Михаил Голденков - Огненный всадник

— И вот с таким воином как ты, мы обречены? Сдадим Вильну врагу? — Алеся почти в упор приблизила свое лицо к его глазам. Кмитич погладил ее порозовевшую щеку, поцеловал в губы, в шаза:

— Увы, Алеся, один я в поле не воин. Тем более что полевой гетман не подчиняется напрямую великому гетману. Вот и сейчас: Радзивилл хочет дать врагам бой перед Вильной, говорит, стены не обновлялись несколько десятков лет и город не готов к обороне. Жаромский из-за стен выходить не собирается, а Гонсевский вообще уходит к Зеленому мосту.

— А шведы? — девушка испуганно приподняла голову, глядя в глаза Кмитичу. — Мы же заключили с ними союз!

— Заключили. Но где их армия? Она в Польше. Де ла Гарды имеет при себе лишь маленький отряд личной охраны. Тут и Сапеги нет. Хитрец опять ретировался. Михала нет. Под Ошмянами казаками Золотаренко разбит ротмистр Глебович. А Гонсевский с гетманом спорят, как лучше обороняться. Похоже, что и Гонсевского не будет с Радзивиллом, если они не договорятся. Посполитое рушение кое-как собралось. Но что за рушение?! Две тысячи восемьсот человек! Из Лидского повета пришли сто гусар и сто казаков легкой кавалерии. Смех, да и только! Капля в море! И такая картина везде.

— Неужели?

— Так, пани Алеся. Бегите из города. Вот когда царская тирания лучше нашей сопливой демократии! Там царь сказал: идем на Вильну — и все идут. И кто хочет, и кто не хочет. А у нас каждый сам себе командир, а в итоге нет сплоченной армии…

Пани Биллевич уже сидела на коленях и с испугом смотрела на Кмитича, абсолютно не смущаясь своей наготы, в отличие от всех предыдущих девушек Кмитича, и даже его жены.

— И это говорит пан Кмитич? — усмехнулась Алеся. — Тот, который всегда побеждает и всегда выходит невредимым из любой битвы?

— Не делайте из меня римлянина, ясновельможная пани, как делал из нас этот Михал он Литвин! — Кмитич тоже сел, стараясь не смотреть на нее. — Я же ведь не дьявол, а человек! Видели бы вы, пани, как мы с гетманом один раз тикали под Шепелевичами! Нет непобедимого пана Кмитича! Это только глупые слухи да легенды!

— Глупо говоришь сейчас ты! — серьезно смотрела на полковника Алеся. — Нет, ты в самом деле непобедим, ты разгромишь врагов и сейчас. Все у тебя получится. Не противься судьбе! Христос тебя выбрал, и ты сейчас владеешь ситуацией как никто. На тебе перст Божий! Жаль, что ты не гетман, но ты им будешь, если поверишь в свои силы!

— Эти файные слова припасите, пани Алеся, для своего верша, — горько усмехнулся Кмитич. Он встал и начал медленно одеваться, — я очень рассчитывал на шведскую армию, на свою армию. Но нет ни первой, ни второй. А я не волшебник! Я просто полковник. Может быть, и удачливый, но не более. Без солдат я тоже ничего не могу поделать. Полковник — от слова полк. Мне нужен полк, а лучше много полков. Один в поле не воин.

— Какой же вариант событий предлагаешь ты, Самуэль, если тебе не нравится тактика Радзивилла и Гонсевского?

— Я бы просто уходил. Сохранил бы армию, сохранил бы Вильно, — говорил Кмитич, застегивая камзол, — переходил бы к той партизанской войне, которую вел под Несвижем, Миром и Городзеей. Там тоже стояли московиты, но они не могли назвать себя хозяевами. Мой отряд и отряд городзеевского пана Коржа, даже не знаю, кто он, громили по всей округе обозы и фура-жистов московитян, делали налеты на сами города. В результате Хованский ушел из Несвижа. Так надо действовать и здесь.

