Тайна смуты - Сергей Анатольевич Смирнов
Тайна смуты читать книгу онлайн
1608 год. Явился на Сечь молодой козак Тарас Палийко. Вроде обыкновенный парень, но глуповат немного. Умный был бы рад, что ему родня дарит вороного скакуна, а Тарасу всего дороже кобылка Серка, которая, хоть и резвая, «на сивую собаку» больше похожа.
Да и мечты у Тараса глупые, не козацкие. Козак должен мечтать о славном походе, чтобы удаль проявить и богатую добычу взять, а Тарас витает в облаках да видит в мечтах лик девы-ангела.
Но простакам везёт: достанутся на долю Тараса такие приключения, что всем удалым козакам на зависть. Скоро отправляться ему в дальний путь, потому что в Москве – смута. Как круги по воде от брошенного камня, пошло волнение по всей Руси и окрестностям. Докатилось и до Сечи…
Оба – и Рожинский, и Сапега – не ведали только, что жить им остаётся в очерёд два да три годика, что оба в Московской земле и скончаваются да и постыдно как-то лягут – не в боях, а то ли от каких смутных недугов, то ли от отрав…
Однако ж пока был их день и их неделя. Заключив договор и по-дружески обменявшись саблями, довольные, оба запили. И теперь пред дверьми царёвыми даже учреждали друг перед другом шляхетский политес, готовые друг друга пропустить вперёд. Тут и замешкали ещё немного на руку царю, царице и тайному вестнику от Ивана Заруцкого. Наконец, посчитались годами, и сам князь и гетман Рожинский соблаговолил пропустить вперёд не князя, но ротмистра Сапегу, превзошедшего шестью годами своего союзника.
Сапега в той светлице царёвой раньше не бывал – русский царь тушинский сам приходил в шатры на разговоры-переговоры. Попав в нее, Сапега и царя-то не заметил и на всяческие приветствия и книксены царицы внимания не обратил. Ценитель и собиратель всяких диковинных вещиц, он тотчас принялся водить жалом взора по полкам и комодам. И замер его взор на золотой чаше, даре какого-то давнишнего русского князя какому-то монастырю, недавно разнесённому козаками, кои и преподнесли чашу царю Дмитрею.
– Бяры. Дару табе, вяльможны ротмістр і каштэлян Киевский[33], – тотчас важно откликнулся из своего тронного, безопасного угла царь тушинский, пристально следя за гостем.
Даже не кивнув, Сапега снял с комода золотую чашу и стал разглядывать ветхозаветные, праотцевы истории, изумительно выпукло ту чашу украшавшие.
Между тем вдвинулся в светёлку и гетман. Ротмистра он обошёл уважительно, а царицу отодвинул тыльной стороной мощной кисти да ещё добавил, как кобыле:
– Прими-ка, царица!
И тотчас обратился к царю, тучей нависнув над ним:
– Что за праздник у тебя тут, князь великий? Почто мы о нём не знаем? Что донцы с твоими девками пляшут?
– Так то Орехов Спас у людей наших, – шустро встряла царица, не дав царю время на мысли и растерянность.
– Ужо православными все тут обернулись в одночасье, – всего передёрнуло бывшего православного гетмана. – Кто перекрестил? Патриарх, что ли? Заново все в реку захотели? Так-то можно устроить.
– Пакуль мой народ под покрыв папы не перайшов, я павінен пачитац яго святы, каб ён любіл мяне[34], – нашёлся не в первый раз находчивый тушинский царь, а иначе бы ему и день живым не просидеть.
Услыхав такой оборот, даже Сапега оторвался от Священной Истории в золоте и глянул в царёв угол, приподняв бровь.
– Ты вот на сей своей шкловской мове ещё в Москве затараторь, так тобой тож из пушки пальнут, – пробурчал Рожинский.
– То ясно и успеется, ясновельможный гетман, – на чистом москальском наречии двусмысленно отвечал царь Дмитрей.
