Джеймс Клавелл - Тай-Пэн

Кулум поблагодарил Струана за предложенное им в фактории место, но сказал, что они с Тесс предпочитают переждать ураган в конторе начальника гавани. Контора помещалась в приземистом сооружении из гранитных камней, и Глессинг отвел Кулуму и Тесс часть жилого помещения, устроенного тут же.

Струан рассказал им о том, что произошло на холме, и что с Броком был заключен пусть шаткий, но мир. И весь день, занимаясь приготовлениями к тайфуну, который мог и не прийти, он размышлял о человеческой жестокости.

– В чем дело, Муж мой? – спросила его Мэй-мэй.

– Не знаю. Брок, я сам, тайфун – не знаю. Может, облака висят слишком низко. Давят.

– Я скажу тебе, в чем дело. Ты слишком много думаешь о том, что случилось – даже хуже: ты переживаешь из-за того, что могло бы случиться. Ха! Это глупость! Будь китайцем! Я приказываю тебе! Прошлое есть прошлое. С Броком заключен мир! Не трать время, скучая по комнате, как курица, которая никак не может снести яйцо. Поешь чего-нибудь, выпей чаю и сделай любовь с Йин-си.

Она рассмеялась и подозвала к себе Вторую Сестру, которая торопливо просеменила через огромную спальню, села на кровать и взяла ее за руку.

– Посмотри на нее, клянусь Богом! О, я уже давала ей хорошие наставления.

Он усмехнулся, и ему стало легче.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно сказала Мэй-мэй. – Я думаю о тебе все время, ладно. Йин-си живет в соседней комнате одна. Она преданно ждет всю ночь.

– Прекрати болтать глупости. – Он весело хмыкнул, а Мэй-мэй что-то быстро протараторила Йин-си по-китайски. Йин-си выслушала ее с огромным вниманием, потом восторженно захлопала в ладоши, лучезарно улыбнулась Струану и выскочила за дверь.

– Что ты ей сказала, Мэй-мэй? – подозрительно спросил он.

– Я рассказала ей, как ты делаешь любовь. И как делать тебя фантастически возбужденным. И не пугаться, когда ты вскрикиваешь в конце.

– Дьявол тебя забери! Имею я право хоть на какие-то личные секреты?

– Тай-тай знает, что лучше всего для ее вспыльчивого мальчика. Йин-си ждет тебя сейчас.

– Что?

– Йин-си. Я сказала ей приготовиться. Любовь по вечерам приятна, ладно. Ты разве забыл? Струан крякнул и направился к двери.

– Премного благодарен, но я занят.

Он спустился вниз и вдруг поймал себя на мысли, что настроение у него значительно поднялось. Да. Конечно это было глупо, так переживать из-за того, что осталось в прошлом. И он в который раз возблагодарил свой йосс за то, что у него есть Мэй-мэй.

Брок распорядился, чтобы сломанную переднюю мачту «Белой Ведьмы» разобрали на стеньги и привязали их вдоль борта для безопасности. Команда рассортировала поломанные реи, распутала спутанный такелаж и задраила все люки. Он приказал отдать три якоря на носу и укрепил сзади парусиновый штормовой якорь, чтобы в любое время удерживать клипер носом к ветру.

Весь день он чувствовал себя вялым. Голова и грудь болели, и он знал, что ночью его будут мучить кошмары. Он очень хотел напиться до бесчувствия, уйти от себя. Но понимал, что всем им грозит смертельная опасность. Он в последний раз обошел с фонарем мокрую от дождя палубу, потом спустился вниз, проведать Лизу и Лиллибет.

– Вот твой чай, милый, – сказала Лиза. – Тебе лучше сразу переодеться в сухое. Я все приготовила. – Она показала на койку, где было разложено белье, и на сюртук, брюки, морскую шляпу и сапоги.

– Спасибо, милая. – Он сел к столу и выпил свой чай.

– Па, – спросила Лиллибет, – ты поиграешь со мной? – И когда Брок не ответил, потому что не слышал ее, она подергала его за мокрый рукав. – Па, пожалуйста поиграй со мной.

– Не мешай отцу, – сказала Лиза. – Я поиграю с тобой.

Она отвела Лиллибет в соседнюю каюту и стала читать молитву, благодаря Бога за то, что между ее мужем и Струаном установился мир. Брок рассказал ей обо всем, и целый день ее переполняло чувство благодарности к Всевышнему, услышавшему ее молитвы. Тот ветер был чудом, настоящим чудом, говорила она себе. Теперь все, что нужно, это терпение. Пройдет время, и Тайлер даст Тесс свое благословение.

Лиза попросила Господа защитить Тесс и Кулума, и корабль, и всех их, потом села и начала играть с Лиллибет в крестики-нолики.

Днем гроб с телом Горта погрузили на катер. Лиза и Брок вышли на нем на глубокую воду, и Брок прочитал заупокойную молитву. Когда он закончил, он проклял своего сына и столкнул гроб в морскую пучину. Они вернулись на «Белую Ведьму», и Брок ушел в свою каюту, запер дверь и заплакал по своему сыну и по своей дочери. Он заплакал в первый раз с тех пор, как стал мужчиной, и радость жизни ушла из него.

Всю ночь ветер и дождь постепенно усиливались. К рассвету дождь превратился в ливень, но не чрезмерный; волнение на море стало сильным, но не угрожающим.

Брок спал, не снимая одежды, и на палубу вышел с покрасневшими глазами. Он проверил барометр: ртутный столб упрямо показывал все те же 29, 8 дюйма. Он постучал по стеклу согнутым пальцем, но показания прибора не изменились.

– Доброе утро, сэр, – приветствовал его Пенниуорт. Брок равнодушно кивнул.

– Я думаю, это просто буря, – сказал Пенниуорт, встревоженный отрешенным видом хозяина.

Брок пристально всмотрелся в море и в небо. Одеяло облаков повисло в каких-нибудь трех-четырех сотнях футов над головой и скрыло вершины гор острова и Пик, но в этом тоже не было ничего необычного.

Брок заставил себя пройти на нос и проверить якорные канаты. Они прочно удерживали корабль: три якоря и три троса толщиной с бедро взрослого человека. Достаточно, чтобы выдержать любой шторм, подумал он. Но это не доставило ему удовольствия. Он не почувствовал ничего.

«Китайское Облако», аккуратный и отдраенный до блеска, мягко покачивался на своей стоянке, его вахта сбилась в кучку на подветренной стороне квартердека. Все остальные корабли тоже стояли спокойно, среди них выделялась громада флагмана. Несколько запоздавших сампанов и джонок искали, куда бы приткнуться у плавучей деревни, прилепившейся к подветренному берегу крошечного залива рядом с Глессинг Пойнтом.

Брок спустился вниз, и Пенниуорт вместе с остальными вахтенными офицерами и матросами вздохнул, проводив его взглядом.

– Он постарел со вчерашнего дня, – покачал головой Пенниуорт. – И выглядит так, словно умирает стоя на ногах.

При свете хмурого утра Струан осматривал грубо сколоченные ставни второго этажа. Он спустился вниз, на первый этаж, и проверил там остальные окна. Взглянул на барометр: 29, 8 дюйма, и не падает.

– Черт побери! – вырвалось у него, и громкое эхо его голоса запрыгало по всему зданию. – Либо начинай падать, либо прекращай этот растреклятый потоп и давай покончим со всем этим.