Вальтер Скотт - Антикварий

— Вы говорите «глупо», милая леди? Свет полон глупцов, так чего же старому Эди Охилтри всегда быть умным? А насчет «дурного», пусть те, кто имеет дело с Дюстерзивелем, скажут, получил ли он хоть на каплю больше, чем заслужил.

— Это, может быть, и верно, Эди, — сказала мисс Уордор, — а все-таки ты едва ли поступил хорошо.

— Пусть так, пусть так, не будем сейчас спорить! Я хочу поговорить о вас. Знаете ли вы, какая беда нависла над Нокуинноком?

— Боюсь — большая беда, Эди, — ответила мисс Уордор. — Но меня удивляет, что это уже так широко известно.

— Известно?! Да ведь судебный исполнитель Суипклин сегодня же будет здесь со своей компанией! Я знаю это от одного из его помощников, которому приказано отправиться с ним. Они скоро примутся за работу, а уж эти молодцы стригут так, что потом и гребенка не нужна.

— Ты уверен, Эди, что этот черный час так близок?

— Точно говорю вам, миледи! Но не падайте духом. Над вашей головой небо, как в ту страшную ночь между Баллибург-нессом и Хелкит-хедом. Неужели вы думаете, что тот, кто смирил воды, не может защитить вас от злобы людей, хотя бы и облеченных властью?

— Нам только и остается в это верить.

— Ничего нельзя знать… ничего нельзя знать! Чем ночь чернее, тем ближе день. Будь у меня добрый конь и будь у меня силы скакать на нем, я думаю, еще могла бы поспеть выручка. Я думал было поехать почтовым дилижансом, но он опрокинулся у Китлбрига. На козлах сидел молодой джентльмен, он считал, что умеет править, а Том Сенг, вроде бы и человек-то умный, позволил ему взять вожжи. Ну, конечно, глупый мальчишка не сумел повернуть у моста, задел за тумбу, и — трах! — карета перевернулась вверх тормашками, как я переворачиваю пустую кружку. Мое счастье, что я не сидел наверху! Вот я и пришел; думаю, может, вы меня снарядите.

— А куда бы ты отправился, Эди? — спросила мисс Уордор.

— В Тэннонбург, миледи (это была первая почтовая станция от Фейрпорта, но значительно ближе к Нокуинноку), и без задержки. Ведь это по вашему делу!

— По нашему делу, Эди? Ах, я очень ценю твои добрые намерения, но…

— Тут не должно быть никаких «но», миледи, потому что ехать необходимо, — заявил настойчивый старик.

— Но зачем тебе в Тэннонбург? Чем может твоя поездка помочь в делах моего отца?

— Право, моя милая леди, — ответил нищий, — вы должны примириться с этой маленькой тайной старого, седого Эди и не расспрашивать его. Уж если я в ту ночь готов был отдать за вас жизнь, не стану же я вредить вам в день, когда вы попали в такую беду.

— Хорошо, Эди, иди за мной, — промолвила мисс Уордор. — Я постараюсь отправить тебя в Тэннонбург.

— Тогда поспешите, моя добрая леди, ради бога поспешите! — И он не переставал торопить ее, пока они не дошли до замка.

ГЛАВА XLII

Пусть смотрит, кто желает, но не я.Да, он был раб гордыни, и роскошеств,И всяких пустяков, которых нынчеЛишен велением суровым рока.Но грустно видеть, как его челоТщеславье силится покрыть вуальюПоверх морщин раскаянья и горя.

Войдя во двор замка, мисс Уордор сразу же увидела, что блюстители закона уже явились с визитом. Слуги были охвачены смятением и мрачным унынием, а представители суда переходили с места на место, составляя опись всего имущества, подлежащего конфискации. Капитан Мак-Интайр бросился к молодой девушке, которая, онемев при виде печального доказательства отцовского разорения, остановилась в воротах.

— Дорогая мисс Уордор, — сказал он, — не тревожьтесь! Мой дядя сейчас будет здесь, и я уверен, что он найдет способ очистить дом от этих прохвостов.

— Увы, боюсь, капитан, что это будет слишком поздно!

— Нет, — несколько раздраженно вмешался Эди. — Только бы мне добраться до Тэннонбурга. Во имя неба, капитан, придумайте, как мне туда попасть, и вы окажете этой несчастной, разоренной семье такую услугу, какой не оказывал никто со времен Красной Руки, ибо тогда, без сомнения, сбудется старое пророчество, что «дом и земли Нокуиннока будут потеряны и обретены вновь».

— Что ты! Как ты можешь помочь, старик? — удивился Гектор.

Но Роберт, слуга, которым сэр Артур был так недоволен в это же утро, как бы пользуясь случаем проявить свое усердие, поспешно вышел вперед и обратился к своей госпоже:

— Простите, миледи, этот старик Охилтри очень сметлив и сведущ, умеет лечить коров и лошадей и знает много чего другого. Я думаю, он не зря так хлопочет, чтобы поехать в Тэннонбург. Если миледи разрешит, я за час свезу его туда в двуколке. Мне так хочется сделать что-нибудь полезное. Я готов себе язык откусить, как вспомню про утреннее.

— Я очень обязана тебе, Роберт, — сказала мисс Уордор. — И если ты в самом деле считаешь, что от этого может быть хоть малейшая польза…

— Ради бога, — взмолился старик, — заложи тележку, Роби, и, если я не добьюсь толку, разрешаю тебе на обратном пути сбросить меня с моста у Китлбрига! Но только поторопись, друг, время нынче дорого!

Роберт взглянул на свою госпожу, направившуюся к дому, и, видя, что она согласна, побежал на конюшенный двор, примыкавший к главному, чтобы запрячь лошадь. Ибо, если старый нищий и казался лицом, наименее способным оказать помощь в денежных затруднениях, то, с другой стороны, простой люд, среди которого вращался Эди, высоко ставил его осторожность и житейскую мудрость. Это подкрепляло умозаключение Роберта, что старик не настаивал бы так на необходимости поездки, если бы не был уверен в ее пользе. Но как только слуга подошел к лошади, чтобы запрячь ее в двуколку, один из судебных исполнителей коснулся его плеча.

— Друг мой, оставь лошадь в покое: она внесена в опись.

— Что? — возразил Роберт. — Мне нельзя взять хозяйскую лошадь, чтобы съездить по поручению молодой госпожи?

— Вы ничего не должны брать отсюда, иначе будете отвечать по всей строгости закона.

— Это что за чертовщина, сэр? — напустился на него Гектор, который, последовав за Охилтри, чтобы подробнее расспросить о характере его надежд и упований, теперь сразу ощетинился, подобно терьерам своих родных гор, и только искал предлог, чтобы дать выход своему гневу. — Что за нахальство мешать слуге молодой леди исполнить ее распоряжение!

Вид и тон молодого воина говорили о том, что едва ли его вмешательство ограничится лишь спором. И если поведение Мак-Интайра сулило чиновнику выгоды процесса об оскорблении действием и сопротивлении властям, то, с другой стороны, этому должны были предшествовать неприятности, которые дали бы повод к жалобе. Представитель закона, столкнувшийся с представителем армии, нерешительно взялся одной рукой за свою засаленную дубинку, которая должна была подкрепить его авторитет, а другой — достал свой короткий символический жезл с серебряными наконечниками и передвижным кольцом.