Советские маньяки - К. Н. Бальский

В 18 лет у него появилась подруга по имени Елена, которую он сильно полюбил. Но чувство взаимным не было: когда Михасевича призвали в армию, Елена вышла замуж за другого. Известие о ее свадьбе удручающе подействовало на молодого солдата. Отслужив, он направился в деревню, где жила Елена. Была весна 1971 года, вокруг цвели сады, навевая мысли о любви и о счастье… Но на душе у маньяка было иное: он мечтал о мести. Елену он в тот день не нашел, но на автобусной остановке ему подвернулась другая девушка – совсем юная, 19-летняя… Она стояла там одна и не слишком хотела знакомиться с незнакомым парнем. Это разозлило Михасевича, и он убил ее.

Свидетелей этого преступления не было, улик тоже не нашли. Дело обещало стать «глухарем», но спустя месяц попало на стол к следователю по особо важным делам Михаилу Жавнеровичу, славившемуся тем, что у него была стопроцентная раскрываемость. Только вот никто не удосуживался выяснить, какими способами достигался этот небывалый процент. А все было просто: Жавнерович фальсифицировал улики. Вот и на этот раз он сфабриковал обвинение против некоего молодого парня по фамилии Глушаков. Много лет спустя Глушаков рассказывал: «Сразу же на первом допросе Жавнерович сделал фотографии следа моей туфли и заявил, что этот след найден на месте убийства. Я заявил, что в день убийства был в городе Горьком. Жавнерович стал кричать: “Была бы моя воля, я расстрелял бы тебя здесь, в кабинете”». Угрозами и побоями Жавнерович заставил его признаться в убийстве, и Глушаков отправился в тюрьму на 15 лет.

В конце октября того же года на окраине Витебска Михасевич снова напал на молодую девушку, но жертва отчаянно защищалась и сумела отбиться. Михасевич поспешно скрылся с места преступления. Пострадавшая осталась жива, в ее руках осталась веревка со следами крови убийцы. Она обратилась в милицию, но там от нее просто отмахнулись: осталась жива – ну и гуляй! А веревку – важнейшую улику – следователи просто выбросили. Не насторожило их и то, что в тот же вечер недалеко от места нападения, вблизи села Руба, произошло убийство при аналогичных обстоятельствах. Так «утешился» Михасевич, потерпев неудачу в первый раз.

В апреле и июле 1972 года Михасевич совершил еще два убийства на окраине Витебска, а уже весной 1973-го – убил еще одну женщину недалеко от железнодорожной станции в ржаном поле. Нерадивые следователи обвинили в преступлении трех парней (Ковалева, Янченко и Пашкевича), гулявших неподалеку с собакой. Жавнерович опытным взглядом вычислил самого слабовольного и податливого из троих парней, им оказался Янченко, и надавил на него. Запуганный и избитый, тот принялся оговаривать себя и своих приятелей. Он наивно полагал, что позже на суде, от своих показаний откажется, и правда выйдет наружу: «Я ж думал, когда я признавался, этим все равно, бесполезно рассказывать, но думаю, суд должен судить по справедливости, и думаю, в суде расскажем все как было. Должны ж понять. Бесполезно. В суде тоже никто не слушает».

Много лет спустя Пашкевич вспоминал о горе-следователе Жавнеровиче: «Мне кажется, что его вообще трудно человеком назвать, потому что это такой субъект: во-первых, он с самого начала мне говорил: “Я знаю, говорит, что ты не преступник, но мне, говорит, нужно правильно сфабриковать дело. … Нам главное успокоить общественное мнение, вот, что мы нашли вас, раскрыли, чтобы город знал, что убийцы сидят, главное, что народ знает, что наказаны преступники. А что Пашкевич будет сидеть или Иванов, какая мне разница. Любой человек патологический преступник, он не совершил преступление, но может совершить. И мне не важно, кто будет сидеть”…Как посадить человека он был профессор. Метод у него был разработан».

Необходимо упомянуть и о том, что в СССР вплоть до 1989 года адвокаты в предварительном следствии не участвовали. Их приглашали только тогда, когда следствие было уже закончено. Адвокат получал на руки тома уголовного дела, в котором все детали были подогнаны друг под друга и имелось признание подследственного. Если вдруг какой-то героический адвокат во всеуслышание объявлял, что следствие велось незаконными методами, да еще и с применением пыток, то ему самому грозило привлечение к суду за клевету на советских следователей.

Судьи оказывались в той же ситуации: хотя формально они считались независимыми, но, будучи членами партии, подчинялись райкомам. Поэтому разваливать дело и выносить оправдательные приговоры судьям было очень невыгодно. Вот так и вышло, что 19 летнему Валерию Ковалеву дали 15 лет тюрьмы, 22-летнему Николаю Янченко – два с половиной года, а 24-летнему Владимиру Пашкевичу – двенадцать лет.

А Михасевич продолжил убивать. Следующее известное убийство было совершено им в 1975 году в Полоцком районе. Там Михасевич работал слесарем-автомехаником. Он женился на продавщице местного магазина; супруги приобрели дом в деревне Солоники и переехали туда жить. Вскоре у Михасевича родилось двое детей – мальчик и девочка. Дочку отец решил назвать Еленой. Любил ли Михасевич свою жену? Отнюдь. Потом, уже на суде, маньяка спросили, не испытывал ли он порой желания ее убить. Рассмеявшись, он ответил: «Конечно, но вовремя останавливался, уходил в ванную комнату и обливался холодной водой, чтобы остыть… и помогало». При этом односельчанам маньяк казался большим работягой и хорошим семьянином. Михасевич имел репутацию отличного работника, вступил в партию и даже стал секретарем партячейки, а еще – командиром отряда народной дружины. Он занимался спортом и старался всегда поддерживать себя в форме.

С 1976 по 1980 год душегуб совершил еще шесть убийств.

Он купил автомобиль приметного красного цвета и принялся подбирать на дорогах голосующих женщин, предлагая их подвезти. Но до места назначения несчастные не добирались – Михасевич под каким-нибудь предлогом останавливал машину в безлюдном месте и убивал их. «Я не понимаю свои состояния, я мог утром пойти на работу, потом взять машину в перерыве на обед и убить женщину, а после чего спокойно вернуться на свое рабочее место и при этом чувствовать прилив сил и энергии», – признавался потом Михасевич.

В 1981 году он убил трех, летом 1982-го – пять, в 1983-м одну, а в 1984-м – 12 женщин. И все эти эпизоды не связывались между собой! За преступления маньяка в тюрьму отправлялись другие люди, так как в СССР не должно было быть серийных убийц. Кроме того, местным органам милиции надо было отчитываться о раскрываемости преступлений.

За одно из этих убийств осудили 23-летнего Николая Треню. Он был приговорен к смертной казни и расстрелян. 25-летнего Олега Адамова приговорили к 15