Ксавье Монтепен - Месть Шивы (Индийские тайны с их кознями и преступлениями) Книга 2

— Что же неприличного сделала эта женщина, что вы прогнали ее с таким позором?

— Женщина эта — наверняка наш враг, враг непримиримый, ожесточенный, безжалостный и хитрый. Она хотела заманить вас в ловушку и погубить.

— На каком основании вы обвиняете ее?

— На том, что несколько часов тому назад она и раджа Дургаль–Саиб с неслыханной дерзостью обвинили моего брата Джорджа в убийстве его отца. Причем принцесса вначале выказывала себя сторонницей Джорджа.

— Да, это ужасно! — воскликнули обе девушки.

— Но это несправедливое обвинение, конечно, было опровергнуто сэром Джорджем? — спросила Мария. — Он оправдал себя, не правда ли?

— Лорд Сингльтон твердо убежден в том, что брат невиновен. Он оставил меня на некоторое время, меня и доктора, чтобы более основательно убедить нас в этом мнении. Желая выставить для отпора хитрости хитрость и скорее обезоружить врагов, открыть их козни, он приказал арестовать Джорджа и отправить его под конвоем в крепость.

После этих слов Мария смертельно побледнела и едва не лишилась чувств.

— Так сэр Джордж под арестом? — едва слышно проговорила она.

— Теперь нет.

— Как это?

— В то время как конвой проходил через большую площадь, заполненную по случаю праздника Джагарната народом, он был окружен и обезоружен. Толпа, несомненно, действовала по чьему–то приказанию и неистово кричала: «Смерть англичанину! Смерть убийце родного отца!»

— Негодяи! — проговорила Эва.

— Эти крикуны, несомненно, были подкуплены, — вскрикнула Мария, и в голосе ее сквозило отчаяние, — с целью убить Джорджа. За смерть его им была обещана плата!

— Брату, невзирая на устремленные на него со всех сторон кинжалы, удалось скрыться. Эта сцена, полная ужаса, происходила на мосту. Джордж вскочил на перила моста и бросился в Ганг, но ни один из его гнусных противников не осмелился сопровождать его.

Дрожь пробежала по всему телу Марии, едва она услышала эти слова. Ужас, непреодолимый ужас овладел ею.

— В Ганг? — ужаснулась она, — в эту реку, которая не оставляет никого живым. Боже правый, значит он погиб?

— Брат неплохой пловец. Даже на море не боится бури, а волны ничего не значат для него. Он не из робкого десятка, а мышцы у него подобны железу. Я надеюсь на Бога, на силу и храбрость брата. Бог милосерден и спасет его. Он не допустит, чтобы вслед за отцом погиб и сын! Я уверен, мы еще увидим Джорджа!

— Пусть Бог услышит ваши слова, Эдвард! — ответила Мария. — Все–таки вам необходимо было осмотреть берег Ганга.

— Стоп и доктор Дьедоннэ именно этим и занимаются в настоящую минуту. Я вместе с ними начал было розыски, но странное чувство заставило меня возвратиться сюда. У меня было предчувствие, что вам грозит опасность и, как видите, я не ошибся, когда принцесса Джелла желала расставить вам западню, в которую вы, без всякого сомнения, должны были попасть.

Мария встала на колени и, сложив руки, искренне произнесла:

— Боже! Милостивый Боже! Внемли моим мольбам, благостию и правосудием Твоим защити Джорджа!

Едва барышня произнесла эту трогательную молитву, как Скиндия вбежала в гостиную с криком:

— Барышня! Сюда идут мистер Стоп и французский доктор!

— Какие вести принесут они, — прошептал Эдвард, — быть может, вести о новом горе?

Мария, не вымолвив ни одного слова, дрожала сильнее прежнего. В комнату вошел доктор Дьедоннэ в сопровождении Стопа. Оба вошли с поникшими головами, и их внешний вид не обещал ничего хорошего.

— Вот мы и пришли! — проговорил удовлетворенно доктор. Эдвард кинулся к нему с требованием:

— Ну, доктор, говорите скорее!

— Что с Джорджем? — торопила вошедших Эва.

— Какие известия получили вы? — спросила Мария.

Дьедоннэ грустно покачал головой:

— О! Мы пока ничего не знаем!

Все вздрогнули от ощущения новой опасности и неизвестности.

— О, мой добрый барин, — жалобно начал Стоп, утирая слезы, обильно катившиеся из глаз, — мой бедный барин! Я был уверен, что эта проклятая Индия — наше несчастье.

— И вы не нашли никаких следов? — спросил Эдвард подавленным голосом.

— Ганг не изменил себе, и тело сэра Джорджа не всплыло, — ответил доктор.

— Боже мой! — трижды вымолвила Мария, в отчаянии сжимая пальцы обеих рук.

Эва обняла ее и несколько раз поцеловала, повторяя:

— Успокойся, родная, зачем терзать себя напрасными слезами! Ведь еще надежда не потеряна, Господь поможет нам и спасет Джорджа.

Тем временем Эдвард расспрашивал Стопа и доктора.

— Может быть, вы поторопились окончить розыски?

— Мы завершили их только потому, что стало совсем темно, и не было возможности продолжать их. Мы прошли более четырех миль вдоль реки, подвергая осмотру каждый кустик, каждую кочку, поросшую травой.

— Бог оставил нас! — заметил Эдвард, теряя последнюю надежду на спасение брата и все более и более поддаваясь влиянию неудержимого горя. — Он оставил нас, если допускает судьбе безжалостно и беспрестанно наказывать нас. Вчера погиб отец, сегодня брат! Все гибнет, все рушится!

Бесцельно пройдя несколько раз по комнате, он, наконец, остановился и переспросил француза:

— Значит, Джордж погиб?

— Очевидно, это так, — опустив голову, будто признаваясь в своей вине, вымолвил доктор.

— Нет, не погиб! — раздался от двери чей–то голос, и на пороге показался человек со смуглым лицом, одетый в обычные одежды лодочников на Ганге.

Глава 16. Джордж

Сердца присутствующих забились учащенно, взгляды устремились на вошедшего. После минутного колебания Эдвард, который первым узнал брата несмотря на костюм и гримировку, бросился в объятия Джорджа.

Пока Эдвард душил в объятиях брата, сестры ласково гладили его руки, приговаривая:

— Слава Богу, он спасен!

Стоп, сильнее всех переживший сообщение о смерти своего хозяина, смеялся и плакал одновременно.

— Ах, мой дорогой барин, — говорил он, то и дело прикладывая платок к носу, — я как бы заново родился! У меня льются слезы! Я плачу, как сумасшедший, но это от радости, только от радости. Мне одновременно хочется и плакать, и плясать! Черт побери, я с охотой пошел бы вприсядку!

И, вероятно, понимая, что другого повода привести эту мысль в исполнение никогда не представится, он и в самом деле начал с большим увлеченном и почти с такой же неуклюжестью исполнять один из шотландских деревенских танцев.

Доктор Дьедоннэ, вооружась лорнетом, с большим вниманием осмотрел со всех сторон Джорджа, будто ученый, изучающий редкий субъект.

— Действительно, — сделал он вывод после безмолвного и пристального созерцания, — это не кто другой, как сэр Джордж, и надо прибавить, живой, по крайней мере на вид.