Георгий Старков - Квартира 302

… и вдруг почувствовал её. Её близость.

– Мама? – неуверенно спросил он. Этого не могло быть, какая-то ошибка…

… но она была здесь. Её любовь. Её тепло. Её бесконечная доброта.

– Мама!

Зачарованно улыбаясь, Уолтер Салливан сделал последний шаг навстречу темноте и струнным волнам, которые исходили оттуда.

15

Пустошь. Внезапная и замораживающая – словно что-то просунуло когтистую лапу сквозь рёбра и вырвало сердце, оставив на его месте зияющую рану. Вдох оборвался на середине. Слова мольбы остались непроизнесёнными.

– Ма…

Мальчик в полосатой водолазке замер и сделал шаг назад. Всего один. Белая дверь горой возвышалась над ним, равнодушно глядя табличкой с номером 302. Мальчик тоже смотрел на дверь – всё ещё с надеждой, что она откроется… но дверь оставалась недвижной. Мальчик разочарованно закрыл влажные глаза. Ноги подкосились, и он почувствовал, что падает – но пол коридора куда-то делся, и вместо того, чтобы стукнуться об него, мальчик продолжал лететь в пустоту…

16

Мощный подземный толчок пронёсся по холодному ночному лесу, заставив сотрястись зелёные кроны, водную гладь и красную луну, которая взирала на лес. Животные беспокойно завыли, чувствуя нарастающую дрожь под лапами – одни закрыли глаза и прижались брюхом к земле, другие пустились наутек, словно надеялись куда-то убежать. Второй толчок был гораздо мощнее. Он сорвал с неба диск медный луны и отшвырнул прочь, выпарил воды озера, повалил деревья, закрутил исполинские чёрные вихри. Лес разрушался. Безглазая жёлтая собака, чудом выжившая в катаклизме, подняла голову к небесам и начала тоскливо скулить, но третий толчок обратил её в пыль вместе со всем ночным лесом.

Глава 3

1

Белый потолок. На ней – тонкие-тонкие трещины, ползущие, как лапки паука. И жёлтые прямоугольники солнечного света со стороны окна, пересечённые тенями рам…

Айлин повернула голову. Под затылком зашуршала мягкая ткань подушки, нарушившая мерный писк какого-то прибора над головой. За исключением этого звука в крохотной палате стояла тишина. Она с удивлением вспомнила о кровавом озере, о лезвиях, которые неистово танцевали в ожидании её падения, вздрогнула. И попыталась встать.

Тёплые пальцы опустились на плечо и толкнули назад на постель. Айлин вскинула глаза. Оказывается, у изголовья койки стояла смуглая женщина в белом халате, молча наблюдающая за показаниями приборов. Женщина улыбнулась ей, и Айлин послушно легла обратно. Она не одна. Значит, всё хорошо… произошедшее было просто плохим сном. Очень затянутым, но лишь сном…

– Где я? – слабо спросила она. Говорить было необычно легко. Она не сразу поняла, почему.

– В госпитале Святого Джерома, – женщина подошла к ней, положила ладонь на лоб с материнской заботой. – Вам нечего бояться. Вы в безопасности. Мисс Гелвин, верно?

– Да…

– Меня зовут сестра Оуэнс. Вообще-то, к вам приставлена другая медсестра, но я в любую минуту к вашим услугам, – женщина снова улыбнулась. – У вас была тяжёлая ночь. Но теперь… всё хорошо.

– Что со мной было?

Сестра Оуэнс с сомнением посмотрела на неё:

– Думаю, лучше вам пока поспать, набраться сил. Потом…

– Нет-нет, расскажите сейчас. Что произошло?

Она пожала плечами:

– Ну, где-то в полночь у вас началось критическое состояние. Тут половина медперсонала собралась, знаете ли. Почти два часа безостановочно втыкали уколы, делали дефибрилляцию, Бог знает что… я хотела им сказать, что тут дело в чём-то другом, но разве они бы меня послушались?.. Слушайте, – сестра Оуэнс внимательно взглянула на неё, – я права?

– Да, – сказала Айлин. Хоть она только что проснулась, но веки снова отяжелели. Девушка закрыла глаза, чувствуя, как истома охватывает тело. Как давно я не спала…

– Потом внезапно всё восстановилось. И сердце пришло в норму, и судороги пропали… Чудеса, да и только. Но самое удивительное… – она выдержала паузу. – Ваши раны.

В темноте под веками запрыгали циферки, всё те же зелёненькие. 20121.

– Да? – Айлин ждала продолжения.

– Они начали затягиваться. На глазах. Все раны…

– Да, – снова сказала она. Вот почему так легко говорить. У неё была разбита верхняя губа, и приходилось всё время шепелявить. Теперь этого нет.

– Ладно, – сестра Оуэнс наклонилась, накрыла её тонким одеялом. – Отдыхайте, мисс Гелвин. Что бы ни случилось, оно позади.

Когда она уже собралась уходить, Айлин вновь открыла глаза. Имя пронзило голову беспокойством, разрушив нарождающееся умиротворение:

– Генри…

2

Первое, что он увидел, открыв воспалённые глаза – лопасти вентилятора, вращающиеся на потолке. Прохладный воздух спиралью спускался вниз, щекоча разгорячённое лицо. Человек шевельнулся на кровати и понял, что ещё жив – хотя бы потому, что всё тело ныло и ломало.

Жив. Это радовало.

Он сел на кровати, обхватил голову руками. Тошнота подкатывала к горлу, как морской прилив. Болела голова. Желудок скрутило так, что казалось – там, внутри, костёр из сухих поленьев.

Но все эти ужасы затмевала до отвращения чёткая картина сновидения. Человек поднял голову. Спальню накрыла многодневная пыль. Он спал много часов и много недель. За окнами плыли хмурые конницы туч, но у самого края неба, над горизонтом, прорезалась полоска яркой синевы.

Человек встал с кровати, и каждое шевеление отзывалось болью. Но боли в последнее время было так много, что он мог позволить себе роскошь не обращать на неё внимания. Встав, он оглядел себя. Ботинки были чисты, к носкам не прилипла пыль или кровь. Рубашка и брюки – мятые и плохо пахнущие, но вполне себе целехонькие. Он поднял руки, всматриваясь в ладони с тщательностью микробиолога. Ни капли крови. Никаких ран и ссадин.

И, хотя он всё понимал, в глубине разума всё же зашевелилось сомнение, а не было ли всё случившееся горячечным бредом. Человек отрывистыми шагами подошёл к окну. Внизу деревья сбрасывали листья, ими была устлана вся площадка. Синий фургон был припаркован у самого входа. Человек в бейсболке с эмблемой «Красных носков» сбрасывал в машину туго набитые сумки. Генри узнал его. Гарри Миллер, жилец квартиры 104 – рядом с управляющим. То ли клерк, то ли юрист. Похоже, он уезжал. Сматывался с этого места, как мог.

Неудивительно, учитывая аж три полицейские машины, дремлющие поодаль.

Генри вышел в коридор. Излом на стене пропал. Исчезли обвалившийся вентилятор и чёрные рты дыр. Обитель выглядела мирной, как все два года.