Фредерик Марриет - Иафет в поисках отца

— Если вы увидите вашего друга нынче же, то я поверю ее предсказаниям, а в противном случае буду уверен, что все она говорила наудачу. А что вы ей за это заплатили? Шиллинг, я думаю, а может быть, она очистила и весь ваш карман?

— Напротив, она ничего не хотела взять; я ей несколько раз предлагал, но она все отказывалась, говоря, что предсказания ее непродажны.

Все стали разговаривать между собой.

— Не знаете ли, что это за молодой человек? — говорил Мельхиор, обращаясь к нашим соседям, указывая на меня, тогда как они не проронили ни слова.

— Да кто она такая? — спросил один из них.

— Говорят, что королева всех цыган. Никогда не видал я такой чудной женщины — взоры ее, кажется, до глубины пронзают вашу душу. Я встретил ее на лугу недалеко от города, и когда она возле меня проходила, то уронила свой платок, который я поднял и отдал ей; она поблагодарила меня и сказала:

— Покажите мне вашу руку, молодой человек. О! Эти линии предвещают вам будущее счастье. — Расставаясь, она добавила: — Да благословит вас Бог ко всему доброму.

— Если она такими пожеланиями заключила свой разговор, то у нее не должно быть ничего общего с цыганами, — заметил Мельхиор.

— Удивительно, даже очень странно!.. Королева цыган отказывается от денег, — слышалось со всех сторон.

Трактирщица и служанка тоже слушали нас, разинув рты от удивления. В это время вошел Тимофей, которого мы еще прежде научили его роли. Я притворился, как будто бы его не вижу, но он подбежал ко мне, схватил мою руку с приметным удовольствием и сказал:

— Вильсон! Разве ты забыл или не узнал лучшего твоего друга Смита?

— Смит! — закричал я в изумлении, глядя ему в лицо. — Точно, он… Да как ты сюда попал?

— Вот уже третий день, как я из Дублина, но каким образом попал сюда, это такая чудная вещь, какой со мной никогда еще не случалось. Видишь, в полумили отсюда я переходил поле; вдруг какая-то высокая, прелестной наружности женщина подошла ко мне и сказала:

— Молодой человек, если вы зайдете в третью гостиницу, которую вы должны миновать, идя в город, то увидите в ней старого вашего приятеля, который ожидает вас с нетерпением.

Я подумал, что она насмехается надо мною, но так как мне все равно, в какой гостинице ночевать, то в шутку я и вздумал зайти сюда. Скажи, как могла она знать, что ты здесь и что мы давнишние друзья?

— Как странно! — вскричал Мельхиор. — Она и ему тоже сказала, что он встретит друга.

— Чудеса да и только, — слышно было со всех сторон, и слава цыганки нашей уже утверждалась.

Мы с Тимофеем сели поодаль и начали разговаривать, а Мельхиор стал ходить по зале, рассказывая каждому про необыкновенный случай.

Наконец мы все легли спать в трактире, как будто бы в самом деле были путешественники.

Слух, который мы распустили в этот вечер, заставил многих пойти к Натте, которая как будто с презрением глядела на них и не хотела отвечать на просьбы. Между тем Тимофей, живя со мною в трактире, очень коротко познакомился со служанкой, от которой и узнавал понемногу происшествия ее жизни. Я тоже, от частых разговоров с хозяйкой, получил полные сведения как о ней самой, так и о многих семействах, живущих в городе, но так как успехи предсказаний Натте зависели от количества сведений, приобретенных нами, то мы только и занимались скоплением их, чтобы с пользой употребить их впоследствии. Спустя три недели, когда слава цыганки была чудесно увеличена и сведения заготовлены, Мельхиор велел Тимофею уговорить служанку сходить к Натте и узнать о своем будущем.

Девушка эта, боявшаяся, что ей откажут от места, со страхом согласилась на предложение Тимофея, и то с условием, чтобы он вместе с нею пошел.

Тимофей посоветовал ей, когда она близко подойдет к Натте, бросить шесть пенсов и, подняв их, спросить ее, не ей ли принадлежат эти монеты.

— Не вы ли уронили шесть пенсов, которые я нашла? — проговорила служанка, подбирая деньги с лихорадочной дрожью.

— Дитя мое, — ответила Натте, которая была уже к этому приготовлена, — я не потеряла шести пенсов, но и ты их не нашла. Впрочем, всеравно, я знаю, зачем ты пришла… Ты хочешь спросить меня, будут ли держать тебя хозяева «Золотого льва».

— Нет, — ответила испуганная девушка, — я хочу спросить вас о моей судьбе.

— Покажи мне твою руку, милая девушка, и по ней я тебе скажу. А, ты родилась в Англии, отец твой умер, мать в услужении, брат твой матрос и теперь на море в Западной Индии. Ты…

Когда служанка все это услышала, то так испугалась, что с нею сделался обморок, и Тимофей потащил ее домой. Она принесена была в трактир, и когда оправилась, то рассказала эту историю домашним, те — знакомым и так далее. Новое приключение во славу нашей пророчицы разнеслось по всему городу.

Я, в свою очередь, старался настроить хозяйку, чтобы она сходила к Натте, но никак не мог ее уговорить. Вообще у нас была куча посетителей, которым Натте, наконец, не хотела отказывать и удовлетворяла их сведениями, полученными от нас. Она говорила им только о прошедшем, потому что ни сама, ни ее агенты не знали будущего, денег от них она также не брала. Многие приходили к ней по нескольку раз, желая узнать будущее, для чего рассказывали ей подробно свою жизнь, к чему она сама их побуждала, говоря, что они этим средством могут только возбудить в ней дух предсказывания, который она обращает на общую пользу. Мне кажется удивительным, отчего Мельхиор не хотел, чтобы Натте брала деньги, которых бы она получила кучу; но он все это делал, чтобы еще более выручить.

Однажды утром, после пятнадцатидневного пребывания в городе, Натте исчезла с двумя своими палатками; и трава, утоптанная посетителями, могла подняться и расти. Мы также уехали и пристали опять к цыганам, где оставались около двух недель, чтобы дать время успокоиться всеобщему желанию узнать свою будущность.

По прошествии этого срока Мельхиор, Тимофей и я опять отправились в город, переодетые в другие платья, и, остановившись в противоположной части города, в лучшем трактире, велели подать себе ужин, за которым у нас завязался разговор о чудесах цыганской королевы.

— Вздор, — сказал Мельхиор, — она ничего не знает, я о ней слышал. Но вот по этой дороге едет человек, и если случится, что он остановится в этом городе, то-то удивит вас своими знаниями. Его зовут великий Аристодем. Он знает и настоящее, ибудущее, и прошедшее и никогда не смотрит в руку, авсегда прямо в лицо, и беда, кто ему солжет.

Но, несмотря на это, он вежлив и готов сказать каждому, что с ним случится. Предсказания его всегда сбывались. Говорят, что он уже прожил сто лет и волосы его белы, как серебро.