Короли 90-х. Экономическая преступность - Сергей Альбертович Холодов

на коммунистическую идеологию и партийное строительство. И никто в те чёрные дни не вспоминал о том, какую роль сыграла ВКП(б) — КПСС в Великую Отечественную, когда коммунисты — бойцы и командиры Красной Армии — стали фундаментом Победы. Не вспоминали и о восстановлении страны в послевоенные годы, когда преодолеть разруху и возродить великую державу позволили жёсткая и некоррумпированная партийная система управления и гуманистические идеалы коммунизма. Даже летом 1991 года, в пору кризиса партии, не уничтожив КПСС, невозможно было упразднить СССР. И противники нашей страны (что внешние, что внутренние) это хорошо понимали.

Вслед за партией повалилась экономика, прервалась линия роста уровня жизни — справедливого, без сильных перекосов и болезненных контрастов.

В ход шла риторика противоположная — от почти муссолиниевского национализма до интеллигентского анархизма. От прославления «сильного хозяина», кулака и буржуя, до крокодиловых слёз по поводу нашей бедности и неравенства. Набор аргументов вполне противоречивый. Но не логика была сильной стороной радикалов 1991 года. Не логика, а решительная готовность порвать с советским наследием, со всеми его аспектами — вплоть до веры в науку…

Брали всё, что попадалось под руку и что могло стать лыком в строку «против СССР». Кажется, даже средневековые каноны для самых заядлых пифий перестройки оказались ближе «диалектического материализма». Энергичность и неожиданность этих посылов привлекла большую аудиторию — в особенности молодёжь. Но нужно иметь в виду, что антисоветизм так и не стал идеологией большинства. Это показали и Всесоюзный референдум о сохранении СССР, проведённый 17 марта 1991 года, и события 19–21 августа, оставившие безучастными подавляющее большинство граждан, особенно трудящихся.

Но «уличную борьбу» выиграло активное меньшинство, по большей части московское, отчасти ленинградское. Хотя Ленинград — «колыбель революции» — вовсе не демонстрировал монолитность… Там, по инициативе секретаря горкома КПСС Бориса Гидаспова, уже в 1989 году проводились многотысячные демонстрации против безоглядных, непродуманных реформ, в защиту социалистических ценностей. И в апреле — июне, когда шли споры о переименовании Ленинграда в Санкт-Петербург, общественное мнение в городе раскололось примерно пополам. Проходили митинги в защиту города Ленина. Я обращаю внимание на эти факты, чтобы не сложилось превратное впечатление о полной обречённости советской идеи в 1991 году. Не всё так просто и однозначно!

Госпожа Парамонова и другие

От того времени остались анекдоты о «новых русских» в красных пиджаках, о легкомысленных нуворишах, которые не считаются с законами. В каждой шутке, как известно, есть доля правды: в эпоху перемен хозяевами жизни нередко становятся авантюристы.

Конец 1980-х — начало 1990-х — время революционных перемен, время распада социалистической экономики, а вместе с ней — и самого Советского Союза. Упомянем несколько этапных событий того времени, повлиявших на работу Службы. 26 мая 1988 был принят «Закон о кооперации в СССР». Частникам разрешили заниматься любыми видами деятельности, не запрещёнными законом, включая торговлю. Кооперативы получили право использовать наёмный труд. Развитие частной инициативы было делом полезным и даже необходимым. Но сразу проявились и теневые стороны этой реформы… Открылись возможности для легализованной спекуляции… Как только встали на ноги торговые кооперативы — в стране ужесточился дефицит. Легальные частники просто скупали «на корню» товар повышенного спроса, а потом реализовывали его втридорога. Немалые состояния делались и на подпольной торговле спиртными напитками. Невинные кооперативы при этом служили отличной декорацией. Но ситуация быстро менялась.

В 1992-м проблема товарного дефицита отступила на второй план. Теперь остро не хватало не товаров, а денег. 29 января 1992 года Борис Ельцин подписывает указ «О свободе торговли», окончательно легализовавший предпринимательство. Это важная и противоречивая историческая веха… Отныне гражданам и предприятиям разрешалось торговать «в любых удобных для них местах, за исключением проезжей части улиц, станций метрополитена и территорий, прилегающих к зданиям государственных органов власти и управления». Отменялись ввозные таможенные пошлины. Таков был анархический перекос первых месяцев постсоветского существования. Новая реальность стала питательной средой для экономической преступности во всех сферах — от «верхов» до «низов». В те месяцы это почувствовал на своем опыте каждый гражданин России… На всех перекрестках, в открытую торговали водкой, мылом, бытовой техникой… Торговали, разумеется, не производители, а перекупщики. Резко повысилась смертность от отравлений. Страна пребывала в болезненном состоянии, процветала только та ее часть, которую еще недавно считали «теневой экономикой». Наработки первой половины 1980-х, когда ОБХСС по праву стал символом борьбы за честную экономику, во многом были сведены на нет. Увы, уж такая сложилась политическая конъюнктура…

Рубль в то время был одной из самых нестабильных валют мира. Страну лихорадило, а вместе с ней — и нашу национальную валюту. В середине девяностых зарплата в полтора миллиона считалась весьма скромной… Вернулось в обиход словечко из времён Гражданской войны — «лимоны». То есть, миллионы…

В прессе шла откровенная травля людей в погонах. Новым героем дня стал предприимчивый авантюрист. Но в этой тревожной атмосфере рождалась служба, призванная бороться с экономической преступностью. Наследники легендарного ОБХСС. Принцип «социалистической собственности» ушёл в прошлое, но общество должно жить и развиваться на основе строгого соблюдения законов… А в 1992-м дилетанты, дорвавшиеся до власти, заговорили о том, что ОБХСС государству не нужен, а свободный рынок без ограничений — чуть ли не идеал социального устройства. Предлагали даже узаконить взятки…

Уличная торговля

Было неимоверно трудно. На производстве, в торговой сети, на рынке услуг царила бесконтрольность — раздолье для мошенников и временщиков. В те годы бороться против экономической преступности было особенно сложно: не ощущалась стратегическая поддержка государства… Какое-то время казалось, что Служба брошена на произвол судьбы. Но очень скоро жизнь показала, что значение «экономической милиции» в новых условиях только возрастает — как и масштабы экономических преступлений. И опытные сотрудники Службы учились работать в условиях бурного «развития капитализма в России».

Сотрудники ГУБХСС были готовы к переменам. Они раньше других советских граждан стали осваивать оргтехнику, знали законы коммерции, изучали опыт зарубежных коллег. Оперативники, досконально изучившие теневую изнанку социализма, без иллюзий относились к форсированным реформам, понимая, что и капитализм — не панацея и не манна небесная. Но в стране поменялся не только экономический строй, но и политический режим. Служители правопорядка привыкли защищать социалистическую законность. И многие (в том числе — лучшие) из них были искренне преданы тем идеям, которым служили. Но в начале девяностых вся прежняя идеология пошла на слом. А то, что пришло ей на смену, не устраивало принципиальных офицеров, непримиримых к ценностям прямолинейного «чистогана». В те годы во всей красе проявил