— И кто тебе мешает? Убеди гетмана!

— Убедить гетмана? — Кмитич горько усмехнулся, поправляя свой красный камзол. — Он мой командир. Я могу только советовать. И похоже, пан Януш Радзивилл уже принял решение. Если и я его покину, то это будет уже чересчур. Если надо хотя бы символически оборонять Вильну, то я это буду делать. Мне тогда не будет стыдно перед самим собой.

— Добре, пан Самуль, — Алеся вскочила на свои длинные стройные ноги, набрасывая халат, — так и делай, как тебе велит совесть! А я в Вильне останусь, останусь тебя ждать!

— Не надо, — нахмурил брови Кмитич и взглянул в ее широко распахнутые ему навстречу глаза, — не надо, любая моя Алеся, уезжай в Кейданы, умоляю. В Жмайтии сейчас безопасней, там шведы. Там и увидимся вновь, коль Бог даст.

— Побудь еще, не уходи так быстро! — Алеся взяла его за руку, умоляюще глядя в глаза.

— Пробачь, — улыбнулся ей в ответ Кмитич и обернулся на огромные часы, стоящие в углу комнаты, — мне пора, меня ждут. Спешу на дуэль!

— Что?! Ты будешь драться?! — в ужасе расширились глаза Алеси.

— Не я. Богуслав. Я его секундант.

— Матерь Божья! — Алеся аж перекрестилась. — Как он только успевает это делать?! И с кем? А вдруг его убьют?!

— Неправильно спрашиваешь, — мягко улыбнулся Кмитич, — нужно говорить: «А вдруг он кого убьет!» Думаю, все обойдется легкой стычкой и максимум ранением пана Зайца, который полез на рожон. А может, удастся их уговорить не ломать комедию перед важной битвой. Думаю, все закончится извинениями.

Кмитич что-то говорил еще, а сам думал: «Матка Боска. Я, кажется, влюбился. Как не вовремя!»

Глава 25 «Литовский всадник»

В низко надвинутой на таза черной шляпе под мелким моросящим дождиком — редкое ненастье конца лета в Болонье — Вилли Дрозд шел в харчевню «Зеленая Луна» с тяжелым сердцем. Эта вторая встреча с литвинскими студентами не предвещала ему ничего доброго, если учесть, чем закончилась первая: полным провалом. Бразды правления всей сходки тогда взял в руки даже не он, а высокий статный Винцент Плевако, виленский парень, обучающийся на юриста в Майнце. Плевако, этот уверенный в себе голубоглазый красавец с кучерявой шевелюрой светло-русых волос, спокойно, хорошо поставленной речью говорил о том, что все задуманное Вилли — плохая идея.

— Браты, — вещал будущий судья, — мы не военные, мы гражданские люди! Армии всех стран Европы состоят из профессиональных военных и наемников. Ну, соберем мы отряд добровольцев, чтобы противостоять московитам! И что? Нас надо учить стрелять, рубить, колоть, а некоторых — и ездить верхом. Что мы из себя представляем как солдаты? Пушечное мясо, спадары студенты! А тем временем Речь Посполитая при нашем короле Яне Казимире постоянно с кем-то воюет. То со шведами, то с турками, то с московитами, то с Русью Хмельницкого, то шляхетский рокош, то опять с Московией… Наш же долг перед родиной — это стать профессионалами своего дела, на которое мы сейчас и пытаемся выучиться. Мм должны быть истинными мастерами своей профессии, чтобы как раз всех этих войн и не было, чтобы ликвидировать все войны на свете! Я не хочу, чтобы мы были на фоне всех драматичных событий нашего непростого времени суетящимися фигурами авантюристов, про которых потом скажут: вон, туда же полезли! Пусть войной занимаются солдаты, а не мы. Я бы и рад помочь своей стране, я патриот, это так, но я точно знаю, что от моей помощи никому не будет добра.