Саймон Скэрроу - Орел-завоеватель

Когда первая «черепаха» преодолела ров и поднялась на противоположную его сторону, прозвучал отрывистый приказ и монолит под щитами мгновенно распался. Легионеры устремились на штурм вала и были встречены громогласно вопящими бриттами, сплотившимися под реющим знаменем с изображением змея. Римлянам приходилось взбираться по крутому откосу. Теперь тяжелое вооружение и снаряжение являлось для них не столько защитой, сколько обузой. Многие были сбиты с ног длинными мечами и секирами бриттов, они покатились вниз, в ров, сшибая по дороге карабкавшихся наверх товарищей. То здесь, то там смельчаки поодиночке или маленькими группами прорывались за частокол, но не могли закрепить свой успех, ибо варвары превосходили их в численности. В конце концов тела храбрецов легионеров тоже катились кулями вниз по склону.

Постепенно подтянулись другие подразделения, и схватка теперь кипела вдоль всей линии укреплений, однако у остальных когорт дела обстояли ничуть не лучше, и мертвых тел под откосом становилось все больше.

— Командир, не следует ли нам отступить? — спросил Вителлий легата.

— Нет. Нам дан предельно ясный приказ: продолжать наступление, пока Веспасиан не ударит по неприятелю с фланга.

Штабные офицеры обменялись встревоженными взглядами. Лобовой штурм уже стоил Девятому тяжких потерь, а сколько еще крови прольется, прежде чем Второй легион начнет обещанную атаку? Да и начнет ли?

Оглядевшись по сторонам, Гета уловил неуверенность в своем окружении и сказал:

— Это вот-вот должно случиться. В любой момент Второй может ударить. От нас только и требуется, что продержаться еще хоть чуть-чуть.

Однако Вителлий воочию видел, что в ходе наступления произошла существенная перемена. Легионеры по-прежнему пытались штурмовать укрепления, но уже не рвались вперед, и центурионам приходилось подгонять их бранью и ударами. Теперь все наблюдавшие за сражением понимали — люди теряют веру в победу. Боевой дух атакующих иссякал, штурм грозил захлебнуться.

Становилось ясно — если Веспасиан не вступит в дело немедленно, все усилия и все жертвы Девятого будут напрасны.

ГЛАВА 11

— Почему мы не атакуем?

— Потому что мы не получили приказа, — отрывисто ответил Макрон. — И, пока не получим, будем сидеть, не высовываясь.

— Но командир, ты посмотри, что делается. Девятый гибнет на глазах!

— Без тебя вижу. Но это не нашего с тобой ума дело. На то есть командование.

Лежа на животах в высокой траве, покрывавшей гребень кряжа, воины шестой центурии беспомощно наблюдали затем, как отчаянные атаки Девятого, словно волны об утес, разбивались о земляные валы бриттов. Для еще непривычного к сражениям юного оптиона это зрелище было невыносимым. А менее чем в двухстах локтях позади шестой за деревьями укрывался весь Второй легион. Достаточно было одного слова, чтобы легионеры Веспасиана обрушились на варварский фланг и, поддержав усилия Девятого, сокрушили бриттов. Но легат молчал.

— А вот и он. — Макрон кивнул вниз, указывая на деревья.

Веспасиан, держа шлем под мышкой, взбирался к ним. Не доходя несколько локтей, он пригнулся, а потом распластался на земле рядом с Макроном.

— Как дела у Девятого, центурион?

— Боюсь, командир, хорошего мало.

— А что противник? Есть признаки того, что он задействовал свои резервы?

— Никаких, командир.

Позади линии укреплений несколько тысяч бриттов спокойно дожидались, когда вождь сочтет нужным бросить их в бой. Веспасиан угрюмо ухмыльнулся, втайне восхищаясь хладнокровием вражеского полководца. Каратак прекрасно понимал, как важно иметь свежий резерв, и ухитрялся держать свое буйное, дикое воинство под твердым контролем. Это было нелегко, но необходимо, ибо в прошлом на материке именно разрозненность действий различных племен, сопряженная со стремлением каждого из таковых успешней других проявить себя в сражениях, погубила не одну кельтскую коалицию. Однако Каратак устоял даже перед услужливо предложенной ему Плавтом приманкой в виде отвлекающей атаки батавов и выслал против них ровно столько людей, сколько требовалось, чтобы отразить натиск и оттеснить их к реке. Этот план, судя по людской мешанине у дальнего брода, сейчас успешно осуществлялся. Раз уж батавов загнали в воду, то дела у них явно обстоят не лучше, чем у Девятого легиона.

Веспасиан со вздохом отвернулся. Чувство воинского товарищества, усиленное состраданием, настойчиво побуждало его отдать своему легиону приказ выступить на подмогу гибнущим соотечественникам. Но Авл Плавт учел вероятность подобного искушения и особо подчеркнул, что никакой самодеятельности не потерпит. Второму легиону предписывалось оставаться в укрытии до тех пор, пока Каратак не бросит в сражение все свои резервы. Атаковать следовало только по сигналу, поданному генеральскими трубачами с римского берега. Веспасиану дозволяется вступить в бой лишь после того, как в него ввяжутся все бритты. Но не раньше.

Легат заметил, что оптион бросил на него горестный взгляд и даже сделал почти неуловимый кивок в сторону склона. Разумеется, это было нарушением субординации, но Веспасиан, понимая состояние и побуждение юноши, предпочел оставить данное нарушение без последствий.

— Что, юный Катон, не терпится вмешаться в дело?

— Так точно, командир, очень.

— Славный парнишка.

Веспасиан одобрительно похлопал юношу по плечу и повернулся к центуриону.

— Командный пост находится в том леске. — Он указал в сторону зарослей, где поблескивали доспехи воинов, охранявших штандарт. — При любой перемене обстановки здесь, у реки, немедленно посылай ко мне гонца.

Спускаясь по склону, легат спиной чувствовал взгляды солдат шестой центурии и прекрасно понимал, что именно думают сейчас эти люди о старших начальниках, которые безжалостно жертвуют простыми солдатами, оставляя их без поддержки. Для него это осуждение было тем более обидным, потому что являлось незаслуженным. Легат, как и они сами, подчинялся полученным приказам и своей волей ничего изменить не мог. Он бы и рад был растолковать тому же Катону, почему бойцам Второго необходимо сидеть и ждать, в то время как гибнут их товарищи. Но не станешь же растолковывать план главнокомандующего каждому оптиону.

Завидев, что легат возвращается, охранники знамени двинулись ему навстречу, выступив из-под защиты деревьев.

— Какого хрена вы делаете? — гневно воскликнул он. — Сказано же было — не высовываться!

Когда бойцы вновь укрылись в зарослях, легат подозвал к себе старших командиров легиона.