое время не выдержал князь. Велел оседлать белого коня.

Поехал Мстислав к воротам Гривны. У стражи спрашивал, не видно ли Корнила, не везут ли Глеба.

Стража разводила руками, указывала на пустынную дорогу. Возвращался в палаты князь. Время коротал в бесконечных разговорах со Святополком. Тот был хитер: то о приятном заговаривал – о престоле киевском, то про Глеба напоминал. Мстислав не раз вскакивал и подходил к окнам.

– Что ж не везут?

Но не вернулся Корнил с дружиной и к вечеру.

В ожидании прошла и ночь Мстислава. Возбужденный, он глаз не сомкнул. Лежал, смотрел на темные окна. Ждал: вот-вот вспыхнут во дворе факелы, послышатся голоса, ржание коней, раздадутся шаги за дверью… И тогда Мстислав прикажет выкатить во двор плаху…

Рано утром князя разбудили:

– Вернулась дружина, господин!… Мстислав, накинув на плечи шубу, спустился из спальни. Святополк уже был на крыльце.

Возле крыльца полукругом стояла дружина. Всё мрачные серые лица. И утро-то было хмурое; небо заволокло тучами, время от времени налетал холодный ветер.

Остановившись на крыльце, Мстислав плотнее запахнул шубу, огляделся. И только тут заметил, что в ногах у дружины на разостланном потнике лежит тело – опухшее, бледно-синюшное. Лицо так заплыло, что его и не узнать.

– Кто это? – поморщился Мстислав и спустился на несколько ступенек.

– Корнил, – ответил кто-то из дружины.

– Корнил? – князь отшатнулся. Святополк показал рукой:

– Да, это Корнил. Я вижу – рваная щека…

– Теперь и я вижу, – кивнул Мстислав. – Он что же, совсем мертв?..

Князь поднял какой-то прутик с земли и потрогал рваную щеку Корнила.

– Мертв, господин, – ответили из дружины.

– А Глеб? – князь настороженно вскинул глаза.

– Это Глеб его и убил, – сказал один старый дружинник. – Ошпарил кипятком…

– Как это ошпарил? – не понял Мстислав. – А где были вы?

– Мы ничего не могли сделать, – опустил глаза воин. – Все произошло так неожиданно.

– Но мне говорили, что вы поймали Глеба! – воскликнул раздраженно князь. – Это, значит, была ложь?..

– Я не знаю, господин! – сказал дружинник и покачал головой. – Мы действительно поймали было Глеба. Зажали его со всех сторон. Но он сумел вырваться…

В негодовании Мстислав топнул ногой:

– Вас целая дружина! Как он мог уйти? Другие воины сказали:

– Оказалось, Глеб был не один. Нас окружили… Это были какие-то дикие люди. Иные из них рычали по-волчьи!… Мы не знаем, что и думать. Возможно, это оборотни…