Сергей Городников - Порученец Царя. На стороне царя

– Если это твой отец выследил нас и решился напасть, – мрачно повернулся низколобый к сжавшимся девушкам, но обращаясь к Наталье Матвеевой, – он в этом раскается.

Угроза в хриплом голосе не оставляла сомнений в его решимости совершить любую жестокость. Он вновь глянул за окно на деревья, поднял взгляд и вдруг в немом испуге вскинул к лицу правую ладонь, отпрянул назад, затем лихорадочно дёрнулся к рукояти сабли, будто для защиты от стремительного нападения врага. Но было поздно, крестовина рамы с треском ломающегося дерева и звоном разбитого стекла ударила его в лицо и грудь, отшвырнула спиной к двери.

– А-а-а! – вскинув ладони к изрезанному стеклом и щепами лицу, изверг он нечеловеческий вопль ярости и боли, обращая ярость к тому, кто с лёту выбил ногами оконную раму и влетел в просторную спальню.

Удача вмиг отпустил верёвку, под пронзительный звон от падения стекольных осколков вскочил на ноги. Из оружия у него был только поясной нож, а второй бывший в спальне головорез бросился к нему с саблей. Не мешкая, он опрокинул под ноги разбойнику ночной столик, успел схватить со столика бронзовый подсвечник и, увернувшись от распарывающей воздух сабли, что было силы, ударил его по рёбрам, чувствуя, что ломает и вминает их в бок противника. Головорез охнул, споткнулся и со сдавленным рёвом опустился на колени. И тут же Удача заметил новую опасность. С прыжка от окна он упал руками в перчатках на осколки на полу, а снаружи, от первого ряда сосен рявкнули выстрелами ружья, пули, одна за другой, неприятно чавкнули в противоположный окоёму косяк над дверью.

Поверженные головорезы корчились, низколобый возле косяка, а его сообщник рядом с кроватью, они не проявляли намерения продолжать схватку, и у него появилась возможность осмотреться. Девушки были целы и невредимы, ни то в изумлении, ни то в испуге онемели в углу за спинкой кровати. Он поднялся, мягко шагнул к проёму развороченного окна и выглянул. Оба стражника внизу откинули бесполезные без перезарядки кремневые ружья, бегом вернулись к навесу, схватили из налучий луки, прихватили колчан со стрелами и снова отбежали к дереву, откуда могли видеть часть спальни. Один из них вскинул лук, и свист короткой стрелы заставил Удачу пригнуться. Стрела промелькнула в комнате и вонзилась в дверь. Убедившись, что они не позволят воспользоваться оконным проёмом для освобождения пленниц, Удача перебрался к девушкам.

– Вы? – выдохнула Дарья с облегчением, приходя в себя и оправляясь от изумления. – Почему? – И с виноватым отчаянием прошептала: – А я написала письмо отцу!

После этих слов Удача пальцем чуть стукнул себя по лбу, словно вспомнил то, что должен был и сам рассказать, ловко вытянул из внутреннего кармана укороченного камзола свёрнутую бумагу, передал ей. Она недоверчиво и с надеждой схватила, быстро развернула и, несмотря на полумрак, разобрала свой почерк.

– Но... его же отправили гонцом, – дрогнувшим голосом тихо проговорила она.

Он кивнул, соглашаясь с замечанием.

– Может, я поступил своевольно, – он скосил взгляд на головореза со сломанными рёбрами, который на коленях тихо перемещался за опрокинутым столиком, нацеливаясь саблей к его ноге, – но мне было любопытно узнать, что в нём. Прочитав, я решил, что вашему отцу ни к чему отвлекаться от важных дел на малосущественные заботы.

– Но гонец?

Он отскочил от взмаха сабли, ударом носка сапога в подбородок опрокинул головореза на спину, и тот затих.

– Дался вам этот гонец, – в досаде заметил он, прислушиваясь к звукам в доме. – Это же разбойник. Он... он отдыхает в надёжном месте.

– А мой... мой отец? – вмешалась дочь Матвеева, с надеждой в блестящих широко раскрытых глазах.

Удача слегка вздохнул.

– Здесь, я ничего не мог поделать. Он знает.

– О, боже!

Она сцепила пальцы, как будто ожидая падения неба, не меньше.

– Но ему всё же лучше знать, что вы живы, чем переживать от неизвестности, – успокоил её Удача. – Тем более, ваши трое знатных лесных спутников в конце концов проговорились бы о происшедшем. Хотя не думаю, что им будет легко признаться в своёй беспомощности...

– Вы один? – холодно сказала Дарья, не желая больше слышать об этом.

Ответить он не успел, живо отвернулся на приглушённый скрип лестничной ступени. Дверь была прикрыта и видна лучникам за окном, и приближаться к ней во весь рост в самой спальне было опасно. Её пихнули снаружи, приоткрыли, в щель между дверью и косяком проник луч светильника, однако раскрыться ей мешала спина низколобого головореза. Он с мучительным стоном принялся неуклюже перемещаться, освобождать вход подельнику по разбойному промыслу. Его подельник настороженно сунулся в щель головой и саблей и подсвеченное сзади курносое злобное лицо висельника, казалось, выглянуло из ада. Удача безмолвным привидением бросился к двери, в прыжке ударил по ней ногой, мячиком отскочил к полу; будто раздавленное яйцо, хрустнул череп, курносый висельник жутко всхлипнул, а в дверной верх дробно стукнули пара стрел, которые пролетели снаружи и вонзились под торчащей в косяке стрелой. Слышно было, как передёргиваемое судорогой тело отлепилось от стены, повалилось к лестнице, которая заскрипела от грузного топота взбегающего с самыми решительными намерениями другого разбойника. Когда топот ринулся к спальне, Удача вскочил на ноги, чтобы его видели снаружи терема, упёрся плечом над дверной ручкой и выдержал первый сильный толчок нового противника. Напряжённым слухом он уловил рядом с соснами взвизг отпущенной тетивы и рванул дверь на себя, распахнул её. Стрелы промелькнули через спальню и за порог, где их полётный шелест вдруг оборвался. Казалось, прошла целая вечность, пока оттуда переступал рослый коротко стриженый разбойник. С хрипом и кровавой пеной на губах он уронил длинный нож и саблю, сделал неуверенный шаг, следующий и рухнул, с треском ломая хвосты пронзивших горло и щеку стрел.

Внизу хором вдруг вышибло парадную дверь. Там словно ворвался вихрь, который принёс звон стали, беспорядочную гулкую возню, треск опрокинутой лавки, воинственные и растерянные выкрики. Подобрав с пола чужую саблю, Удача скользнул за порог, глянул сверху в прихожую, где было столпотворение теней и бледных лиц, тусклое мерцание нескольких клинков, с невероятной быстротой отбиваемых одним коротким и, судя по тёмным пятнам, лизнувшим крови. Не раздумывая, он спрыгнул туда с верха лестницы, и замешательство оказавшихся между двух огней разбойников стоило им раненого, который со стоном шарахнулся от Дракона, шатаясь растолкал сообщников. Тут же ещё один заорал после взмаха и выпада сабли Удачи, ругаясь, отступил к подельникам с глубокой раной в ключице. Способных драться разбойников осталось трое, раненые только мешали им, и их воинственный пыл опытных и превосходящих числом грабителей угас. Они отступили к гостиной, показывая намерение лишь обороняться. Удача сделал товарищу знак рукой, и лязг прервался.