Цикл романов "Анжелика" Компиляция. Книги 1-13" (СИ) - Голон Серж

— Нет.

— Возможно, он предупреждал тебя, но ты не слушал?

— Нет, не правда, — сердито запротестовал Флоримон. — Он даже сказал: «Иди по лестнице Дианы. Ты ведь знаешь этот путь, он короче».

Не выдумал ли он это? Вряд ли. Анжелика не могла отделаться от мысли, что кто-то упорно старается убить ее сына. Что ей делать? Что придумать?

— Как мне поступить? — спросила она Мальбрана. Седые волосы придавали ему облик мудреца, и он действительно задумался. Слушая рассказ аббата, он несколько раз хмурил брови.

— Нам нужно вернуться в Сен-Клу. Там он будет в большей безопасности.

Анжелика слегка улыбнулась.

— Кто бы мог подумать, что наступит день, когда… Ну да ладно, вы правы.

— Главное, ему нужно подальше держаться от Дюшеса.

— Вы думаете, что опасность грозит ему с этой стороны?

— Даю руку на отсечение. Давайте подождем. Я надеюсь, что все-таки поймаю его с поличным и сдеру с него шкуру заживо.

Флоримон наконец-то понял, что на его жизнь кто-то покушается, и от гордости напыжился, как павлин.

— Все это потому, что я сказал королю, что не врал, когда говорил о Дюшесе. Это лакей Пикар, наверное, слышал мой ответ и донес Дюшесу.

— Но ведь на кухню тебя послал Карапорт.

— Карапорт подчиняется Дюшесу. Значит, старик Дюшес побаивается меня.

— И когда ты только научишься держать язык за зубами!

Анжелика уже пришла в себя, она стала ласкать и целовать сына. Она вдруг вспомнила намеки Баркароля. Избавиться от Дюшеса было бы несложно, если бы Мальбран или еще кто-нибудь нанял убийц.

Анжелика добралась до своей комнаты и, усевшись в кресло, задумалась. Вдруг ей показалось, что она не одна в комнате. Она повернула голову и чуть не вскрикнула от ужаса. Два черных глаза в упор смотрели на нее из-за комода, чья-то черная фигура отделилась от стены и двинулась к ней.

— Баркароль!

Карлик неотрывно и, казалось, сердито смотрел на нее.

— Пойдем, сестра, тебе нужно кое-что узнать, если тебе дорога жизнь.

Она вышла за ним в ту потайную дверь, в которую ее провожал Бонтан. У Баркароля не было свечи, но казалось, что он видит в темноте, как кошка.

— Вот мы и пришли! — сказал он через некоторое время.

Анжелика услышала, как он пальцем скребет по стене, как будто что-то отыскивая.

— Сестра, так как ты одна из нас, то я покажу тебе кое-что. Но будь осторожна. Что бы ты ни услышала и ни увидела, молчи.

— Положись на меня.

— Даже если увидишь преступление. И преступление более ужасное, чем можно себе представить.

— Я не дрогну.

— Если ты произнесешь хоть звук, это будет смертный приговор тебе и мне.

Раздался легкий, едва слышный щелчок, и в открывшейся двери заблестела полоска света. Анжелика приникла к ней.

Вначале она ничего не могла разобрать. Мало-помалу она освоилась и увидела богато обставленную комнату, потом услышала пение, как в церкви. Скользили какие-то тени. Недалеко от двери сидел на корточках мужчина. Он бормотал и пел что-то непонятное, словно подвыпивший. В руке у него был требник, которым он размахивал из стороны в сторону. Сквозь поднимавшийся от котелка пар она различила высокого мужчину, который двигался в ее направлении.

Анжелика почувствовала, как по шее у нее потекли капли холодного пота. «Никогда не видела более чудовищного существа».

Очевидно, это был священнослужитель, ибо на нем было подобие ризы снежно-белого цвета, отороченной черными еловыми шишками. Нездоровый цвет лица, вздувшиеся, посиневшие прожилки — все это указывало на порочность его натуры. Он казался трупом, восставшим из могилы, но оживленным лишь наполовину. Глухое звучание его голоса переходило в старческое дребезжание, но в нем чувствовался непреклонный авторитет. Один его глаз был полностью закрыт, другой — косил. Но этот косой взгляд не упускал ни малейшей детали и проникал в душу.

