Александр Дюма - Две Дианы

– Все равно, метр Арно, дело это опасное, и мне совсем не нравится, что вы так легко пускаете в дело нож.

– Я не отступаю ни перед чем, когда служу вашей милости.

– Так-то оно так, но раз и навсегда зарубите себе на носу, метр Арно, что, если попадетесь, я не стану вас спасать от петли, – сухо и презрительно произнес коннетабль.

– Будьте спокойны, монсеньер, я человек осмотрительный.

– Теперь посмотрим, что в письме.

– Вот оно, монсеньер.

– Распечатайте его, только не повредите печати, и прочитайте.

Метр Арно дю Тиль достал из кармана острый резец, тщательно срезал печать и развернул письмо. Он взглянул прежде всего на подпись.

– Видите, монсеньер, я не ошибся. Это действительно письмо кардиналу Гизу от кардинала Караффа, как мне по глупости признался бедняга курьер.

– Читайте же, пропади вы пропадом! – закричал Анн де Монморанси. Метр Арно начал:

«Монсеньер и дорогой соратник, сообщаю вам только три важные новости. Во-первых, по вашей просьбе папа затянет по возможности дело о разводе и будет гонять по разным конгрегациям Франциска де Монморанси, только что вчера приехавшего в Рим, а в заключение откажет ему в ходатайстве».

– Pater noster![17]– пробормотал коннетабль. – Сатана бы спалил все эти красные мантии![18]

«Во-вторых, – продолжал читать Арно, – господин герцог де Гиз, достославный брат ваш, после взятия Кампли обложил Чивителлу. Но чтобы решиться послать ему людей и провиант, которых он требует, – а это, вообще говоря, сделать нам очень нелегко, – мы хотели бы, по крайней мере, быть уверены, что вы не отзовете его для кампании во Фландрии, а такой слух здесь ходит. Сделайте так, чтобы он остался у нас».

– Advaniat regnum tuum,[19]– проворчал Монморанси. – Мы примем свои меры, смерть и ад! Мы примем меры… вплоть до того, что призовем во Францию англичан! Продолжайте же, во имя мессы!

«В-третьих, – продолжал шпион, – чтобы приободрить вас, монсеньер, и содействовать вашим целям, извещаю вас о скором прибытии в Париж посланца вашего брата, виконта д'Эксмеса, который доставит Генриху Второму знамена, захваченные во время итальянской кампании. Он прибудет, надо думать, одновременно с этим письмом. Присутствие виконта и славные трофеи, которые он преподнесет королю, несомненно помогут вам направить в должную сторону ваши планы».

– Fiat voluntas tua![20]– в ярости завопил коннетабль. – Мы хорошо примем этого посланца преисподней! Доверяю его тебе, Арно. Все? В этом проклятом письме больше ничего нет?

– Ничего, монсеньер, кроме приветствий и подписи.

– Хорошо. Как видишь, тебе предстоит работенка.

– Я только этого и желаю, монсеньер… Ну, разве еще немного деньжат, чтобы получше справиться с заданием.

– Вот тебе сто дукатов, мошенник. С тобой всегда приходится раскошеливаться.

– У меня велики расходы на службе у вашей милости.

– Твои пороки обходятся тебе дороже служебных расходов, негодяй!

– О, как ошибается на мой счет монсеньер! Моя мечта – тихая, счастливая и зажиточная жизнь где-нибудь в провинции вместе с женою и детьми. Хочется дожить свой век честным отцом семейства!

– Добродетели сельской жизни! Ну что ж, исправься, отложи в сторону сколько-нибудь дублонов, женись, и ты сможешь достигнуть тихого семейного счастья. Кто тебе мешает?

– Ах, монсеньер, непоседливость! Да и какая женщина за меня пойдет?

– Это верно. А в ожидании бракосочетания, метр Арно, запечатайте-ка хорошенько это письмо и отнесите его кардиналу. Да измените свою наружность, поняли? И скажите, что ваш товарищ, умирая, вам поручил…

– Монсеньер может положиться на меня. Подделанная печать и подмененный курьер покажутся правдоподобнее самой правды.

– Ах, дьявольщина! – воскликнул Монморанси. – Мы забыли записать имя полномочного представителя Гизов. Как его зовут?

– Виконт д'Эксмес, монсеньер.

– Да, да. Так запомни же, плут, это имя… Кто там смеет мне мешать?

– Простите, монсеньер, – торопливо отозвался адъютант коннетабля, входя в комнату, – прибывший из Италии дворянин явился к государю от имени герцога де Гиза, и мне показалось необходимым доложить вам об этом… тем более что он непременно хочет повидать кардинала Лотарингского. Зовут его виконт д'Эксмес.

– Ты умно поступил, Гильом, – сказал коннетабль. – Приведи этого господина сюда. А ты, метр Арно, спрячься за эту портьеру и воспользуйся случаем приглядеться к человеку, с которым тебе, наверное, придется иметь дело. Я принимаю его для тебя, гляди в оба.

– Кажется, монсеньер, – задумчиво ответил Арно, – я уже встречался с ним где-то в пути. Но не мешает проверить… Виконт д'Эксмес?

Шпион проскользнул за портьеру. Гильом ввел Габриэля.

– Простите, – поклонился молодой человек старику, – с кем я имею честь говорить?

– Я коннетабль Монморанси. Что вам угодно, сударь?

– Еще раз прошу меня простить. Я имею поручение лично к государю.

– Государь сейчас не в Лувре, а в его отсутствие…

– Я разыщу или подожду его величество, – перебил его Габриэль.

– Его величество на празднике в Турнелле и вернется сюда не раньше вечера. Разве вы не знаете, что сегодня празднуется свадьба монсеньера дофина?

– Знаю, монсеньер, мне об этом сообщили в пути. Но я проезжал через университет, а не по улице Сент-Антуан.

– Тогда бы вам следовало держаться одного направления с толпою. Она привела бы вас к государю.

– Но я еще не имею чести быть представленным государю. Для двора я чужой. В Лувре я надеялся застать монсеньера кардинала Лотарингского. Я и просил доложить о себе его высокопреосвященству и не знаю, почему это привели меня к вам, монсеньер.

– Господин кардинал, как лицо духовное, любит сражения воображаемые, а я, человек военный, люблю только сражения настоящие. Вот почему я в Лувре, а господин кардинал – в Турнелле.

– Так я, с вашего позволения, монсеньер, отправлюсь к нему в Турнелль.

– О боже, отдохните немного, сударь, вы прибыли, по-видимому, издалека, надо думать, из Италии, раз въехали в город со стороны университета.

– Вы угадали: из Италии, монсеньер. Мне это совершенно незачем скрывать.

– Вы присланы, может быть, герцогом де Гизом? Ну, что он там поделывает?

– Разрешите, монсеньер, об этом сперва доложить его величеству и покинуть вас, чтобы исполнить этот долг.

– С богом, сударь, раз вы так спешите. Вам не терпится, должно быть, – прибавил он с напускным добродушием, – свидеться с какой-нибудь из наших красавиц. Разве не так, молодой человек?