Цикл романов "Анжелика" Компиляция. Книги 1-13" (СИ) - Голон Серж

Тем временем в укрытии волновались вновь прибывшие капитан и шестеро вооруженных помощников.

— Да что она там делает? Что она делает?

Ему объяснили, что нужно подождать, когда г-жа де Пейрак закончит разговор с предводителем ирокезов Уттаке.

— Уттаке? Да я не подойду к нему на пушечный выстрел!

— Спокойнее! Их слишком много, и они могут захватить нас. Госпожа де Пейрак совещается, ты же знаешь, что это может продолжаться несколько часов.

Капитан вздохнул. Ему порядком надоело сидеть на корточках около бесполезной пушки, в то время как исход войны решала женщина.

— Но что она там делает? О чем они говорят? Трудно представить, что эта утонченная дама беседует с этим грязным жестоким дикарем. Как это он до сих пор не продырявил ей голову своим томагавком?

— В Катарунке она несла его на руках и спасла ему жизнь. В этом самая большая власть женщины над мужчиной.

Уттаке продолжал для Анжелики свой рассказ о путешествиях и превратностях судьбы, постигших его во французском королевстве.

— Меня освободил господин губернатор д'Арребуст. Но, увидев, где я находился все это время, он, должно быть, сам решил, что отныне я только враг его народа. И откуда в этих людях столько от дьявола?

— Уттаке, в твоем голосе я слышу жгучую обиду. Я знаю, что разделило ваши сердца. Но вот что я хочу тебе сказать: если ты враг французов, то все равно ты не стал союзником англичан. Ты не любишь англичан. Ты не желаешь поддерживать их в торговле. Ты с отвращением предлагаешь им меха. Ты не стал бы так ненавидеть этих французов, Уттаке, если бы знал, как вы похожи, вы как братья. Союз ирокезов и французов был бы прекрасен. Новые англичане завидуют французам, я сама слышала, как один из них говорил: «Это невероятно, но ирокезы склонны поладить с французами». Сама природа поселила в сердцах французов и ирокезов взаимную привязанность.

— Это очень важно, — признал Уттаке. — Действительно, когда я ищу гостеприимство, я предпочитаю посидеть в жилище француза, выкурить с ним трубочку, а не идти к самому богатому англичанину или фламандцу. Но эти рыжие гуроны все перепутали. Еще до того, как французы прибыли на нашу землю, они решили перетянуть их вместе с ружьями на свою сторону. Им удалось убедить Шамплена, и мы стали врагами навечно. Вот почему мы уничтожим всех гуронов до последнего. А французам я скажу: слишком поздно. Течение реки не повернуть вспять. Только вы не похожи на них, ты, Кава, и твой муж Тикондерога; хоть вы и французы, но вы из другой породы. Вы не запятнали своих рук кровью наших братьев, вы попытались помешать кровопролитию, вы подарили нам надежду. Я не обману твое доверие, и усилия ваши не пропадут даром. Вы своим мужеством поддержали армию ирокезов в Катарунке. Ты права, Кава. Я знаю источник огня, который погубит нас. Мы слишком близки с французами, слишком похожи и в битве, и в хитрости. В наших войнах мы пытаемся обойти соперника в жестокости и подлости. Кто кого. Кто-то окажется более ловким, а кто-то более смелым. А что ты скажешь о моем неожиданном появлении сегодня? Все утверждают, что ирокезы придут с юга : Тахунтагет, предводитель онейдов, посылает своих эмиссаров. Армия Ононцио движется навстречу великому Уттаке. Но в это время великий Уттаке с тысячей бойцов перешел через Святой Лаврентий, там, где река насыщена порогами, и через район Миссикуа он выходит к реке и захватывает этих глупых дикарей из племени Утауэ. Затем Уттаке выходит к началу реки Гуфр и на каноэ добирается до Квебека. С севера… Так все и произошло, верно?

— Так все и произошло, — подтвердила она.

— Никто не подумал об этом?

— Никто не подумал об этом.

— Даже ты?

— Даже я.

— А Тикондерога?

Она колебалась, но недолго.

— Я не могу знать, что он подумал… Вместе с Ононцио он отправился к югу. Если бы он знал, что ты придешь с севера, он ничего бы об этом не сказал.

Уттаке принял снисходительный вид.