Среди женщин, стоящих перед ним на коленях, Анжелика узнала колдунью ля Вуазин. Ей показалось, что все поплыло перед ее глазами. Едва не лишившись чувств, она прислонилась к стене. Баркароль схватил ее руку и сильно сжал.

— Не бойся, она не знает, что мы здесь.

— Это дьявол, — произнесла она в ответ, стуча зубами.

— Дьявол уже ушел. Смотри, сейчас все закончится.

Еще одна женщина подошла к священнику и встала перед ним на колени. Когда она откинула вуаль, Анжелика узнала мадам де Монтеспан. Анжелика так удивилась, что позабыла о страхе. Как могла образованная, высокомерная Атенаис оказаться в этом ужасном обществе?! Священнослужитель протянул ей книгу. Маркиза положила на нее свою белую руку, и все кольца ярко заблестели. Словно примерная школьница, она повторяла слова молитвы.

— Во имя Астарота и Асмодея, князей тьмы, я прошу расположения короля и дофина. И пусть это длится вечно. Пусть королева будет бесплодна, пусть король оставит ее постель и будет со мной. Пусть все мои соперницы сгинут!

Анжелика не узнавала ее: она выглядела настолько жалкой и поглощенной своей страстью, что от прежней Атенаис не осталось и следа.

Густой, едкий пар заполнил всю комнату, и лица присутствующих виднелись как в тумане.

Псалмопевец внезапно умолк. Затем закрыл требник и почесался, будто ожидая чьего-то разрешения удалиться. Мадам де Монтеспан спросила:

— А подарок?

— Правильно, подарок, — ответила ля Вуазин, поднимаясь. — Мы не забыли о нем, и вы нам хорошо заплатите. Вы будете довольны таким подарком. Марго, давай сюда корзину.

Девочка лет двенадцати выскочила из тумана и поставила перед Атенаис корзинку, из которой вынула розовую ночную сорочку, расшитую серебром. Анжелика закрыла рот руками, сдерживая крик. В руках у девочки была ее любимая сорочка.

— Осторожно, не держи так долго, — сказала ля Вуазин дочери, — пользуйся листьями платана, которые я принесла.

— Тереза! — позвал кто-то.

Появилась одна из девушек Анжелики.

— Возьми-ка это, моя девочка, — сказала ля Вуазин, — но обращайся с ней осторожно. Вот тебе листья платана для защиты рук. Не закрывай корзину, Марго.

Она пошла в другой конец комнаты и вернулась с пучком белых полосок материи, на которых, виднелись пятна крови.

Анжелика в ужасе закрыла глаза и прижала руки к груди, готовая крикнуть во весь голод: «Убийцы!» У нее не было сил смотреть, но она слышала, как в комнате все засуетились и стали задувать свечи, готовясь расходиться.

Скрипучий старческий голос произнес:

— Смотрите, чтобы сторожа не заглянули в корзину.

— Это не страшно, — хихикнула ля Вуазин. — После того, что я предприняла, стражники будут побаиваться меня и лебезить передо мной.

Наступило полное молчание. Анжелика открыла глаза и очутилась во тьме, так как Баркароль закрыл глазок в двери.

— Я думаю, вы узнали достаточно, большего вам не вынести. Давайте поспешим обратно, чтобы не натолкнуться на Бонтана. Он, как сова, шныряет по ночам.

Когда они вернулись в комнату Анжелики, карлик привстал на цыпочки, достал из буфета бутылку со сливовой настойкой и наполнил два бокала.

— Выпейте, на вас лица нет. Вам это непривычно, не то, что мне. Боже, я целых два года служил в доме ля Вуазин и хорошо узнал ее. Познакомился и с другими. Но она хуже всех. Раз Тереза присутствовала на этом шабаше ведьм, то это неспроста. Голову даю на отсечение, что мадам де Монтеспан хочет извести вас. Я узнал, что не так давно ля Вуазин ездила в Оверен и Нормандию, чтобы раздобыть там кое-какие части для снадобья, которое отправляет на тот свет, не оставляя следов.

— Но теперь-то я предупреждена и не попаду в западню. И, кроме того, я знаю, у кого мне спросить совета и к кому обратиться за помощью. — Она выпила наливку. — А кто был этот священнослужитель?

— Аббат Гибур из прихода Сен-Марсель. Он один из тех, кто готовит питье из крови младенцев.

— Прекратите! — в ужасе закричала Анжелика.

— В доме ля Вуазин есть специальная печь, в которой она сожгла не менее двух тысяч недоношенных и принесенных в жертву младенцев…