Дороги Средневековья. Рыцари, разбойники, кочевники, святые - Тамара Натановна Эйдельман

который больше не принадлежал семье их господина. Многие из них развелись с женами и отослали жен и детей к родителям – это обычно подается в романтическом свете: мол, отныне они живут только местью. На самом деле они, конечно, понимали, что в конце концов будут наказаны, и таким образом вывели свои семьи из-под грядущего удара.

В течение почти двух лет они притворялись, что смирились с произошедшим, и жили как обычно. Старший среди этих ронинов, Оиси Кураноскэ, для маскировки вел жизнь, недостойную самурая: пьянствовал, развратничал, посещал куртизанок, развлекался – будто бы совершенно забыл об обязанности мстить. Рассказывали, что однажды, когда он лежал пьяный в грязи, какой-то прохожий бросил ему в лицо: «Презренный, ты не мстишь за своего господина», – но тот даже не обратил на это внимания. В действительности же они готовили месть, собирали информацию о Кире Ёсинаке. Да и Кира понимал, что его не оставят в покое, поэтому довольно быстро покинул двор сёгуна и удалился в свой замок.

Самурайские замки – это прекрасно укрепленные строения, штурмовать которые довольно трудно. Обычно они возводились на возвышенностях и представляли собой многоярусные деревянные постройки, внизу защищенные каменной кладкой. Кира Ёсинака сидел в своем имении и очень редко выходил оттуда. А сорок семь ронинов, притворяясь незаинтересованными, следили за ним и планировали нападение.

Интересно, что в начале XX века замечательный японский писатель Акутагава Рюноске несколько раз затрагивает историю старшего ронина и говорит том, что Оиси Кураноскэ – пример верного слуги, который своей целью поставил месть за господина. Он отослал от себя жену и детей. Старший сын, шестнадцатилетний, попросил разрешения не уезжать и остался с отцом; он будет мстить и погибнет вместе со всеми мстителями. Однако Акутагава размышляет о том, что чувствовал Оиси, вспоминая свою жизнь среди развлечений, музыки, вина и женщин: не испытывал ли он удовольствие, возвращаясь в памяти к тем событиям? Но, конечно, это не самурайский подход; традиция гласит, что это всё – просто притворство…

Наконец, они выработали план и выбрали подходящий момент, чтобы ворваться в усадьбу, где трусливо скрывался Кира Ёсинака. Обнаружив его, они с почтением (уважение – даже к смертельному врагу!) попросили его совершить сэппуку при них. Сэппуку можно совершать по-разному. Самурай вскрывает себе живот – это очень болезненная смерть, и, чтобы самурай не потерял достоинства в эти последние минуты, с ним рядом находится помощник, который отрубает ему голову. Хотя есть мнение, что использование помощника недостойно самурая. В общем, они призвали Киру Ёсинаку совершить сэппуку, Оиси предложил себя в помощники, но тот отказался. И тогда они сами убили его – отрубили ему голову.

Это тоже очень интересный момент. В любом фильме о самураях можно увидеть, как естественно и легко человеку отрубают голову. Очевидно, представление о необходимости получить голову врага уходит корнями в глубокую древность. Например, ирландские мифы тоже наполнены историями об отрубленных головах, о черепах, которые герои привязывали к поясу. Идея о том, что сила врага – в его черепе, распространена от Ирландии до Японии.

Ронины отрубили голову Кире Ёсинаке и – совершенно по-японски – торжественной процессией вышли из его поместья и направились к могиле своего господина. По дороге их приветствовали люди, зазывали их в свои дома, предлагали им угощение – то есть они заслужили всеобщее почтение. На могиле они оставили голову поверженного врага и после сдались властям, которые, арестовав их, довольно долго обсуждали их действия. В XVIII веке сёгунам уже совершенно не нравилось столь жесткое следование кодексу самурайской чести: ведь получалось, что ронины пошли против правительства, которое не наказало Киру Ёсинаку. Поначалу их хотели казнить, но потом, очевидно, под давлением общественного мнения (люди относились к ним с почетом, слагая о них легенды), им позволили сделать сэппуку – и уйти из жизни благородно.

Ронинов похоронили со всеми почестями, и могилы их по сей день являются местом паломничества. Сами же они стали героями фольклора, приобретая всё большую популярность – вопреки желанию властей. Огромное количество изображений повествует об их деяниях, множество историй, театральных постановок и народных сказаний описывают подвиги каждого в отдельности. Главная пьеса, основанная на этом сюжете, под названием «Тюсингура» в XX веке легла в основу потрясающего балета «Кабуки. История сорока семи самураев», поставленного Морисом Бежаром. Сцена, в которой сорок семь ронинов совершают сэппуку, производит фантастическое впечатление на зрителя. В этом сюжете – квинтэссенция самурайских доблестей, их отношение к жизни, которую они готовы отдать во имя чести, преданность друг другу и, конечно, господину, уважение ко всем, включая смертельного врага… Всё это складывалось веками.

Однако вернемся в XII–XIII века – время важных перемен. Тогда всё большее значение стал приобретать меч как оружие. Есть любопытное предположение, что в XIII веке – в период монгольских завоеваний – захватившие Китай монголы пытались вторгнуться в Японию, но монгольский флот, согласно легенде, был разрушен священным ветром Камикадзе. Вся Япония молилась о спасении страны, самураи готовились вступить в бой – и вдруг разразившийся тайфун разбросал монгольский флот. Правда, монголы не оставили своих попыток, и в дальнейшем японцам приходилось с ними сражаться.

Есть сведения, что в битвах с монголами чаще использовали мечи. И именно в это время зародилась вся мифология, связанная с мечами. Есть и другой фактор. В том же XIII веке один из императоров, который безуспешно попытался вернуть себе былое могущество, был сослан на некий остров, где в попытках развлекать себя увлекся оружейным делом. Он приглашал к себе разных оружейников, которые ковали для него удивительные мечи, и с этого момента меч стал восприниматься не просто как оружие, а как произведение искусства. И действительно, самые знаменитые японские мечи – это настоящие шедевры. Именно в те времена возникла идея об особой, волшебной, магической сущности мечей. И примерно тогда же сформировались основные их виды. Как уже говорилось, древнейшие мечи были довольно короткими и прямыми, позже они стали удлиняться и изгибаться – предположительно потому, что коннику таким мечом удобнее рубить. Древние мечи, уже изогнутые, носили в ножнах, привязанных к поясу, и, прежде чем нанести удар, требовалось сперва вытащить меч из ножен, да еще и замахнуться. Катану же – идеал самурайского меча – носили за поясом, заточенной стороной вверх, что позволяло быстрее выхватить ее и вступить в бой. Параллельно с этим существовали и другие варианты мечей: короткие, больше похожие на кинжалы (часто встречаются изображения, где самурай одновременно сражается и длинным мечом, и коротким), а также длинные – настолько огромные,