— Не надо так унижаться, когда такой индеец, как Уттаке, вскрыл пороки вашего дара предвидения и предчувствия. Он не похож на остальных индейцев. Он — бог облаков, он беседует с самим Орандой. Среди вас, белых людей, есть прекрасные предсказатели, но Уттаке самый сильный, он может разгадывать мысли на расстоянии, может усыплять и сбивать с пути, а Бог знает, что французов очень легко сбить с пути.

Он пренебрежительно рассмеялся, как будто разговаривал с глупыми детьми.

— И вот я пришел, моя армия заполонила все подступы к Квебеку, как вода заливает берега в сезон дождей и появляется у порога вашего дома незаметно от вас. И я говорю:

Квебек еще вспомнит тот день, когда его жизнь была в моих руках.

— Квебек вспомнит этот день, — повторила она. Тревога охватила ее, она подумала о колонистах на мысе Бопре и на острове Орлеан: они приняли на себя первый удар. Анжелика в отчаянии спросила себя, кому принадлежат эти окровавленные шевелюры, которые он носит на своем поясе. Гильомете? Детям из монастыря Святого Иохима?

— Не грусти, Кава, — произнес он, проследив за ее взглядом. — Человек доказывает, кто он есть на самом деле, лишь в минуты, когда он сражается за свои блага, богатства и почести. Он убивает других, но тем самым убивает себя. Он ранит своего врага, но уже начинает самому себе наносить раны. Такова судьба человека с момента его рождения на свет.

Он простер свои мускулистые руки, смазанные медвежьим жиром и украшенные маленькими браслетами из разноцветных перьев.

— Посмотри! Наши тела и сердца покрыты шрамами! Такова судьба нашей плоти.

Проследив взглядом за движением его рук, она подняла глаза и внезапно на тонких ветках заметила множество переливающихся зеленых капель. Первые почки.

Дул легкий теплый ветерок. В мире царила тишина. Воины из отряда предводителя ирокезов ушли, и теперь, когда она осталась с ним одна, ее внезапно охватил страх.

— Поберегись, чтобы тебя не взяли в плен, — сказала она, оглядываясь.

Уттаке нахмурился, и в его глазах вновь засверкали молнии.

— Ты хочешь сказать, что они осмелятся поднять на меня руку во время нашего мирного разговора, не побоявшись столь ценной реликвии, как пояс Вампума?

Он задрожал от возмущения.

— Ты видишь, до какой степени вероломства дошли твои братья-французы, даже ты считаешь их способными на такое бесчестие!

Он зарычал и положил свою жирную руку на плечо Анжелики, ту самую руку, которой он еще утром скальпировал этих проклятых братьев, не оправдавших его ожиданий…

— …Пусть они тоже поостерегутся! Я могу взять тебя заложницей.

— Нет! — возразила она. — Я сказала тебе об этом, не подумав, как женщина… Просто я боюсь за тебя.

— Ты боишься за меня? — спросил он более мягко.

— Да! Я заметила, что твои воины удалились, и ты остался один. Но я знаю, как ты силен. Я плохо отозвалась о своих братьях, усомнившись в их порядочности. Никто не готовит тебе ловушку, Уттаке, даю тебе слово. Сегодня не место для предательства и хитрости. Жители Квебека беззащитны, большинство солдат последовали за губернатором. Женщины и дети Квебека благословят тебя за твое великодушие, если ты решишь не вымещать на них свои чувства.

— Моя нога не ступит дальше опушки этого леса, — уверенно произнес он. — Такова моя воля.

В лесу напротив люди задрожали, увидев, как индеец положил свою руку на плечо Анжелики.

— Он положил на нее руку!

— Он берет ее в заложницы!

Но командир гарнизона не терял хладнокровия.

— Не усложняйте миссию г-жи де Пейрак. Она знает, что делает, как и ее муж, наш адмирал.

Каменщик Жак Вине рассмеялся и потрепал себя за волосы.

— Я бы недорого дал за эту шевелюру, но сегодня мы все избежали самого худшего.

Уттаке снял руку с плеча Анжелики.

— Я хочу сообщить тебе о своих намерениях. Я встречусь с Тикондерогой и Ононцио. Мои великие французские братья смогут удержать этих беспородных гуронов и помешать им уничтожить наш народ?

— Они их удержат. Абенаки и гуроны послушают их. Уттаке, ты слишком долго был вдали от своих вотчин у Ниагары и не знаешь, как распределяются силы индейских племен. Гуроны почти полностью уничтожены; возможно, в этом есть и ваша заслуга. Они существуют лишь благодаря французам. Большинство абенаков приняли христианство. Они не такие уж враги ирокезов.