Георг Борн - Евгения, или Тайны французского двора. Том 2

— Я знаю об этом знаке и однако иду с целью предложить инфанте руку, дон Агуадо!

— Именно поэтому пустите меня одного узнать ее мнение и приготовить ко всему!

— Я не знаю, как благодарить вас за вашу любезность!

— Совсем не нужно принц! Я поступаю так не только, в ваших, но и в интересах инфанты, которая не должна провести жизнь в одиночестве. Она достойна светлого и радостного будущего, и для нее было бы грустно влачить свое существование без друга, с которым она могла бы вести тихую, блаженную жизнь и достичь наконец ее цели. Предоставьте мне действовать, принц! Хотя я был всегда дурным посредником в сердечных делах, однако в этом случае надеюсь оказать действительную услугу обеим сторонам. И я буду чрезвычайно рад услышать от вас через несколько лет, что я способствовал вашему счастью в жизни.

— У вас благородная душа! И вы самый лучший человек, какого мне когда-либо приходилось встречать, дон Агуадо, — отвечал инфант, пожимая Олимпио руку. — Вам я доверяю свою судьбу с радостью; я знаю, что вы горячо будете стоять за мое дело!

— Разве не я научил вас владеть шпагой и ружьем?

— А теперь вы устроите мое счастье! — заключил инфант в то время как Олимпио, весело улыбаясь, пошел по тенистой алее, которая вела к веранде виллы.

На зеленой лужайке перед домом ходило несколько красивых павлинов, а в виноградных лозах, окружающих веранду, висели, почти совершенно скрытые зеленью, легкие клетки, в которых громко пели птицы.

По сторонам веранды росло несколько гордых пальм, которые качали своими листьями; а у их подножия, на каменных ступенях, ведущих в переднюю, маленькая негритянка дразнила обезьяну, протягивая ей несколько конфет.

— Квита! — вскричал Олимпио, и маленькая негритянка вскочила с земли и повернула свое удивленное личико с большими глазами к дружески грозящему ей Олимпио.

Лукавая улыбка появилась на ее лице, когда она направилась к дону, которого хорошо знала.

— Бедный Моно, — сказал Олимпио, указывая на обезьяну, — сердится, желая получить лакомство.

— О, Моно злой! Посмотри, — отвечала десятилетняя Квита, показывая ему свой окровавленный палец.

— Он укусил тебя. Зачем же ты его дразнишь, шалунья? Квита улыбнулась и доверчиво взглянула на Олимпио. Она была маленькой служанкой Черной Звезды.

Инесса взяла маленькую негритянку несколько лет назад, желая воспитать ее и из бедной маленькой покинутой девочки подготовить себе служанку, которая, как предполагала Инесса, была бы ей предана из благодарности к ее благодеянию.

— Где твоя госпожа, Квита? — спросил Олимпио. Маленькая негритянка указала на веранду, на ступенях которой в эту минуту появилась инфанта, радостно приветствуя своего гостя.

Инесса казалась очаровательной, и принц, стоя под старым каштаном, издали любовался ею. В ее наружности было столько привлекательности, во взгляде столько величия, она одна только могла в себе соединить это.

Инфанта была одета в светлое, легкое платье, которое ниспадало обильными складками. В ее фигуре было что-то невыразимо прекрасное в сочетании с притягивающим величием, свойственным знатным испанкам.

С ее темных роскошных волос спускалось на плечи белое покрывало; но она уже более не закрывала им своего лба.

Несколько темных природных локонов падало на ее лоб, но не они закрывали пятна, имеющего форму звезды — тех, кто часто видел инфанту и знал ее достоинства, оно не поражало.

Ее большие черные глаза, полные ума и непорочности, делали ее лицо еще прекрасней и приводили в восхищение каждого, кто их видел.

Она протянула руку мужу своей любимой подруги и повела его как старого знакомого на тенистую прохладную веранду.

— Вы пришли одни, Олимпио, — сказала она с легким упреком. — С тех пор как Долорес обладает своим маленьким сокровищем, она уже не так часто видит свод подругу.

— Извините, инфанта, Долорес не могла сегодня прийти со мной. Я намерен поговорить с вами наедине.

— Вы становитесь скрытным, Олимпио! Разве и Долорес даже…

— Даже и она не должна слышать нашего разговора. Впрочем, она знает обо всем.

— Как! Ваш тон пугает меня!..

— Но не в этом дело, инфанта. Сядем, если хотите! Вы видите, что я у вас распоряжаюсь, как дома.

— Я очень рада этому, Олимпио!

— Инфанта, доверяете ли вы мне?

— И вы можете спрашивать! Я верю вам и вашему доброму сердцу, чтобы вы ни сделали.

— Благодарю. Я не употреблю во зло ваше доверие, и только один вопрос, для которого собственно я пришел сюда. Это сердечный вопрос, инфанта, но я надеюсь, что вы не рассердитесь за него?

Инесса посмотрела с любопытством на Олимпио, который забавлялся ее удивлением и с трудом принуждал себя быть серьезным.

— Помните ли вы сына дона Карлоса?

— Да, дон Олимпио.

— Какое впечатление произвел на вас принц?

— Чудное!

— Я вас прошу говорить откровенно, инфанта.

— Ну хорошее, дон Олимпио! Вы ставите меня некоторым образом в затруднение!

— Нисколько. Между друзьями вопросы по совести никогда не составляют затруднения!

— Я буду откровенна с вами, Олимпио. Принц, как показалось мне, имеет сердце. Я встретила его несколько лет тому назад совершенно случайно у его старого отца. Он обращался со мной искренно и сочувственно, и это было мне приятно, так что я охотно вспоминаю о том дне, который провела в его обществе.

— Хорошо, очень хорошо, — произнес Олимпио, слегка улыбаясь. — И теперь вы чувствуете себя совершенно счастливой?

— Вам уже это известно, Олимпио! Дружба к вам и Долорес, таким прекрасным людям, услаждает мои дни, которые я провожу в уединении!

— Вы уклоняетесь от вопроса, инфанта, говоря о дружбе, за которую я вас благодарю. Но все ли у вас есть для полного безмятежного счастья?

— Я не знаю, как понять вас?

— Ну, черт возьми, вам известно, что я враг всяких уверток и что весьма дурно знаком с дипломатическими хитростями. Скажите мне, решитесь ли вы протянуть вашу руку сыну дона Карлоса и разделить с ним это прекрасное убежище?

Олимпио приподнялся при этих словах и, взяв руку слегка вспыхнувшей инфанты, искренно пожал ее.

— Вы молчите, но я не боюсь, что вы на меня сердитесь, — продолжал он, — так как я пришел к вам прямо, как друг. Скажите прямо «да» или «нет». Я вижу, что вы улыбаетесь, Инесса, и если только я не обманываюсь…

— То вы думаете, что я скажу «да»? Ну, Олимпио, вы знаете, что у меня нет тайн ни от вас, ни от Долорес; итак — да! Только почему сам принц не пришел меня спросить об этом?

— Он там, инфанта, — сказал Олимпио, подводя Инессу к ступеням веранды и кивая подходящему сыну дона Карлоса. ¦ — Я явился к вам только на разведку, остальное принц вам сам скажет. Вы, конечно, знаете, что я всегда был генералом его отца, так что мое теперешнее поручение имеет связь с прежней службой.