И нет конца паломничеству - Варвара Мадоши

противником его величество, короля Генриха. Старая тяжба за Аквитанию[31], как тебе, должно быть, известно.

— Так кому же не угодил Ричард?

— Это только мои догадки… — Картер и так говорила негромко, но тут еще сильнее понизила голос. — Но, я думаю, тому же, кто приказал убить Томаса Бекета.

Интерлюдия 9. О природе видений

Тот вечер не мелькал прежде в видениях, но все же Гарольд запомнил его на всю жизнь: день, когда он вышел из Тауэра ходом для прислуги и поднял голову, ощущая, как садятся на разгоряченное лицо снежинки.

Фаско, на удивление верный тосканец, без которого Грач не добрался бы сюда из Генуи в такие короткие сроки, уже ждал с лошадьми.

«Ну что, сеньор?» — спросил он.

«Она не поможет, — ответил Гарольд спокойно. — Значит, устроим побег».

Он умолчал о том, что Алиенора сказала: «Муж настроен так сурово, что, если я вступлюсь за сторонников Бекета, скорее он казнит меня».

Новое видение посетило Гарольда: его собственный труп, подвешенный на высохшем дубе…

Глава 9. Юдифь

В оружейных палатках Ризу всегда нравилось: запах льняного масла, воска и теплого свиного жира привычно успокаивал, настраивал на размеренный лад. Любил он и ухаживать за оружием, и даже к чистке кольчуги относился спокойно, хотя ничего приятного в этом нет: кольчугу приходится мешать палкой в бочке с песком — занятие нудное и потное. Оруженосцы у Риза попадались редко, и он привык заниматься уходом за оружием самостоятельно.

Однако в этот раз не пришлось: в оружейной палатке Риз нашел Фаско, который занимался его кольчугой. Чистить не чистил, поскольку она в этом еще не нуждалась, но смазывал маслом.

— А я-то думал, куда она подевалась, — хмуро сказал Риз.

— Что, думаешь, я совсем свое дело не знаю? — огрызнулся Фаско. — Милорд сказал, что я твой оруженосец — значит, я твой оруженосец.

— Слышал я, как ты вчера исполнял другое приказание милорда.

— А ты чем недоволен? Я видел, тебя сестра Картер потом оттащила в темный угол. Правда, что-то скоро ты оттуда появился…

— Она давала обет целомудрия, Лайонел, — хмыкнул Риз.

Раздражение на Фаско улетучивалось: сложно сердиться на того, кто избавил тебя от нудной, хоть и необходимой работы. Но кольчугу после него надо будет еще осмотреть, мало ли.

— Ну, может, и дала, — проворчал Лайонел, — может, даже будет его соблюдать, она в самом деле похожа на честного орденца. И стражники де Бомона о ней хорошо отзываются, я поговорил уже… Он, оказывается, ей дал карт-бланш наладить охрану замка. Строгая, но справедливая. Вот подружка ее, Шоу, — та просто чокнутая! Ну или отмороженная насквозь, такая, вроде тебя.

— Спасибо на добром слове, Лайонел.

— Говорю, что вижу, — многозначительно ответил Фаско.

— А Грача ты не видел?

— Нет, но я слышал, как замковый слуга искал брата Пассера, искусного во врачевании. Он тоже успел себя показать, а? Вам бы с ним надо обоим пыл поумерить.

Риз только собирался заметить, что не Фаско об этом судить, как полог палатки приподнялся, и туда заглянул Грач собственной персоной — бледный, одутловатый и хромающий больше чем обычно.

— Грач! — Риз сам не заметил, как оказался рядом с ним, подставил плечо. — Тебя что, отравили?

— Нет, — ответил он устало, — с утра два идиота затеяли шуточный бой и свалились с крепостной стены. Угодили на телегу, но… Одному мне удалось вправить кость, хотя ногу он, наверное, потеряет. Другого сестра Шоу, кажется, спасет… у нее великолепные навыки.

Грач и Риз переглянулись.

— Да, я думаю, что им можно верить, — проговорил Грач медленно. — Я имею в виду то, что сказала тебе Картер вчера.

— Тот, кто заказал убийство Томаса Бекета, — пробормотал Риз, помогая Грачу присесть на бочонок с песком. — То есть король. Ты думаешь, король решится убить собственного сына?

— Не знаю, — Грач пожал плечами. — Я не знаком ни с ним, ни с принцами лично, ничего не могу сказать… Только все говорит, что между отцом и сыновьями нет большой любви. У его величества буйный и непредсказуемый нрав. Ранее он благоволил хотя бы старшему, Генриху Молодому, а теперь, говорят, презирает его за то, что он во всем ему покорен… Но и тем, кто ему непокорен, вроде Ричарда, он доверять не может. К тому же, у него есть любимый сын Годфри от прекрасной Розамунды.

— Да, — вставил Фаско. — Кстати, я ее видел. Даже сейчас неплоха. Только я думал, герцог Бретани Годфри — законный?

— Есть два Годфри, — терпеливо, хотя и устало, пояснил Грач. — Один от Розамунды, другой от королевы Алиеноры. Вот этому последнему король отдал под руку недавно завоеванную Бретань.

Голос его слегка подрагивал, и Риз подумал, что Грачу надо больше беречь себя. Ну вот зачем он кидался по первому зову вправлять кости всяким придуркам?

— Не может же он сделать этого незаконного Годфри наследником, — сказал Риз, не выразив свое беспокойство. — Хотя, как я слышал, рыцарь он знатный. Но не лучше Ричарда.

— У Ричарда Генрих, между прочим, увел невесту, принцессу Алису Вексенскую, — заметил Грач. — И живет с ней во грехе, как раньше жил с Розамундой. Так что между ними и Ричардом чувства особенно недобрые. Раз Ричард здесь, на турнире, да еще и запрещенном Генрихом… Может быть, это особенно удобный случай избавиться от него. Все можно будет списать на незаконную и неправедную организацию турнира…

— Одно непонятно, — сказал Фаско. — Даже если король задумал укокошить принца, зачем, во имя подштанников святого Иоанна, госпитальерам-то его защищать? Вроде бы они у короля в фаворе…

— Тут сложная политика, — пояснил Грач, морщась и растирая ногу. — С одной стороны, Генрих покровительствует госпитальерам в Англии в обмен на помощь и кредит Ордена. С другой стороны, их основные интересы все-таки не в Европе, а в Святой Земле. А Святая Земля Генриха интересует мало. Другое дело — Ричард. Он уже не раз заявлял, что если бы отец разрешил, давно бы собрал новый крестовый поход. К тому же Генрих заодно покровительствует и храмовникам, с которыми у госпитальеров вражда, а Ричард, говорят, храмовников не любит.

Риз положил руку на колено Грачу, надавил в нескольких местах сквозь рясу, и тот благодарно вздохнул.

— Картер объяснила мне это проще, — заметил Риз. — Сказала, что они просто против беззаконного убийства, даже если беззаконие совершает король. И добавила, что леди Алиенора Аквитанская много жертвовала Ордену.

— Да, — по губам Грача скользнула едва заметная улыбка. — Принц Ричард всегда был любимым сыном нашей королевы. Видно, она вызвала к делу