Пока он, тушинский царь, с царицей врали как могли своим хозяевам, Тарас, в казацком стане окружённый донцами, без прикрас и вранья рассказывал им про чудеса, виденные в царёвой светлице. Репутация его – вестового, принятого царем и царицей, – возросла несказанно.
Правда, первым делом, вынырнув из-под земли, он справился о своей Серке.
– Добра твоя Серка, – изо всех сил скалясь ближайшим приятелем и другом, доложил Тарасу сам сотник Рахмет. – Стоит, ждёт коназа своего… А то Москву хотел ты видать. Айда, знаю место доброе. Оттуда видно.
– Не замай, Рахмет, успеется, – отмахнулся от татарина есаул. – Дай сначала покормить козака. Заслужил. Заодно расскажет он нам, что ему царь сказал, а какие диковины у царя в палатах сам повидал.
Поел Тарас, все рассказал, что знал. Был бы баюном – вещал бы до ночи. Однако ж перечислил диковины под восторженные охи казаков и замолк. Те заставили повторить. Снова рассказа ненадолго хватило. Переглянулись донцы, а тут вновь пристал Рахмет:
– Боярин Иван Мартыныч велел тебе в награду Москву казать!
– Иди, может, ещё что вспомнишь, – махнул рукой есаул.
Соскучился Тарас по Серке, взял и её с собой поглядеть издали, с хорошего места, на Москву.
Двинулись налегке. Серка шла за Тарасом в недоуздке. Всю её да и свою амуницию Тарас доверчиво оставил в стане на погляд попечительных донцов.
– А как передал ли великой конягине вести от боярина нашего и господина Ивана Мартыныча? – как бы невзначай, по пути да с тылу основательно вопросил Рахмет Тараса.
– А як же! Їй-то першою раніше царя передати вести сталося[35], – легко отвечал Тарас, не оглядываясь.
Проникли сквозь негустой перелесок на берег повыше. Оцепенел Тарас, как случалось с ним. Рахмет даже луки-брови изогнул, узрев сего внезапного истукана, и бисмиллях на всякий случай прошептал…
С того высокого места над рекою до Москвы далеко ещё было, но уже прозревал Тарас в далёкой дымке мерцание маковок и многие ёлочки колоколен.
– Ой, краса! – не сразу выдохнул Тарас. – Ближче б глянути!
И ещё до того, как тревожный кик пустельги долетел до него с неба, почуял он спиною жаркий выдох меж лопаток, и тотчас присел, вывернулся винтом из-под чужой ладони, лишь прикоснувшейся к его лбу, и успел приметить Рахмета, как тот стоял – левой, поднятой рукой прихватив уже невидимый лоб Тараса, а правой колесом да в обнимку занося к его, Тараса, шее короткий кинжал.
Ещё доли мгновения хватило Тарасу смекнуть: кидаться на Серку, хоть осёдланную, хоть нет – та же смерть от кинжала, только не от прореза, а от тяжкого прокола в спину туда же, куда успел дохнуть Рахмет.
– Тікай! – крикнул Тарас Серке, уже летя с невысокого обрыва в Москву-реку.
Да и Серка норовиста: успев голову втопить – успела и задними ногами отбить Рахмета. Хоть и достала лишь по плечу кинжальной руки, да всё ж на миг ошеломила татарина.
– Улы шайтана! – из горла выплеснул брызги Рахмет и помчался, не пряча кинжала, выше берегом да вниз по течению.
Так и бежал, всматриваясь в мутную воду, пока не остановили его наперерез два касимовца в сряде царёвых стражей… И затараторили они между собой. То уж Тарас сам увидал, когда из воды за вздохом голову выкинул. Тотчас все трое глазастых татар увидали Тараса, и касимовцы стали на воздусях загребать его руками к берегу и кричать:
– Вылазь! Вылазь!
– Він мене різати хоче![36]– прокричал им Тарас.
– Не станет! – кричали с
