Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев

Ознакомительный фрагмент

путем быстрой индустриализации огромной страны. Главным архитектором индустриализации стал американец Альберт Кан – «отец промышленного Детройта». С 1930 по 1932 год бюро Кана спроектировало 521 завод – треть всех предприятий, построенных в первую пятилетку. Сотрудник Кана Джон Скримджер, официально назначенный руководителем Госпроектстроя, писал: «Подразделение Albert Kahn Co. Inc. было задействовано для управления, обучения и проектирования все легкой и тяжелой промышленности… К концу второго года мы контролировали из Москвы и филиалов в Ленинграде, Харькове, Киеве, Днепропетровске, Одессе, Свердловске и Новосибирске работу трех тысяч архитекторов, а также выполнили проектирование зданий общей стоимостью 417 миллионов рублей»[35]. Американцами были построены такие флагманы советской индустрии, как Горьковский автозавод, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, «Азовсталь» и «Запорожсталь», «Уралмаш», Сталинградский, Харьковский и Челябинский тракторные заводы.

Главным архитетором новых городов для советского пролетариата стал немецкий архитектор Эрнст Май. За 1930–1933-е годы он спроектировал два десятка новых советских городов, включая Магнитогорск, Нижний Тагил и Новокузнецк. Кан, Май и другие иностранные специалисты не только внесли огромный вклад в сталинскую индустриализацию, но и обучили тысячи советских архитекторов и инженеров самым передовым технологиям строительства.

В результате при Сталине в СССР был достигнут выдающийся рост экономики. А. Галушка пишет: «Модель опережения, реализуемая в период 1929–1955 гг., обеспечивает за вычетом четырех военных лет самый большой среднегодовой (13,8 %) и продолжительный (22 года) рост экономики в отечественной истории»[36]. Более того, этот рост стал самым большим в мире за весь XX век. При Сталине в СССР была выстроена практически эталонная имперская экономика. Это было настоящее домохозяйствование с полной ликвидацией ханаанского элемента. Частных ростовщиков и банкиров в СССР не было. Миллионерами становились выдающиеся ученые, инженеры и организаторы производства.

Но имперская экономика с необходимостью требовала имперской идеологии. Невозможно было примирить экономическую реальность Советского Союза с марксистскими идоложертвенными лозунгами об обобществлении женщин и детей, всемирной революции и тому подобным. Обращение к наследию Российской Империи диктовала и международная обстановка. В Германии к власти пришел национал-социалист Гитлер, который не скрывал своей одновременной русофобии и антикоммунизма. Для него СССР был прямым продолжением исторической России. В «Майн кампф» фюрер призывал к походу на Восток. На горизонте замаячило возобновление большой войны. Интенсивное военно-техническое сотрудничество с Германией было свернуто. Угроза была тем более существенной, что по всей Европе к власти приходили националистические и фашистские режимы. Гитлера поощряли как США, так и Англия. Рассчитывать отбиться от Германии, не апеллируя к национальной идее и славной истории русского народа, Сталин не мог. Национальная память и гордость русских стала естественным союзником советского руководства.

Главным идеологом партии становится выпускник классической гимназии дворянин Андрей Жданов. В большевистской пропаганде запрещается русофобия, и наиболее знаменитые пропагандисты-русофобы, такие как Ефим Придворов (Де мьян Бедный), отлучаются от печати и даже исключаются из партии. Богохульное творчество Бедного было осуждено политбюро за то, что он «дает антиисторическое и издевательское изображение крещения Руси, являвшегося в действительности положительным этапом в истории русского народа, так как оно способствовало сближению славянских народов с народами более высокой культуры»[37]. Посмертно был осужден глава антинациональной школы марксистских историков Михаил Покровский. Издевательства над мнимой «русской отсталостью» сменились прославлением подвигов русского народа, причем в пантеон национальных героев вернулись Александр Невский, Иван Грозный, Минин и Пожарский, Петр Первый, Суворов и Кутузов.

