Том Шервуд - Адония

Ознакомительный фрагмент

Филипп взял в кухне бутыль с маслом, надёргал из межбрёвных швов пакли, отворил входную дверь и вышел во двор. Он подошёл к поленнице, открыл бутыль и стал лить масло на сложенные клетью поленья. В эту минуту на один миг забор стал похож на край котла, над которым вскипела, поднялась и тут же опала тёмная пена. Полтора или больше десятка людей, в чёрных одеждах, без обуви, в нитяных плотных чулках, бесшумно, как тени, стремительно пересекли двор и один за другим влетели в распахнутую входную дверь.

Филипп, вылив масло, вернулся в дом. Отнёс в кухню бутыль, набрал из бочки два ведра воды, поставил у входа. Неторопливо проделал обратный путь: вышел во двор, дошагал до сложенных дров. Присел, достал паклю, всунул её внизу между облитыми маслом поленьями, достал кремень с огнивом и высек огонь. Торопливо дошёл до двери, оглянулся. Огонь шуршащим рыжим ковром охватил угол поленницы. Тогда, не таясь, громко топая, Филипп побежал по лестнице, на второй этаж, к спальням, громко крича:

– Ребе, пожар! Мы горим! Пожар, ребе!

(Люди в чёрном, затаившиеся в укромных уголках возле каждой двери, обнажили длинные, наточенные до бритвенной остроты стилеты.)

Люди, спящие в доме, разбуженные этим криком и этим страшным известием, вскакивали, набрасывали что-то на себя, зажигали свечи или не зажигали, – но все, единодушно и быстро делали главное: бросали взгляд на отблески огня в окнах, отпирали двери и спешили выбежать в коридор. Филипп, постучав в дверь Ицхака и услыхав, что тот откликнулся, скатился по лестнице вниз, забежал на кухню, схватил два ведра с водой и крикнул подпрыгивающему на одной ноге, натягивающему сапог Мосию:

– Во дворе горит! Бери воду! – И, передав одно ведро, помчался к «пожару».

Мосий догнал его. Вместе они обрушили угол поленницы и залили водой.

– Нужно срочно сказать ребе! – бросил Филипп, устремляясь в дом.

Мосий поспешил за ним, думая, что не только нужно сказать ребе, но и захватить оружие и обойти весь двор. Филипп уже побывал в их каморке и выходил из неё с огарком свечи, – как вдруг кто-то, ступив от стены, ударил его дубинкой. Мосий, глядя на падающего казначея, не успел вскрикнуть, как получил тяжкий удар и упал сам. Его тотчас связали, натянули на голову плотный мешок и выволокли из дома. Филиппу помогли подняться, спросили: «не сильно?», – и он пренебрежительно махнул рукой.

После того, как «пожар» был потушен, понемногу стал гаснуть и свет в окнах – там, где его успели зажечь. Затем внутри дома послышался негромкий, дружный стук молотков: ночные пришельцы, сняв с постелей плотные одеяла, затягивали ими оконные проёмы. После этого свет зажгли во всех комнатах, но снаружи окна оставались непроницаемо чёрными.

Филипп больше не выходил во двор, а вышел один из «разутых». Он убрал засов и приоткрыл створку ворот. Из канавы поднялся и, пригнувшись, проскользнул в проём человек. Он нёс, прижав к животу, невеликий бочонок. Спустя несколько минут этот бочонок был уже в спальне ребе Ицхака, и Филипп, взяв его подмышку, на ходу проверяя фитиль, понёс по каменным ступеням вниз, в подвал.

Земля едва ощутимо дрогнула. Дом сотряс короткий удар. Прикрывая лица влажными кусками материи, сквозь клубящийся синий пороховой дым, вниз, к хранилищу заторопились четверо в чёрном. Спустя какое-то время они вытащили наверх знакомый уже длинный плоский сундук, и тотчас вниз направились следующие четверо.

Прошло чуть более часа. Все деньги, находившиеся в хранилище, были перенесены к входной двери.

Филипп привёл десяток человек в кабинет ребе и, указывая пальцем, коротко распорядился:

– Это, это, это и это.

Бесшумно ступающие люди взяли мебель – дорогие предметы, – и потащили туда же, к выходу. А молодой казначей, подойдя к телу лежащего на полу ребе, вынул из его кармана связку ключей, подошёл к столу, отпер верхний ящик, достал из него «Око вампира», спрятал в карман, запер ящик, и положил в карман и ключи. Вернувшимся безмолвным работникам он указал на сам стол, и ещё на несколько предметов, по мелочи, – подсвечники, старинные, с золотым тиснением книги, каминные часы, тронец.

Завершив опустошение кабинета, мародёры спокойно и методично стали обходить помещение за помещением, равнодушно перешагивая через мёртвые тела. Более или менее ценные ткани, одежду сваливали в кучи и увязывали в узлы. Запертые сундуки не взламывали, а просто перемещали туда же, где вдоль одной из стен высились горы награбленного: ко входной двери.

Наконец, все столпились вокруг Филиппа. Он вынул свои, с отломанной крышкой, часы, посмотрел на сложившиеся в острый угол стрелки.

– Ещё тридцать минут, – сказал он. – В кабинете, и внизу, в хранилище, есть тайники. Кто найдёт – будет произведён в капитаны.

Молчаливые люди, в руках которых объявились топоры и небольшие ломики, мягко запрыгали по ступеням.

Через двадцать минут к Филиппу подошли двое. Тяжко дыша, они притащили взломанный металлический ящик с золотой чеканной посудой.

– Что, там действительно был тайник? – озадаченно поинтересовался Филипп.

Разбойники одновременно кивнули:

– Да. В стене хранилища. Пятно штукатурки было немного светлее. Взломали…

– Ну, хорошо. Слово есть слово. Вы хотите создать две самостоятельные команды, или предпочтёте работать в одной?

– Он будет капитаном, – кивнул на товарищи один из счастливцев, – а я буду с ним. Одна команда.

– Прекрасно. Завтра патер Люпус распорядится.

Но раздача чинов на этом не завершилась. Почти тотчас же пришёл ещё один грабитель, и предъявил два предмета: невзломанную, изрядного веса шкатулку и гнутый, средней длины, сероватого цвета клинок.

– Ещё тайник? – удивился Филипп. – Где же?

– В кабинете. Стол унесли, а в середине пятна, натёртого его ножкой, шляпка гвоздя. Блестела, а все остальные были темней. Я нажал – половица поднялась.

Филипп взял в руки клинок.

– Надо же, бритвенная заточка. Какой-то паук отчеканен. Ладно, капитан. Неси в общую кучу.

В это время на улице послышался шум приближающегося экипажа. Тот, кто стоял у ворот, широко распахнул их и, в ночной темноте, хлестнув коней, не задев ни столба, возница вкатил во двор крытый воз, – и вслед за ним во двор въехал ещё один, а немного спустя – так же третий. С ним въехала пара всадников.

Два окна на втором этаже засветились. (По указанию Филиппа сняли два одеяла.) Если бы по соседству оказался кто-то страдающий бессонницей, он ничего бы не заподозрил: в последнее время в дом Ицхака экипажи и люди прибывают непрерывным потоком.

Погрузка заняла час с небольшим. Последним подняли и уложили связанного Мосия.

– Переправить его в Голландию, – сказал кому-то Филипп. – Или ещё куда – подальше лишь бы от Англии. Набить золотом карманы, – набить не скупясь, полновесно, – и отпустить. На первые несколько дней приставить к нему пару ищеек: интересно, что будет делать. Вернувшись, доложить не мне, а патеру. Лично.