Кристиан Жак - Мистерии Осириса: Древо жизни

— Когда богиня гневается и хочет наказать людей, она принимает вид львицы. Тогда она убивает заблудившихся в пустыне. Когда же Далекая возвращается на землю, любимую богами, она превращается в кошку, нежную и любящую. Она владеет бирюзой — символом радости и обновления. Бирюза может одолеть несчастья и беспомощность. Этот камень сообщает свою энергию детям света и рождает в них чувство легкой радости. О, Хатхор! Именно ты позволяешь вставать солнцу и воскрешаешь каждое утро наш мир! Пусть твое сияние проникнет в наши сердца!

Икер всей душой ловил каждое слово и переживал каждую фразу как откровение. Ему было так хорошо в святилище, что перед ним снова возникло лицо прекрасной жрицы. Она была здесь, совсем рядом с ним, и разделяла его чувства.

Краткая церемония закончилась слишком быстро. Все вышли из храма. Хоруре подвел каторжников к подножию угрюмой скалы.

— Место это опасное, — предупредил он. — Именно поэтому оно и предназначено для вас. Когда мы поднесли к скале статую бога Мина, статуя отшатнулась. Другими словами, в жилах есть заветный плод, но гора отказывается нам его выдать. Пытаться прорубать в скале шахту означало бы оскорбить гору, и тогда она отомстит, умертвив рудокопов. Осторожность требует подождать, пока гора сама даст нам позволение ее обследовать. Однако, как я вам уже сказал, мы спешим.

— А почему не прорубить шахту где-нибудь в другом месте? — спросил Секари.

— Потому что я убежден, что единственная, несравненная бирюза кроется здесь. Выбирать вам: или вы рискуете, или вас снова отправят на медные рудники. Если вы успешно завершите дело, то вам даруют свободу.

«Свободен!» — это слово гулко зазвучало в ушах Икера.

— Я отказываюсь, — категорически заявил Кривая Глотка. — Я предпочитаю вернуться к своим печам. Если уж специалисты боятся, то это верная смерть.

Остальные каторжники его поддержали.

— Я, я попытаю счастья! — срывающимся голосом сказал Икер.

— Ты с ума сошел! — кинулся к нему Секари. — Разве ты не слышал, что сказал хозяин? Сам бог Мин отступил!

— Пусть мне дадут необходимые орудия.

— Икер, будь благоразумен, это приведет к катастрофе! Никогда человек в одиночку не сладит с горой!

— Разве ты не идешь со мной? Разве между каторжным трудом в медной шахте, где твои шансы выжить равны почти нулю, и скорой свободой ты колеблешься?

Смутившись, Секари посмотрел на откос.

— Если взглянуть на дело с такой точки зрения... Но ты идешь первым, хорошо?

— Договорились.

— Еще добровольцы есть? — спросил Хоруре.

— Других дураков нет, — ответил Кривая Глотка, очень довольный, что избавился от соглядатая.

Хоруре преклонил колено и поднял руки к горе в знак почитания.

— Шахта, которую вы будете рубить, получит название «Та, что приносит процветание рудокопам и позволяет увидеть совершенство Хатхор». Пусть живой камень благожелательно примет удары орудий, пусть он знает, что мы трудимся ради света, а не ради самих себя.

Начальник экспедиции вручил двум добровольцам кирки и топоры из кремня и долерита.

— Где начинать? — спросил Секари.

Хоруре указал точное место. И стук инструментов вспугнул тишину гор.

20

Шмыгалка мог быть собой доволен. Исходив за десять лет весь Суэцкий перешеек и выпотрошив бессчетное количество караванов, он, наконец, уничтожил своего основного соперника без всякого сражения. Главарь неприятельской банды глупо погиб, сорвавшись в глубокий овраг, а его люди оказались неспособны договориться между собой, чтобы назначить его преемника. Они предпочли встать под начало Шмыгалки. Тем самым у него образовалась самая крупная банда пустынных разбойников во всей округе. Отныне их добыча во много раз увеличится, и ни один купец не ускользнет из рук.

Разбойники иногда забирали все или довольствовались частью имущества, под угрозой расправы заставляя жертву приносить клятву в том, что жаловаться не будет. Они насиловали женщин, которых также заставляли молчать.

— Вижу добычу, — объявил дозорный.

— Хороший караван? — радостно спросил Шмыгалка.

— Да с виду не похоже.

— Тогда что это?

— Человек двадцать.

— Стражники?

— По их поведению, наверняка нет! Эти бедолаги, должно быть, сбились с пути. Так, доходяги. Не представляют никакого интереса.

— Можно было бы кое-кого включить в свой отряд, а остальных уничтожить.

— Посмотрим.

Внушительный вид человека, шедшего во главе путников, поразил разбойников пустыни. На несколько шагов опережая остальных, он шел, гордо подняв голову, а его суровый, жестокий взгляд был очень похож на взгляд хищной птицы.

Стыдясь собственного невольного страха, Шмыгалка обратился к высокому человеку.

— Эй, приятель, ты кто?

— Я — Провозвестник.

— И что ты возвещаешь?

— Что недруги фараона должны покориться моей воле, чтобы раздавить тирана.

Шмыгалка упер руки в бока.

— Ишь ты! И почему это все должны помогать тебе?

— Потому что я единственный являюсь посредником между людьми и божественной властью. Только я один могу победить в этой борьбе.

— Ты обезумел, приятель, но ты меня насмешил!

— Тогда скажи, почему у тебя дрожит голос?

— Твоя дерзость не произвела на меня впечатления!

— Если хочешь жить, покорись Провозвестнику немедля!

Шмыгалка захохотал.

— Довольно болтовни! Я вас сейчас проверю по одному. Самых крепких возьму себе. Остальные сами иссохнут в пустыне.

Провозвестник вытянул левую руку.

— Последний раз говорю: покорись!

Пока Шмыгалка готовился нанести удар, пальцы Провозвестника проросли когтями, а нос превратился в клюв хищной птицы.

— Человек-сокол! Человек-сокол! — закричал в ужасе один из разбойников. — Он нас всех растерзает!

Люди упали на песок лицом вниз, накрыв голову руками. Если лежать неподвижно, то, может быть, и удастся уберечься от гнева чудовища.

Ледяной ветер заставил всех вздрогнуть.

Один из лежавших осмелился приподнять голову и посмотреть.

Рядом он увидел труп Шмыгалки с порванным горлом.

— Кто еще отказывается мне повиноваться? — тихо спросил Провозвестник.

Разбойники все как один простерлись перед своим новым повелителем.

— Есть! — констатировал Секари, с которого градом катился пот. — Опоры поставлены! Теперь у нас имеется хоть маленький шанс отсюда выкарабкаться.

Углубляясь в старую шахту, которую он только что обнаружил, Икер второпях и не подумал о том, что ее перекрытие может обвалиться. Если бы не вмешался его товарищ, то оба рудокопа оказались бы под завалом.