Сталин на трибуне XVII съезда ВКП(б)

Уже в 1937 году Сталин впервые публично признал, что Советская Россия является наследницей Российской Империи: «Русские цари сделали много плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали территории в интересах помещиков. Но они сделали одно хорошее дело: сколотили огромное государство – до Камчатки. Мы получили в наследство это государство»[38].

Но столь резкий поворот от интернационализма к русскому патриотизму был невозможен без массовой чистки партии от «старых большевиков-ленинцев», единомышленников Ленина, Парвуса и Троцкого и заклятых ненавистников Империи как таковой. В 1936 году начались так называемые московские процессы, на которых показательно уничтожалась ленинская партийная верхушка. Ирония истории состояла в том, что в роли главного обвинителя на них выступал генпрокурор СССР Андрей Вышинский, в 1917 году подписавший ордер на арест Ленина как германского шпиона. Открытость этих процессов для западной прессы, уделявшей им большое внимание, сама по себе была недвусмысленным сигналом: с колониальным ханаанским прошлым покончено.

Масштаб уничтожения советской верхушки показывают дошедшие до нас 338 расстрельных списков, завизированных лично Сталиным и содержащих 45 тысяч имен партийных и советских работников, красных командиров и военспецов, писателей и ученых – всех, кто так или иначе казался Сталину и НКВД представляющими политическую опасность.

В 1937 году был разоблачен «заговор Тухачевского». Маршалу и окружавшим его генералам было приписано намерение установить военную бонапартистскую хунту. За связь с Тухачевским был казнен идеолог сменовеховства Николай Устрялов, давно проповедовавший идею «красного Бонапарта». Ликвидация группы Тухачевского привела к массовому аресту руководящих кадров Красной армии: был репрессирован почти весь ее генералитет и значительная часть высшего офицерства.

Участие Устрялова в «заговоре» также дало главе НКВД Николаю Ежову основания нанести решительный удар по всякому «русскому элементу» в СССР. 31 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило изданный накануне оперативный приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и бывших антисоветских элементов»[39]. Началась самая кровавая страница большого сталинского террора, которую чекисты в своем обиходе называли «кулацкой операцией». Репрессированию подлежали: хозяйственные крестьяне (так называемые кулаки), священнослужители и активные верующие; неэмигрировавшие или вернувшиеся «слуги царского режима» – от бывших министров и губернаторов до квартальных полицейских, офицеров и рядовых царской и белой армий, которые все скопом записывались в члены ненавистного большевикам РОВСа; участники вооруженного сопротивления продотрядам времен Гражданской войны (так называемых кулацких восстаний), бывшие члены небольшевистских революционных партий – эсеры, меньшевики, анархисты.

Таким образом, 1937 год – год Большого террора – окончательно похоронил надежду на восстановление Российской Империи. На ее руинах возникла «советская империя» нового типа, сконструированная Сталиным. Создав эталонную имперскую экономику, Сталин перешел к строительству новой имперской идеологии. Культ личности вождя стал стержнем государственной политики, заменившим религию. В целом СССР 1930-х годов во многих своих чертах воспроизводил самые архаичные образцы имперского строительства времен Вавилона, Персии и Рима. Мавзолей с мумией обожествленного вождя внутри и живым полубогом на трибуне, высотки-зиккураты, ярко выделенное сословие жрецов (коммунистическая партия) – все это было архаично уже в христианском Константинополе.

Взрыв храма Христа Спасителя. 1931 г.

© ТАСС

В результате репрессий и расстрелов «безбожной» пятилетки духовное сердце Третьего Рима почти перестало биться. Было взорвано множество храмов, включая символ Империи – заложенный Николаем I храм Христа Спасителя. Были расстреляны и брошены в лагеря десятки тысяч священников и архиереев, ставших святыми новомучениками. Лишилась первосвятителя московская патриаршая кафедра, охраняемая лишь местоблюстителем митрополитом Сергием. Однако молитва Святой Руси не прервалась, а кровь мучеников, как и в прежние времена, стала «семенем Христианства».

По молитвам новомучеников и