и заговором все родом, или-де хотите убить, только-де я вас не боюсь“. Григорий Иванов, сын Вердеревский, сказал: как государь был у панихиды у Архангела и в церкве-де бранились Ефрем Бахметев с Иваном Хитрым, и говорил Ефрем: „Что-де ты, Иван, говоришь мне Богданом Матвеевичем, Богдан-де присылал от себя из полков челобитчиков к Москве и велел кричать и гиль заводить; кем-де он жив – боярином Борисом Ивановичем – и того велел убить“. Петр Иванов, сын Вердеревский, сказал: слышел он от брата своего, от Григорья, что Ефрем Бахметев бранился в церкве у Архангела с Иваном Хитрово и говорил, будто присылал окольничий Богдан Матвеевич от себя из полков к Москве челобитчиков и велел кричать и гиль заводить и убить боярина Бориса Ивановича. Матвей, Степанов сын, Исленьев сказал: как государь был у Архангела у понахиды и в церкве-де бранились Ефрем Бахметев с Иваном Хитрым, и говорил Ефрем Ивану: „Обычный-де ты человек, знали-де тебя и в те поры, как у тебя и алтына не было, а ныне-де ты, приходя в Поместный приказ, похваляется надежою своею Богданом Матвеевичем; и я-де того не боюсь, у меня-де и у самого есть, и стану-де на тебя бить челом государю и бояром Борису Ивановичу да Илье Даниловичу; а будет-де тебе надобно ведать про свою старину – и батька-де мой вашу старину допряма знает, каковы были наперед сего“. Федор Иванов, сын Сомов, сказал: как государь от понахиды прошел к себе в хоромы и в то-де время на Постельном крыльце бранились Ефрем Бахметев с Иваном Хитрым, и говорил Ефрем Ивану Савостьянову, сыну Хитрово, с лаею и называл их не слугами и лучший-де вам слуга летось в бунт писал к Москве к дядьем своим грамотки и присылал с отписки, а к кому имянем к дядьем грамотки писал и с отписки присылал – того Ефрем имянно не говорил; да Ефрем же-де говорил – и лучшая-де надежа у Богдана и он-де и на того помыслил, а на кого и что помыслил – и про то Ефрем имянно не говорил же. Петр да Любим Александровы, дети Бахметева, сказали: как государь был у понахиды у Архангела и в церкве-де рассчитались меж себя Ефрем Бахметев с Иваном Хитрым о поместье, и говорил-де Иван Ефрему: я-де бью челом государю о поместье. И Ефрем-де говорил: ты-де научил бить челом о поместье Савостьяновых детей, а они-де и говорить не умеют, а о том-де поместье бью челом государю я, и подписная-де челобитная мне подписана, что того поместья мимо меня никому не отдать, да и очная-де ставка с Петром Очиным-Плещеевым о том поместье у меня была, за што-де у меня поместья отнять и неслугам отдать? И Иван-де Ефрему говорил: кто-де неслуги и кого неслугами называешь? И Ефрем-де говорил: и лучший-де у вас Богдан – и тот неслуга, только-де Богданова и добра: которые арзамасцы Дмитрий Нетесов, да Иван Исупов, да Понкрат Нечаев, на боярина на Бориса Ивановича завод заводили и про смертное убойство говорили – и он-де, ведая за ними тот завод, отпускал их к Москве с отпискою; а с какою отпискою отпускал – того они не слыхали и обычными-де людьми Ефрем Хитрых называл. Петр Муралеев, сын Лодыженский, сказал: как государь от понахиды прошел к себе в хоромы, и в то-де время на Постельном крыльце рассчитались меж себя Ефрем Бахметев с Иваном Богдановым, сыном Хитрово, и называл-де Ефрем худыми людишками, и против-де того молвил Иван Савостьянов, сын Хитрово: а ты-де, Ефрем, кто? И он-де ему говорил: с тобою-де я и говорить не хочу, что ты худ и глуп и ни к чему не надобен; а в Арзамасе-де, где я в избе сижу, и ты-де тут и войти не смеешь, дай-де мне дождаться боярина: то-де вам не прежний гиль; я-де вас выучу. А кто боярин – того Ефрем имянно не говорил. Князь Семен, княж Микитин сын Болховской, сказал: как государь был у Архангела у понахиды и в церкве-де, рассчитались меж себя Ефрем Бахметев с Иваном Хитрым, и называл Ефрем Хитрых обычными людьми, везде-де вы похваляетесь надежным своим Богданом и будет-де вам надобно, я-де скажу, какие вы люди. А больше-де того он, князь Семен, никаких речей от них не слыхал, потому что пришел поздно. Иван Васильев, сын Рышкеев, сказал: как государь был у понахиды у Архангела и в церкве-де рассчитались меж себя Ефрем Бахметев с Иваном Хитрово; и говорил Ефрем Ивану: бьете-де челом вы государю о поместье за моим челобитьем и за очною ставкою, а как-де я на очную ставку не пошел и вы-де на очную ставку не ходили и от дела прочь отступились. И Иван-де Ефрему говорил: тебе-де одному того поместья не дадут же, за тобою-де и опричь того две дачи. И Ефрем-де говорил: за что-де у слуг отнять да вам, неслугам, отдать. И лучший-де ваш Богдан – и тот не слуга, будет-де то его служба, что он присылал от себя к Москве детей боярских с отпискою к боярину гиль заводить на Бориса. А к которому боярину присылал и на котораго Бориса гиль заводить – того Ефрем имянно не говорил. А как-де государь от понахиды прошел к себе в хоромы, и на Постельном-де крыльце говорил Ефрем Бахметев: заводит-де Богдан казачьи круги, ходит-де брат его Иван с Вердеревскими да с Паниным, хотят-де его убить, а он-де в том надежен на боярина на Бориса Ивановича, не променит-де его боярин Борис Иванович и не на Богдана. Семен Лаврентьев, сын Совин, сказал: как государь от понахиды прошел к себе в хоромы, и Ефрем-де Бахметев, идучи от Архангела к Благовещенью, рассчитались с Иваном и с иными Хитрыми и говорил Ефрем Хитрым, что они люди недорогие и служба их обычная, кто-де у них и лучший – и тот-де человек обычной, не по прежнему-де гиль заводить.
И июля ж в 18 день, государь (т.), слушав сыскных речей, указал Ефрема Бахметева против сыскных речей расспросить. И по государеву (т.) указу боярин Илья Данилович Милославский да думный дьяк Семен Заборовский Ефрема Бахметева расспрашивали: июля в 11 день, как государь был у Архангела у понахиды, и он, Ефрем, бранясь с Иваном Хитрым в церкве и на Постельном крыльце, говорил, что окольничий Богдан Матвеевич Хитрово присылал к Москве к боярину ко князю Алексею Никитичу Трубецкому и к дядьям своим с грамотки, как бы убить боярина Бориса Ивановича, и то он говорил ли, что боярин Борис Иванович его, Ефрема, на Богдана Матвеевича не променит, и чтоб государь велел окольничего Богдана Матвеевича и его, Ефрема, принять, а он, Ефрем, скажет, как к делу ближе, и он бы сказал правду. И Ефрем Бахметев в распросе сказал: говорил-де ему Иван Хитрой во многих местах, о котором-де поместье бьет челом государю он, Ефрем,
