Секретный сотрудник - Сергей Иванович Бортников

Новороссийском, устоять не смог – опорожнил бутылки две-три – не менее.

И теперь у него страшно болела голова.

– Что они добавляют в этот адский напиток? – бормотал Ярослав, очнувшись последним из всех участников щедрого застолья – в аккурат за час до начала первой пары. – Только сейчас до меня дошло, сколь тяжело наследие проклятого царизма…20

– Ничего. Скоро все мы будем пить наше пролетарское искристое, – парировал Филатенко. – Тётку уже перевели в Ростов – на Донской завод шампанских вин, где ещё несколько месяцев тому назад спецы всемирно известной французской фирмы «Шоссепье» запустили новую конвейерную линию.

– Какой, какой фирмы?

– Шос-се-пье!

– Видать, главный технолог у них – наш, украинец, – съязвил уроженец Донбасса Альметьев. – Ибо первым делом поинтересовался: «Шо се пан пье?»

– Думаешь, наше, советское, не будет вызывать похмелья? – пропустил его реплику мимо ушей Плечов, предпочитая вести полемику не со старостой, бывшим, как мы уже говорили, абсолютным трезвенником, а с коллегой по несчастью, которому, по всему видать, тоже приходилось не сладко.

– Не знаю. Может, по единой? Так сказать, для смазки организму… Дабы запустить давшую сбой систему…

– Отставить разговоры! – прохрипел Альметьев. – Як у нас кажут: «Нет лучше зелья, чем девка на похмелье»… Всю гадость из организма мигом выводит!

– Ой, сомневаюсь я…

– Ты не сомневайся – действуй! А то Фига уже волком, то есть волчицей, воет… Когда ты её в последний раз видел?

– Вчера…

– Выходит, в прошлой году. Вставай, лодыряка – и за работу!

– Какую ещё работу?

– А «ковать кадры Советской стране назло буржуазной Европе», кто будет? – под ехидный смешок собравшихся вспомнил любимого Маяковского Николай. – Я, что ли? Тебя, Филя, это, между прочим, тоже касается. Не фиг ржать – иди Люську ублажать!

– Да я в принципе не против… Только поцапались мы вчера по-взрослому…

– Конечно. Ты ж с Тамарки глаз не сводил. И руку с её округлых коленок никак снимать не хотел.

– Коль, ты это серьёзно?

– Не веришь?

– Нет.

– Тогда спроси у Алика.

– Алихан, дорогой, неужели это правда?

– Мамой клянусь!

– Ох и дурак же я, братцы… Круглый, словно колесо от велика… Всё, прощавайте, мне надо бежать…

– Куда?

– К Люсе, вымаливать прощение.

– Сначала приведи себя в порядок, помойся, побрейся, а то только усугубишь вину.

– Слушаюсь, товарищ староста.

– И не вздумай опоздать – повешу!

– Делайте со мной, что хотите, – хуже всё равно не будет, – всё в том же шутливом духе согласился Филатенко.

25

В следующую среду Глеб Иванович в парк не явился.

«Должно быть, готовится праздновать Рождество Христово, – сделал наполовину шутливый – наполовину серьёзный вывод Плечов. – Значит, и мне пора садиться за стол!»

На всякий случай он прогулялся несколько раз взад-вперёд по припорошённой снегом аллейке, посидел недолго на явочной скамье – и пошёл прочь.

О том, что так случилось – не сожалел: к Ольге приехали родители, и Ярослав собирался показать им Москву.

Но и 13-го Бокий не объявился…

Что на сей раз помешало товарищу комиссару?

Старый Новый год или нечто другое?

Ответа не было.

Что делать?

Использовать канал экстренной связи и позвонить на номер, который он запомнил на всю жизнь?

Или пока не нервничать, наслаждаться студенческой жизнью, а через неделю ещё раз наведаться в обусловленное место?

Плечов подумал и решил ждать.

Скоро – Крещение, последний из новогодних праздников.

Авось после него Горняк выйдет на связь!

26

Накануне Рождества Христова в Стране Советов произошло ещё одно знаменательное событие, существенно повлиявшее на ход нашего повествования.

С 1 по 5 января 1937 года всем жителям огромной страны были розданы так называемые переписные листы.

При их заполнении граждане давали ответы на 14 вопросов: о поле, возрасте, национальности, родном языке, религии (этот пункт был введён лично товарищем Сталиным, который редактировал последний вариант анкеты в канун переписи), гражданстве, грамотности, названии своего учебного заведения, класса или курса.

Кроме этого, советские люди обязаны были сообщить о том, окончили они высшую школу или среднюю, указать род своих занятий и место работы, общественную группу, к которой себя причисляют, а также уведомить о том, состоят в браке или нет.

Естественно, вся полученная информация стекалась в органы НКВД, в ведении которых ещё с 1934 года находились учреждения записи актов гражданского состояния – ЗАГСы.

Некоторые считают, что именно с этого события в СССР начались полномасштабные репрессии. Но о них – чуть позже.

А пока…

Уже в 8 часов утра 6 января в общежитие нагрянули переписчики, чтобы забрать заполненные анкеты.

И наши герои, надо сказать, с удовольствием выполнили свой гражданский долг, совершенно не догадываясь о том, какая участь ждёт после этого некоторых из них…

27

«Гадкий праздник буржуазный» студенты МИФЛИ в большинстве своём решили проигнорировать. Никто из них и в мыслях не мог допустить, чтобы открыто посетить расположенную по соседству с главным корпусом церковь. Зачем? Согласно заветам вождя советский человек (а тем более интеллигент: историк, литератор, философ!) должен воспринимать всякую религию не иначе, как опиум для народа.

Да и потом – кому охота иметь неприятности?

Возле каждого храма дежурили молодые люди с повязками и без, среди которых было немало аттестованных сотрудников различных органов и ещё больше общественных активистов из так называемых «бригадмил» – бригад содействия милиции.

Неровён час, попадёшь этим ребятам на глаза – потом проблем не оберешься!

Филатенко, правда, предлагал в честь Христа «втихаря» уничтожить «остатки былой роскоши», но его никто не поддержал. Даже Петров. С недавних пор Василий, по его же собственному признанию, начал новую жизнь и почти всё свободное время проводил в спортзале, изучая приёмы самозащиты под мудрым руководством Альметьева. После праздников к ним обещал присоединиться и Плечов, в последние дни не раз задумывавшийся над улучшением своей физической формы, изрядно «подупавшей» в результате неумеренных новогодних излияний…

А о Крещении ребята вообще не вспомнили бы, если б не ударившие, по старой русской привычке, морозы, продержавшиеся чуть ли не до конца месяца…

В те дни бедняге Ярославу совершенно не хотелось покидать тёплые помещения, но что поделать – 20-е, среда!

Он бродил и бродил по аллеям сквера в надежде увидеть знакомое лицо, однако всё было напрасно…

28

После продолжительной «прогулки» на чересчур свежем воздухе у Плечова поднялась температура и разболелась голова.

Алихан, первым из честной братии вернувшийся в общежитие, сбегал в аптеку и принёс какие-то таблетки, но они не помогли.

Вечером наведалась Фигина с корзиной чеснока и лука – это добро вырастили на приусадебном участке её «предки», только вчера отбывшие домой на Курщину.

Обессилевший Ярослав долго-долго жевал один-единственный зубчик, и Ольга решила прибегнуть к испытанному народному средству.

Сто граммов самогона с перцем (тоже от родительских щедрот) и луковица