Владимир Андриенко - Галерные рабы его величества султана

— Не думаю, почтенный бейлер-бей, что горстка рабов-гяуров, взятых мной на галере, могла понять такой мятеж.

— Но все началось в твоем имении Черная Скала! Так сообщил мне эфенди Ферхад.

— А он не сказал тебе, почтенный, что рабов я взял на галере всего 20? И они запалили большой мятеж?

Дауд-бей усмехнулся. Он прекрасно знал, что именно нынешний бейлер-бей спровоцировал восстание своими взятками и поборами, из которых едва половина попадала в казну падишаха.

— Хозяин отвечает за своих рабов! Так было и так будет! — упрямо твердил бейлер-бей.

— Да. Это так, почтенный. Но затем рабы поднялись и в имении Ферхада. Так что он виновен не менее моего. Да и среди повстанцев сейчас много мусульман. Многие местные крестьяне восстали вслед за рабами. Почему почтенный Ферхад не сказал тебе про это?

— Правоверные вместе с гяурами? — притворно удивился бейлер-бей. — Что за времена? Небо скоро рухнет на наши головы!

"На твою точно, почтенный, если великий визирь узнает про твои проделки", — подумал про себя Дауд-бей.

— Мятеж нужно срочно подавить! Султан не должен ничего узнать про это. Пусть все будет мелким мятежом горстки галерных гяуров. Все знают, что они там настоящие звери. И пусть за все отвечает капудан-паша галерного флота империи.

— Дай мне конницу и уже завтра этот мятеж прекратиться.

— Бери! И принеси мне головы мятежников! Всех тех, кто поднял руку на власть великого повелителя османов. Особенно если это мусульмане! Этих мало просто так казнить!

— Они будут сидеть на кольях, почтенный бейлер-бей.

— Торопись, почтенный Дауд-бей. Времени мало! Потопи мятеж в крови!

Стихийные восстания быстро стали шириться по всей области. Али Чернобородый, начиная, даже не мог рассчитывать на подобное. Тлевший уголек упал в кучу сухого хвороста.

Положение дел в империи Османов при правлении Мухаммеда IV Авджи было не блестящим. Росли налоги, завоевательные войны все время требовали новых средств, бунтовали янычары в дальних гарнизонах, вельможи грызлись за власть. Поднимали головы каратюрки, требуя для себя лучшей доли, и бейлер-беи жестоко подавляли восстания.

Великий визирь строго спрашивал с тех, кто допускал восстания во вверенных ему областях империи. И наместник Трапезунда трясся за свое место. Было отправлено на борьбу с повстанцами три отряда. Дауд возглавил один из них лично, а в другие назначил верных командиров, которым доверял. Толстому Дауду не по душе были конные прогулки, но приходилось выполнять повеление наместника…

Спахии Дауда быстро отогнали толпу местных разбойников в горы. Те отступили, потеряв при этом больше половины своего отряда.

Они освободил имение Ферхада и Дауд-бей порадовался тем разрушениям, что здесь были. Теперь его конкурент и враг не скоро сумеет восстановить свое хозяйство.

— Мой бей! Показался отряд всадников! — сообщил Дауд-бею, дозорный. — Их не менее 30.

— Всадники? Но там действует большой отряд Рахманкули! У него больше 200 всадников. Они не могли пропустить мятежников сюда в мой тыл!

— Они могли просочиться со стороны Темного Ручья, господин, — высказал свое предположение сотник спахиев.

— Ты также думаешь, что это мятежники?

— Даже если так. Нам не страшны 30 всадников. У нас отряд в 150 воинов. Дай мне всего 50 и я встречу их!

— Хорошо. Я тебе верю.

— Это не спахии судя по одежам, господин, — снова заговорил дозорный. — Но и на мятежников не похожи. Идут уверенно как бывалые воины.

Дауд еще раз внимательно всмотрелся вдаль и понял кто это такие. Это был его собственный отряд из Черной Скалы. И вел их ни кто иной, как Али Чернобородый.

— Бояться нечего, — Дауд успокоил воинов. — Это мой собственный отряд из Черной Скалы.

— Да, господин? Тогда все хорошо. Они помогут нам охотиться на мятежников.

Отряд быстро поравнялся со спахиями. Али подъехал к своему господину и приветствовал его.

— Я искал тебя, мой бей.

— И я желал тебя видеть, мой Али! Ты можешь мне пояснить, что все это значит? — Дауд грозно сдвинул брови.

— Ничто не укроется от твоей прозорливости, мой бей. Я и твои люди приложили к этому мятежу руку. Но все это для твоей пользы, мой бей.

— Говори тише. Нас могут услышать, мой Али. Отъедем в сторону.

Они отъехали на безопасное расстояние.

— Итак, ты нанес убыток Ферхаду? Это неплохая мысль, мой Али. Но если бейлер-бей кое-что заподозрит?

— Нет. Я приказал сжечь твою старую маслобойню. Так что ты также пострадал, господин.

Али понял, что хитрить с хозяином дело опасное и быстро решил сменить тактику. Хозяин наверняка догадался о том, что этот мятеж его рук дело. Слишком он поторопился. Стоило все сделать более хитро и не так быстро.

Но это ничего. Али знал, как повернуть даже такое в свою пользу. Дауд все узнает и сам отдаст ему все что нужно, и еще поблагодарит его за этот мятеж. Адике хорошо сделала свою работу.

— И ты, сын собаки, ждешь, что я стану этому радоваться? Лукавый раб? Ты принес мне убыток! Ты думал не обо мне, но о себе, — стал бушевать Дауд-бей.

Али выждал гнев своего хозяина. Он слишком хорошо знал бея.

— Ты несправедлив ко мне, мой господин. Но выслушай меня сначала, а потом хоть сажай на кол.

— Говори!

— Все гарнизоны санджака теперь станут снабжаться твоими имениями. Больше того, можно быстро скупить у разоренных спахиев их маслобойни. Но и это не самое главное. Скажи, господин, что будет, если ты сообщишь в Стамбул великому визирю о том кто есть глаза и уши московского царя в Бахчисарае?

— А это здесь при чем? Я тебе говорю о мятеже!

— Но он помог мне найти шпиона московского царя!

— Шпиона? — не совсем понял Али Дауд-бей.

— Да. В наши сети попал сам резидент московского царя. Он был послан в Крым, но там случайно попал на галеру в качестве раба.

— Это верные сведения? — быстро спросил Дауд.

— Да. Их передала мне Адике.

— Твоя молодая рабыня?

— Она втерлась в доверие к двоим рабам, что были отобраны мною тобою на галерах и сумела подслушать их разговоры.

— Где сейчас эти рабы?

— Пока на свободе. Но я в любой момент смогу захватить их. Но и это еще не все хорошие новости, почтенный господин мой.

— Что? У тебя есть что-то еще, мой Али?

— Один из этих гяуров-гребцов лицом весьма походит на молодого Асана Мустафу Кепрюлю.

— Что? На сына великого визиря? Ты в своем уме Али?

— Я видел сына визиря год назад в Стамбуле. И долго не мог понять кого мне напоминает этот раб. Но затем вспомнил. Если его как следует побрить и помыть, то из него можно будет сделать Асана Мустафу.